Читать интересную книгу Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

Тот, кого прибыл найти Локен, был из Сынов Гора и…

Нет, не был. Он был Лунным Волком.

Он не входил в Легион, когда тот сделал первый шаг на пути к предательству. Стало быть, он не был истинным сыном, однако являлся генетическим братом, и Локен не был уверен, как к этому относится.

Да, одним из его товарищей по Странствующим Рыцарям был Йактон Круз, но они с Вполуха служили вместе на борту «Мстительного духа», когда все покатилось в ад. Они оба пережили содеянное заблудшими братьями, о котором не мог знать этот воин.

Ветер на мгновение стих, и Локен уставился сквозь неподвижные облака дисперсного вещества, увидев темные силуэты, похожие на примерзших к вершине великанов. Они были слишком высокими для чего-либо живого, и напоминали массивные столпы какого-то громадного святилища, изъеденные за столетия на открытом воздухе.

Он направился к ним, широкими шагами пробираясь по раздуваемому ветром пеплу. Фигуры проступили из облаков, оказавшись гораздо крупнее, чем он подозревал — огромные колонны слоистого камня, похожие на мегалиты туземного храма.

Шесть из них, высотой не менее тридцати метров, были сосредоточены вблизи друг от друга, а седьмая стояла особняком, словно изгой. Часть была узкой возле основания, затем расширялась, словно наконечники копий, и сходилась к вершине. Дувший сквозь них ветер издавал похоронный вой баньши, от которого у Локена заныли зубы.

В шлеме загудели помехи — побочный эффект наэлектризованности воздуха из-за непрерывной работы промышленности под горами. Локен услышал посвистывания, щелчки и хлопки искажений, а также нечто очень похожее на тихое дыхание.

Гарви…

Локен узнал голос и развернулся, словно ожидал увидеть, что позади стоит его павший товарищ Тарик Торгаддон. Однако он был совершенно один. Даже очертания «Валькирии» стали неразличимы в тумане.

Он уже не был уверен, слышал ли голос, или же тот ему пригрезился. Именно призрак убитого друга убедил Локена покинуть убежище в лунном биокуполе. Воспоминание угасало, словно стихающее эхо далекого сна.

Происходило ли такое вообще, или же это было отражение вины и стыда в раздробленных осколках истерзанной души?

Локена откопали из-под руин Исствана III сломленной оболочкой человека, одержимой иллюзиями и призрачными кошмарами. Гарро вернул его на Терру и дал новую цель, но в силах ли кто-то из людей возвратиться из подобной бездны без шрамов?

Ему потребовалось мгновение, чтобы успокоиться — на пределе слышимости блуждали слабеющие перешептывания. Локен узнал их, и у него перехватило дыхание.

Он уже слышал подобное.

На Шестьдесят Три — Девятнадцать.

На Шепчущих Вершинах.

Перед глазами у Локена, словно сбивчивая пикт-трансляция, промелькнуло ужасающее преображение Джубала, и его рука легла на кобуру с болт-пистолетом. Большой палец отжал защелку крышки. Локен не ждал, что придется доставать оружие, однако ему стало спокойнее уже от того, что ладонь покоится на рифленой рукояти.

По мере продвижения через колоссальные скальные формации шквал помех визжал и трещал в такт пепельной буре. Усиливалось ли искажение из-за колонн, или же было побочным эффектом расположенных под ним сотен кузнечных святилищ?

Помехи резко прекратились.

— Ты знаешь, где находишься? — произнес низкий голос с гортанным акцентом, которому придавали жесткости небные нотки и резкие гласные.

— Тарик? — спросил Локен.

— Нет. Отвечай на вопрос.

— Урал, — сказал Локен.

— Конкретно эта гора.

— Я не знал, что у нее есть название.

— Она называется Маньпупунёр, — произнес голос. — Мне говорили, что на каком-то мертвом наречии это значит «маленькая гора богов». Кланы утверждают, что это окаменевшие трупы Семи Нерожденных.

— Пытаешься напугать меня старыми легендами?

— Нет. Ты понял, что это здесь мы родились? — продолжил голос. — Разумеется, не в буквальном смысле, но первая порода транслюдей была создана под этой горой.

— Об этом я не знал, — ответил Локен. — Где ты?

— Ближе, чем ты думаешь, но если хочешь потолковать лицом к лицу, тебе придется меня отыскать, — сказал голос. — Если тебе это не удастся, то мы не станем говорить вообще.

— Малкадор сказал, что ты мне поможешь, — произнес Локен. — Он ничего не говорил насчет того, что нужно будет проявить себя.

— Этот хитрый старик много чего не рассказывает, — отозвался голос. — Ну а теперь поглядим, так ли ты хорош, как утверждает Круз.

Голос растворился в нарастающем хаосе помех, и Локен прижался к ближайшей каменной колонне. Гладкий на открытых ветру местах и покрытый воронками от многовекового воздействия разъедавших скалу атмосферных загрязнителей, каменный массив был огромен и нависал сверху, будто нога титанической боевой машины.

Локен осторожно высунул голову за скругленный угол, переключая различные перцепционные режимы. Ни один из включавшихся в шлеме спектров не мог проникнуть сквозь туман. Локен подозревал, что маскировочные свойства были приданы ему сознательно и искусственно.

Впереди что-то двигалось. Едва заметная тень воина в капюшоне, державшегося с самодовольной уверенностью в себе. Локен отступил от скалы и бросился следом. Ломкий сланец на земле делал невозможным скрытное перемещение, однако эта помеха работала и против его врага. Локен добрался туда, куда, по его предположениям, ушла тень, но там не было никаких следов добычи.

Мгла вздымалась и волновалась, и угловатые башни Семи Нерожденных проступали в тумане, словно приближаясь и удаляясь. В помехах вокса вздыхали перешептывающиеся голоса — имена и длинные списки чисел, подсчет того, что уже давно умерло. Эхо прошлого, смытого катастрофической волной войны и забвения.

Было ничего не разобрать, но звук задевал струну печали внутри Локена. Он продолжал сохранять неподвижность, отсекая голоса и пытаясь расслышать характерный звук скрежета брони по камню, шагов по гальке. Что-то, что может выдать скрытое присутствие. Он не питал на этот счет особой надежды, принимая во внимание, кого ему нужно было здесь найти.

— Ты позабыл, чему тебя учила Хтония, — произнес голос.

Он булькал сквозь помехи в шлеме. Не было смысла отслеживать местонахождение.

— Возможно, ты помнишь немного больше, — отозвался Локен.

— Я помню, что там либо убивал ты, либо убивали тебя.

— И здесь так же? — спросил Локен, двигаясь медленно и тихо, насколько мог.

— Я не собираюсь тебя убивать, — сказал голос. — Но ты здесь, чтобы попытаться убить меня. Не так ли?

Проблеск движения в тумане справа. Локен не отреагировал, но аккуратно изменил направление движения в ту сторону.

— Я здесь, потому что ты мне нужен, — произнес он, наконец-то поняв, что это за место. — Странствующие Рыцари? Это здесь ты учил их становиться серыми призраками, верно?

— Я учил их всех, — ответил голос. — Но не тебя. Почему?

Локен покачал головой.

— Не знаю.

— Потому, что ты — воин, который стоит на свету, — сказал голос, и Локен не смог определить, означали ли эти слова восхищение, или же насмешку. — Мне нечему тебя учить.

Под прикрытием гигантского каменного столпа стояла размытая фигура воина в капюшоне, уверенного, что его не видят. Локен удерживал ее в поле бокового зрения, перемещаясь так, словно не знает о ее присутствии. Он приблизился на расстояние пяти шагов. Шанса лучше не будет.

Локен прыгнул на источник дразнящего голоса.

Силуэт человека в капюшоне распался, словно пепел под ударом бури.

Туда, Гарви…

Локен крутанулся на месте — как раз вовремя, чтобы увидеть остаточную тень человека, движущегося по вершине между двумя из Семи Нерожденных. Он на мгновение заметил кожу, татуировку. Не человек в капюшоне.

Чей же голос он слышал? Он гоняется за призраками?

Легенды о Нерожденных были безвкусными страшилками, полными вопиющих гипербол, наподобие упомянутых в «Хрониках Урша». В них говорилось о призрачных армиях теней-убийц, порожденных туманом духов и кошмаров, который пробивают себе путь наружу из черепов людей, однако все это не являлось проблемой Локена.

Здесь ему противостояли трещины в собственной памяти и бесшумный охотник.

— Ты возвращаешься назад, верно? В логово Луперкаля.

Локен не стал впустую сотрясать воздух, изумляясь, откуда уже известна цель его задания. Вместо этого он решил подстегнуть тщеславие оппонента.