Итак, Рамон решил променять ее на звание генерала. Изабелла знала Лилиану — дочь состоятельных родителей, владельцев химического концерна. Несколько полновата, чуть рябовата, рыжевата, но это все мелочи. В том, что она до двадцати семи лет сохранила девственность, не сомневался никто в Эльпараисо.
— Он просил меня передать тебе прощальный подарок, — архиепископ протянул ей крошечную коробочку. Изабелла взяла ее, подошла к окну (ее столичная квартира располагалась на девятнадцатом этаже), распахнула раму и, не удосужившись заглянуть, что же именно преподнес ей в качестве прощального дара Рамон, швырнула коробочку вниз.
— Что ты наделала, там же было кольцо с жемчужиной! — встрепенулся Флориан.
Изабелла закрыла окно и произнесла ледяным тоном:
— Передай своему брату, что я не нуждаюсь в его подношениях. Я вполне обеспечена, чтобы самой приобрести подобные безделушки. И, кроме того, я ненавижу жемчуг! Это — камень девственниц, пусть дарит его своей возлюбленной Лилиан.
Ее поразила странная реакция архиепископа Эльпараисского.
Флориан смотрел на Изабеллу так, словно видел ее впервые. Она, только что испытывавшая гнев и обиду, была удивлена — таким задумчивым и таинственным она его еще не видела. Архиепископ поднялся из кресла и подошел к Изабелле.
— Я понимаю, как оскорбил тебя мой брат, — тихим, вкрадчивым голосом произнес он. — Поверь мне, Изабелла, он тебя недостоин. Ты же знаешь, что в нашей семье именно я являюсь наиболее талантливым. Рамон — солдафон и фанфан, он умеет пускать пыль в глаза, но совершенно не знает, что нужно такой женщине, как ты, Изабелла.
— А ты, Флориан? — Изабелле вдруг стало ясно, чего добивается архиепископ. Боже, да как же она раньше-то этого не заметила! Он влюблен в нее! Вот это да, архиепископ Эльпараисский, один из столпов церкви в Коста-Бьянке, увивается за ней, падшей женщиной.
— Я — знаю, — ответил Флориан, и в золотом кресте блеснуло лучисто-яркое весеннее солнце. Его тонкие бледные пальцы коснулись ее кожи и поползли по волосам. Изабелла никогда не представляла себе архиепископа как мужчину. И вообще, разве у него могут быть чувства?
Она поверила ему. Флориан действительно сможет сделать ее счастливой, если захочет. Но вопрос в том, хочет ли она этого. Изабелле был заранее известен ответ — нет.
Нет, она не желает становиться любовницей Флориана. Он ей несимпатичен как человек. Скользкий, властолюбивый, жестокий, готовый в любую минуту предать. Таким образом он и достиг в столь молодом возрасте заоблачных высот. И он готов рискнуть ради нее всем. Это льстило Изабелле, но она не собиралась из-за этого бросаться ему на шею.
Флориан попробовал прижать ее к себе, она стала сопротивляться.
— Изабелла, Белла, — прошептал он. — Ты мне очень нужна, ты та самая женщина, ради которой я готов покинуть лоно церкви. Прошу тебя, будь со мной. О, Белла! Вместе мы достигнем многого! Я тебе обещаю!
Вот почему Флориан решил оказать брату услугу и выступить в качестве гонца, доставляющего трагическую весть о расставании. Он сам положил глаз на Изабеллу и собирался затащить ее в постель.
— Нет, — произнесла она и отстранилась.
Архиепископ, распаленный желанием, грубо схватил ее за руку. Изабелла оттолкнула его. Флориан, ударившись о кресло, словно пришел в себя. Из неистового безумца, готового ради женщины разрушить блистательную карьеру, он вновь превратился в скучного педанта. Затуманенные страстью глаза приняли обычное выражение голодного тигра.
— Ты меня отвергла, — произнес он бесцветным голосом. — Изабелла, знаешь, сколько женщин готовы продать душу дьяволу за то, чтобы я осчастливил их?
Флориан был красивым мужчиной, но это не делало его в глазах Изабеллы ни на йоту привлекательным.
Она могла поверить ему — богатые прихожанки, пожалуй, были готовы изменить мужьям именно с облаченным в алое священником и мечтали о грехе, изнывая в кабинке на проповеди от потаенного сладострастия.
— Флориан, извини, но ты не мой тип. — Изабелла закурила и выпустила дым в лицо архиепископу. Тот отступал, держась за золотой крест, словно пытался отогнать нечистую силу.
— Учти, я не прощу тебе унижения, — произнес он могильным голосом. — Изабелла, Изабелла… Я же люблю тебя, — вырвалось у него нечто человеческое. — В последний раз умоляю тебя, снизойди до меня!
— К чему эта патетика, Флориан? — удивленно подняв бровь, заметила Изабелла. — Я уважаю тебя как человека, — но не желаю с тобой спать. Если не хочешь сохранять хорошие отношения, то давай будем относиться друг к другу как незнакомцы. Зачем нам ненависть и вражда?
Архиепископ скривился в странноватой усмешке.
У Изабеллы, несмотря на тридцать градусов жары, по коже пробежал мороз. Возможно, она поступила крайне неосмотрительно, превратив Флориана Эльпараисского во врага? Но не должна же она соглашаться на предложение каждого мужчины, который захочет переспать с ней?
— Прощай, дорогая Изабелла, — произнес он. — Я чувствую, что мы с тобой еще пересечемся. И запомни — ты отвергла меня! Я любил тебя, а ты растоптала мою любовь!
Он вышел, громко хлопнув дверью. Изабелла налила себе немного апельсинового сока со льдом, продолжая думать о признании Флориана. Его необыкновенная реакция пугала ее. Обычный мужчина, конечно бы, оскорбился, что женщина отвергла его, но говорить такие слова, клясться отомстить… Скорее всего, у него в юности была несчастная любовь, и вот он нашел новый предмет обожания — Изабеллу.
Когда же и она отвергла его, он, явно переоценивающий свои возможности, воспринял это как смертельное оскорбление. Но что он может ей сделать? Отлучить от церкви, предать анафеме, заклеймить как вавилонскую блудницу? Пожалуй, нет. Флориан не захочет, чтобы вся эта история с сумбурным признанием в любви выплыла наружу. Это помешает в первую очередь ему.
Но пришла пора забыть о братьях ди Сан-Стефано.
Изабелла не желала иметь что-либо общее ни с одним, ни с другим.
На следующий день, когда она приехала в студийные помещения, дабы готовиться к новому эфиру «Прямого разговора», ее ждало крайне неприятное известие.
Продюсер канала вызвал ее к себе в офис и сказал:
— Изабелла, президент Сантьяго поставил перед нами ультиматум: или он закрывает весь наш канал, или мы вычеркиваем из сетки вещания твое ток-шоу.
Она ждала подобного развития событий. Ее популярность после назначения на пост министра средств массовой информации и неожиданной отставки била все рекорды, она была, как свидетельствовали опросы общественного мнения, самым популярным человеком в Коста-Бьянке. Это стало крайне опасно. Опасно иметь такую популярную соперницу. Кроме того, Теодор Коваччо не мог простить ей давнишнюю обиду. Все сплелось в единый клубок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});