«Если это был Дитбит, то с принцем творится что-то неладное…»
Во время ужина профессор Бенто Нджава, которая, несмотря на солидный титул, была молодой и эмоциональной девушкой, рассказала, что в североамериканской столице, где она родилась, есть пригороды, где большинство составляют чёрнокожие люди.
— Эти районы бедные и грязные, а зарплата их жителей низка. Из-за цвета кожи афроамериканцы живут хуже всех, и это несправедливо! — горячилась Нджава, чьё энергичное и красивое лицо тёмно-оливковым оттенком и рядом черт свидетельствовало об африканских предках. Чёрная кожа встречается и у южных индийцев, но абрис лица у них ближе к европейскому типу.
В нервный монолог Нджавы никто за капитанским столом не решался вмешаться. Тогда командир корабля спросил:
— Скажите, уважаемый профессор, а вы можете отличить по выговору афроамериканца? Например, когда вы говорите с собеседником по т-фону?
— Как правило, могу, — удивлённо сказала Нджава, — но зачем вы спрашиваете?
— А почему вы различаете выговор афроамериканцев, если они поселились в вашей стране несколько веков назад — гораздо раньше, чем многие белые американцы?
— Ну… потому что афроамериканцы живут часто вместе, и внутри таких сообществ поддерживается своеобразная манера речи…
Капитан продолжил:
— …а также свой стиль поведения, одежды, музыки…
— Да, ну и что? — нахмурилась Нджава.
Капитан Чейз пожал плечами:
— Я много лет работаю с людьми разных рас, и уверен, что в жизненном соревновании культурные различия гораздо важнее цвета кожи. Афроамериканцы живут беднее не из-за иного цвета кожи, а из-за другого культурного менталитета. Именно его надо менять, тогда и уровень жизни вырастет.
— Это расизм! — вспыхнула Нджава.
— Нет, — покачал головой капитан, — я ведь и сам на четвёрть — чёрнокожий…
— Вы?! — удивилась Нджава, всматриваясь в загорелую капитанскую физиономию с широким носом.
— Да, — кивнул капитан, — и без предубеждения отношусь к людям любого цвета кожи. Для меня важно, чтобы они вели себя как все. У меня работали чёрнокожие матросы и специалисты, а с одним афроевропейцем, техником-электронщиком, мы были приятелями. До сих пор жалею, что он перешёл на линию Каллисто-Оберон.
— Что значит — вести себя «как все»? — подозрительно спросила Нджава.
— Значит — быть хорошим специалистом и честным парнем, работать со мной и другими бок о бок, не доставлять неприятностей и неудобств в быту, а это важно на таком небольшом корабле. Если человек не следует общим правилам, и создаёт проблемы, то я немедленно расстанусь с ним, даже если он будет розовее абрикосовых лепестков.
— Вы считаете, что чёрные живут бедно, потому что не любят работать? — Нджава всё ещё сердилась.
— Я считаю, что цвет рубашки важнее цвета кожи, — капитан был терпелив, невзирая на остывший кофе и нетронутый десерт. — Афроамериканцы отличаются от остальных, в первую очередь, образом жизни… видите, у них есть даже свой диалект, который сохраняется многие поколения. Разные типы культурного поведения, внушаемые детям, встраивают их в окружающую среду — или отгораживают от неё — гораздо сильнее, чем внешние отличия.
— Афроамериканцы бедны, у них нет денег на университеты! — пылко воскликнула Нджава. — Они замкнуты в своей среде, потому что им не дают занять подобающее место в жизни!
— Но вы же заняли своё место, да и первому черному президенту Америки цвет кожи не помешал, — возразил капитан. — Какой процент людей в вашем пригороде имеет абонемент в бесплатную библиотеку? Хотя бы сотню прочитанных книг? А ведь образование и профессия — это главный путь к процветанию. Основа успеха — это желание его добиться. Деньги на университет не помогут, если подросток не стремится поступить в него.
— Вы уверены, что главное в жизни — это карьера?
— Я не утверждаю, что гонка за успехом — единственно верный способ существования. У меня есть знакомый из общины амишей, европейских протестантов. Они переселились в Америку, но веками сохраняют язык и образ жизни предков, обходясь без электричества, пуговиц, автомобилей и громоотводов, потому что молния — орудие божьего гнева. Среди банкиров и юристов нет амишей, — они предпочли самобытность и сошли с дистанции социального соревнования, став фермерами и кузнецами. И они вполне счастливы. Они пошли на эту изолированность сознательно, и не обижаются на остальное общество за свой личный выбор.
Нджава нахмурилась, но промолчала.
После ужина Никки догнала капитана в пустынном коридоре.
— Капитан, вы соврали, сказав, что вы — на четверть чернокожий, — без церемоний и с любопытством сказала Никки. — Зачем?
— Откуда вы знаете мой генотип? — хмуро спросил капитан Чейз. — Это незаконно.
— Я его не знаю, но у моего компьютера хорошая программа распознавания фенотипов. По анализу вашего лица он утверждает, что вы — на одну четвёртую или, скорее, на одну восьмую — австралийский абориген.
Капитан покашлял, оглянулся по сторонам и понизил голос:
— Если невинная ложь помогает взаимопониманию, то разве это плохо?
Никки неопределённо пожала плечами, с интересом разглядывая смущённую физиономию с белоснежными усами и бородой.
— Надеюсь, ваше величество, вы оставите в тайне свои этнографические… находки? — спросил Чейз.
— Конечно, капитан, — сказала Никки, — а то вы ещё отправите меня драить камбуз.
Командир корабля снова покашлял. Эта девица могла смутить кого угодно.
Марс заполнил полгоризонта, и динамики объявили, что через полчаса все пассажиры «Орла» должны сидеть плотно пристёгнутыми в креслах. Но несколько школьников ещё толпилась у большого обзорного окна и рассматривала поверхность приближающейся красноватой планеты.
— Где мы приземлимся? — спросила Артемида. — То есть, примарсианимся?
— В порту Марсополиса, — ответил Хао. — У кратера Гершеля.
— Кто такой Гершель? — полюбопытствовала Артемида.
— Это открыватель планеты Уран, — поторопился с ответом Феб.
— Он жил в Англии в восемнадцатом веке и был музыкантом, — добавил Хао. — Но звёздное небо похитило его сердце. Гершель днём давал уроки музыки, а ночью шлифовал линзы для телескопов и смотрел в небо. Через несколько лет музыкант Гершель нашёл среди ярких точек звёзд туманное пятнышко — новую планету Уран — и стал королевским астрономом. Открыв Уран, Гершель расширил размер Солнечной системы вдвое. На могиле астронома-музыканта написано: «Он разбил преграды неба».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});