Почему?
– Убил мужа,
– Имя жертвы?
– Ари.
– И?
– Ранил меня.
– Причина?
– Бытовой конфликт. Эрик считает себя выше обывателей. Эрик – страж и слуга высокого Дома. Неподчинение Ари разозлило его, он тут же выпустил злость в мир.
Мехри кивнула.
– Имперцы не смогли тебе помочь?
– Мне не это надо; узнавала. Максимум отстранение и перенаправление в форт для Эрика. Десять лет службы максимум. Не устраивает. Я хочу, чтобы он подох.
– Что отдашь?
– Всё. Служение до конца.
– Так сильна любовь?
– Я больше не вижу смысла жить. Меня разбили на части.
– Как тебя зовут?
– Мэг.
Опять кивок от Мехри.
Храмовник пододвинулась и провела по лицу девушки ладонью, смахнув повреждения и шрамы в сторону, те тёмными каплями слетели; на камнях осталась чёрная пульсирующая грязь.
Лицо девушки вернуло себе былую красоту, но желтизна в глазах, загоревшаяся на три секунды выжгла в ней страх, оставив жесткость и холод.
Мехри откинула голову назад и засунула ладонь в алтарь аж по запястье – высунула ее она оттуда с жутким хрустом. Рука сжимала ритуальный нож. Чёрно-золотое, закрученное лезвие, будто в стекле исполненное. Передала. Мэг с осторожностью взяла.
– Клинок после поломки будет постепенно восстанавливаться. Ему нужно время и кровь. Достаточно пары капель твоей в день. Ближайший год, ты должна устранить все жертвы этим ножом; помни. Твои цели: Клет из Дома Мер переспи и убей. Непринципиально, но самый простой способ подобраться – он охоч до баб. Лина из Дома Мино убей – предупреждаю она ребенок; часто гуляет в одиночку. Тано, Либ и Келлос – обыватели из нижнего города, работают на вокзале. Убить, скомпрометировать или покалечить. Важно, чтобы на вокзале их больше не было. Пока всё, милая.
– А, что с Эриком?
– Вон твой Судия стоит, – показала на меня. – Он и возьмется.
Я кивнул.
– Ты всё слышал, – сказала Мехри. – Эрик из Дома Мер твоя цель. Убить, напомнить об Ари и Мэг.
– Уважаемая, а мне такой ножик не дашь?
– Нет. Это для тех, кто душу на алтарь кидает.
– Круто.
– Не особо.
– А где искать этого Эрика?
– Принц все тебе расскажет.
***
Они ворвались, когда мы беседовали в главном зале. Пять воронов в тяжелых бронежилетах. В этот раз вооружение у них богатое: два пулемёта, три карабина. Все это прекрасное чудесное тут же на меня и навелось.
Вот и приплыли.
Офицер, с татуировкой Кшатрийской спирали, не перешёл порог; так и остался на улице. Он выглядел важным и довольным, хоть и обеспокоенным, сложил руки на груди.
Я, честно говоря, не был готов драться от слова совсем, поэтому серьезно так растерялся… И уже собирался какую-нибудь глупость делать: паниковать, кричать, бросаться с мечом на смерть, бежать куда-то, но Принц угомонил:
– Спокойнее. Мехри разрулит.
Доверился и не делал лишних движений. Лицо жрицы исказилось, озлобилось.
Офицер со своей позиции кричал:
– Отдай его, Мехри. Вороны чтут договоры, но ты оставила у себя преступника, который людей больше нарубил, чем у тебя волос на голове. Империя выше богов, так сказал Марко.
– Марко может нахер сходить, – меланхолично заявила Мехри.
– Отдай его, храмовница, и останешься живой, – сквозь зубы произнес ближайший ворон.
Говорящий – самый здоровенный из них, злой и наглый; с пулеметом в руках. Честно говоря, оно и понятно: с пулеметом в руках я бы тоже сильно наглым был, даром что орудую им плохо. Пулемет – вещь достаточно статусная.
Боец оскалился и пнул жаровню. С лица Мехри аж вся злость слетела. У нее так высоко брови поднялись, что забеспокоился, а вдруг женщину инсульт прям тут разобрал?
Но больше я удивился тому, что у татуированного офицера на пороге вся краска с лица сошла; как смерть, бледный стал.
Ой-ей.
– Не верю, –