ответил Дайльюлло. — Боллард, у тебя здесь самая громкая глотка, когда ты хочешь ее использовать. Крикни ему, что может прийти для перемирия.
Боллард поспешил исполнить приказ. Все стали ждать. Затем послышались шаги, доносившиеся эхом по длинной металлической трубе. Они были уверенными, твердыми, все более и более гулкими, пока наконец, из тоннеля не вышел, оглядываясь на всех присутствующих Хэлмер.
В неярком свете Хэлмер выглядел в два раза внушительнее, чем при солнечном свете: прямая светлая голова, могучие руки и ноги с мускулатурой для скульптора, суровые холодные глаза, которыми он внимательно рассматривал всех, одного за другим.
Затем Хэлмер обвел взглядом просторы шахтного ствола. Он посмотрел на решетку с тремя неподвижными телами, а затем на ярко светящийся круг внизу.
Его лицо приняло страдальческое выражение, когда он взирал на все это. Казалось, он говорил скорее себе, чем им:
— Итак, это оказалось правдой: вот одно из все еще существующих зол. Наконец, оно найдено.
Он сжал губы. Казалось, он остановился и задумался на какой=то момент, прежде чем повернуться и сказать им:
— Послушайте меня, чужеземцы. То, что вы искали и нашли, обладает огромной соблазнительной силой. Это верно. Но верно и то, что это огромное зло.
— Какое же зло может исходить из вещи, предназначенной лишь для освобождения разума от тела? — спросил Дайльюлло.
Глаза Хэлмера сверкнули холодным пламенем:
— Вы видели мертвые города в джунглях? Идите, спросите у них! Когда-то это были великие, цветущие города. Но каждый из них имел такую же вещь, как и эта — механизм Свободного Странствия. И стерильная жизнь разума оказалась более привлекательной, чем реальная жизнь тела, и сотни за сотнями, век за веком люди этих городов уходили в Свободное Странствие, пристращались к нему, пока не умирали.
Он снова обвел взглядом их лица.
— Население этих городов вымирало, жизнь увядала. Пока не поднялась группа людей, решившая уничтожить Свободное Странствие и спасти наш город от вероломного разложения. В одном городе за другим такие штреки, как этот, были уничтожены. Но те, кто пристрастились к Свободному Странствию, пытались спасти эти сооружения, и мы всегда знали, что, по крайней мере, одно из них сохранилось спрятанным, неповрежденным. Именно по этой причине мы решили закрыть наши миры для чужеземцев, с тем, чтобы сюда не стекались толпы со всей Галактики для его поисков, как вот вы, искавшие и нашедшие.
Дайльюлло отрицательно покачал головой:
— Эта вещь — всего лишь инструмент науки. Если она действительно выполняет то, что, мне говорят, то это был бы самый благородный инструмент для всего человечества.
Хэлмер вскинул руку и показал на три неподвижные тела на решетке.
— Взгляните на них, испытавших Свободное Странствие! Они, что, выглядят облагороженными? А, может быть, скорее они выглядят пьяными, одутловатыми как умирающие люди?
— Я согласен,— сказал Чейн.
— Хэлмер повернулся и посмотрел на него.
— Чужеземец, когда я вас увидел раньше, мне показалось, что в вас больше человеческого, чем в любом из представителей других миров, которых мне приходилось встречать. Теперь я вижу, что вы и думаете, как человек.
— А я не согласна!— крикнула Врея.
Ее лицо пылало от гнева, когда она глядела на Хэлмера.
— Это такие фанатики, как вы, лишили нас свободы летать к звездам.— Она повернулась и показала на стеклянную решетку, где неподвижно лежали три человека.— Это— дорога к бесконечной свободе, к возможности умчаться в любое место вселенной, узнать все, что хочется. А вы бы хотели это уничтожить!
— И уничтожу,— заявил Хэлмер.— Ибо эта вещь еще раньше чуть не уничтожила нас. Я не допущу, чтобы этот ненавистный порок снова разлагал наш народ, или любой другой.
Он повернулся к Дайльюлло:
— Вот что вы можете сделать. Вы можете забрать своих людей и уйти, мы вам не причиним вреда.
— Но,— сказал Дайльюлло,— они говорят, что, если Эштон и двое других будут сняты с той решетки, их разумы не смогут воссоединиться с телами.
— Это верно,— подтвердил Хэлмер.— И это хорошо. Они будут живыми бревнами, пока не умрут, и это для них наказание.
— Так не пойдет,— решительно возразил Дайльюлло.— Мы так не можем поступить с Эштоном, поскольку его безопасность — наша работа.
— Тогда, медленно произнес Хэлмер,— вы все погибните, когда мы будем уничтожать Свободное Странствие. Выбор за вами.
Он повернулся к ним спиной и зашагал к тоннелю. Сжавший зубы в бессильной злобе, Мильнер начал поднимать свой лазер, но Дайльюлло пригнул ствол оружия вниз. Хэлмер прошел в тоннель.
Дайльюлло повернулся к Чейну и холодно посмотрел на него:
— Зачем ты сказал, что согласен с ним?
Чейн пожал плечами:
— Потому что согласен. Я считаю, что такую вещь лучше уничтожить.
— Вы дурак и трус,— набросилась Врея.— Вы боитесь того, в чем не разбираетесь, боитесь Свободного Странствия.
— Откровенно говоря, боюсь,— ответил Чейн. Он показал своим лазером на людей, которые лежали без движения на решетке:
— Если это то, что сие замечательное достижение делает с человеком, то меня увольте от такого удовольствия.
Он повернулся к Дайльюлло:
— Что теперь?
— Это такой вопрос,— ответил Дайльюлло,— который заставляет лидера наемников желать, что лучше бы он не был лидером.
— Примите условия Хэлмера!— вмешался Макгун. Его испачканные щеки тряслись.— Эштону было наплевать на меня, находившегося здесь в полном одиночестве. Почему идти на гибельный риск ради него?
— Потому,— процедил сквозь зубы Дайльюлло,— что мы заключили контракт, а наемников, нарушающих контракт, выбрасывают из гильдии. И это вы, Макгун, привели нас всех сюда, потому что вынюхивали секреты других миров, своей алчностью к деньгам. Так что заткните свой рот.
— Но что нам делать? — спросил Боллард.
— Ждать,— ответил Дайльюлло.— Мы будем ждать возвращения Эштона и двух других в их тела — если то, что сказал Макгун, является правдой — схватим их и с боем будем пробиваться отсюда.
В огромном шахтном стволе становилось темнее по мере того, как аркуунские луны скользили дальше вниз по небу и их свет все меньше сюда проникал.
Дайльюлло приказал Джансену и Болларду заступить на дежурство у тоннеля во вторую смену, а пока им и всем остальным немного поспать. Люди тихо разместились за бортом колодца и вскоре уснули. Все, кроме Вреи.
Чейн следил за ней. Она сидела, пристально уставившись на решетку и лежащие на ней фигуры. Смотрела долго прежде, чем тоже устроиться спать.
Мильнер разглядывал вокруг себя