Ребенок, посещая школу, учится французскому как языку выражения своих мыслей, но при этом он еще примешивает слова и обороты из арабского языка. Достаточно часто окончившие школу молодые иммигранты приветствуют друг друга по-арабски, а затем продолжают разговор по-французски. Нередко культурная и этническая несовместимость ведет к духовной геттоизации, как в Америке, где возник расизм наоборот и где под лозунгом «Черное — прекрасно» афрорасисты избивают белых. Во Франции к этому ведет воинствующий исламизм. Конечно, крайний экстремизм ваххабитов и требования молодежи гетто отдать им «всю Францию» нельзя отождествлять с социальным протестом. Корни этого протеста куда глубже, чем кажется. Потеряв связь с родной страной, иммигранты даже во втором поколении фактически так и не пустили корни в новом обществе и чувствуют себя чужими и во Франции, и в родной стране. По опросам общественного мнения, 54 % французов относятся ко второму поколению североафриканских иммигрантов (берам) с явной антипатией (для сравнения: об отрицательном отношении к гомосексуалистам заявляют 49 %, а к магрибинцам — 47 %) (Tevanian P Le racisme republicain. Paris 2002, р. 86).
Пожары во французских пригородах высветили врожденную порочность западной модели социального мира: не сумев обеспечить подлинное равенство своих коренных и пришлых граждан, Франция попыталось откупиться от «инородцев». Им дали возможность худо-бедно существовать, даже не работая. Они попадают в невидимое гетто, обитателя которого узнают не по паспорту, а по цвету кожи, по манере говорить, образованию и тому кругу, в котором он вращается. Чаще всего иммигрантам и их детям приходится заниматься далеко не престижной работой. В Службе уборки мусора и ассенизации, например, из занятых в ней 150 тыс. рабочих около 70 % составляют иммигранты. Более того, почти все дворники службы уборки парижского метро — иностранцы (98 % рабочих) (Синяткин И. В. Североафриканская иммиграция во Франции. С. 95). В «приличное общество» оттуда не попадают. Человек из гетто обречен жить и умереть в гетто. Это похуже любой черты оседлости. Первое поколение иммигрантов, как правило, эти условия принимает. Их дети уже не хотят с этим мириться. Их внуки против этого восстают. До поры их протест дик и иррационален. Поджоги, вандализм, драки с «потомками колонизаторов». Но думать, что все это происходит стихийно, наивно. Бунтующую молодежь из гетто пытаются сейчас использовать все, кому это политически на руку, в том числе и резиденты центров международного терроризма, в первую очередь «Аль-Каиды» и ИГ, которые во Франции живут довольно вольготно. Для них эти несмышленыши — тот человеческий материал, который завтра они превратят в живые бомбы, в смертников, готовых идти с поясами шахидов на «неверных». Они будут кричать «Джихад!», даже не понимая смысла этого понятия. Но те, кто этот мусульманский крестовый поход на европейскую цивилизацию организуют, прекрасно знают, чего добиваются.
Радикальный мусульманский мыслитель, идеолог организации «Братья-мусульмане», Сейид Кутб не скрывал, что современный джихад — это форма борьбы с врагами ислама, причем не только в арабских странах, а всюду, где ислам не признан главенствующей религией и образом жизни (JohnCalvert. Sayyid Qutb and the Origins of Radical Islamism. New York: Columbia University Press, 2010, p. 377). Исламские террористы, однако, джихад понимают еще более широко. Историк ислама Даниэль Пайпс считает, что в современном мусульманском мире «целью джихада является не столько распространение исламской веры, сколько расширение сферы влияния суверенной мусульманской власти… Таким образом, джихад по своей натуре беззастенчиво агрессивен, а его конечная цель состоит в том, чтобы добиться господства мусульман над всем миром» (выделено мной. — В. Б.). Он же указывает, что всегда джихад проявлялся в виде территориальной экспансии (цит. по Rudolph Peters, Islam and Colonialism. The doctrine of Jihad in Modern History (Mouton Publishers, 1979), p. 118). Пример квазигосударства по имени ИГ (прежде — ИГИЛ) это подтверждает на 100 процентов.
Российский политолог И. Хохлов пишет, что деятельность исламистских экстремистов не знает границ и они, по сути дела, ведут «глобальный джихад». По его мнению, «если ранее основное внимание уделялось революциям в отдельных странах или регионах с целью изменения правящего режима или государственного строя, то теперь приоритет отдан борьбе с Соединенными Штатами Америки, Израилем и европейскими странами». Добавим — теперь и с Россией. Аналогичного мнения о связи радикального исламизма с глобальным джихадом придерживается профессор Дамасского университета Садик Аль-Азм. Он полагает, что это борьба за исламиза-цию всего мира.
Как считает исполнительный директор Института международной политики по борьбе с терроризмом доктор Боаз Ганор, радикальные исламисты делят мир на две части: «мир войны» и «мир ислама». Их целью стала всемирная террористическая война против тех, кто не исповедует их ценности. Это и есть глобальный джихад. (См.: Ганор Б. Угроза глобального джихада и международных криминальных сетей. Глобальный терроризм и международная преступность: Материалы 4-го Всемирного антикриминального и антитеррористического форума. — Герцлия: Институт международной политики по борьбе с терроризмом, 2008. — С. 53.)
Глобальный джихад сегодня — это реальность. В докладе лондонского Королевского объединенного института оборонных исследований, опубликованном в апреле 2012 г., говорится, что наследники Бен Ладена намерены создать новый фронт глобального джихада в Африке. Этот фронт будет пролегать через весь континент — от Мали на западе, через Нигер и Нигерию к Сомали и Кении на востоке. Известно, что на севере континента «Аль-Каида» отметилась в ходе событий в Египте и Ливии. Как уже говорилось, она самым активным образом действует и в странах Магриба. (Русская служба BBC, 04.04.2012). После уничтожения Бен Ладана морскими пехотинцами США в Пакистане «Аль-Каида» предупредила о подготовке серии крупномасштабных терактов в Европе и США. Но самое главное даже не теракты, а подготовка к глобальному джихаду сотен тысяч новых сторонников ИГИЛ из числа мусульман, уже проживающих в этих странах и имеющих их гражданство, а также все прибывающих туда иммигрантов. То, что это приведет к дезинтеграции Европы, совершенно очевидно. И операция «Беженец» доказывает это достаточно убедительно. Ныне покойный генерал Пьер Галуа, один из основоположников современной геополитики и автор ядерной доктрины Франции, в одном из наших интервью в 1992 г. сказал мне: «Война идеологий окончена, Владимир, началась война религий и цивилизаций. В этой войне те же бредни о мировом господстве, с которыми носились фюреры, диктаторы и дуче, вновь объявляются высшими достижениями человеческого разума. Вместо идеи «тысячелетнего рейха» взята идея «всемирного халифата».
Тысячу раз был прав мой генерал. Зомбированные джи-хадистами пацаны также истово вопят «Аллах Акбар!», бросая бутылки с зажигательной смесью в свои же школы и детские сады, как некогда кричали их сверстники в Германии «Хайль Гитлер!», поджигая магазины евреев и «неправильные» школьные учебники в нацистских кострах.
Как предотвратить возвращение человечества на круги ненависти и насилия? Готовых рецептов здесь нет. Нужна терпимость к тем, кто сбился с пути в отчаянии от ощущения собственной неполноценности в обществе, формально гарантировавшем равные права всем своим гражданам. Нужна человеческая солидарность с действительно обездоленными людьми. Если они будут чувствовать себя врагами той страны, в которую они приехали жить — неважно, по приглашению или нет, — их завербуют в свои ряды организаторы «джихада меча», которые за счет ненависти, расизма наоборот и мракобесия пытаются в наши дни прорваться к мировому господству, к чужому имуществу и чужим землям. Но необходима и твердость в борьбе с террористами, среди которых нет хороших и плохих, а есть только поставившие себя вне закона убийцы. Мы знаем, чем это кончается, если этих озверевших преступников и их кандидатов в фюреры не остановить. И не важно, на каком языке они сегодня разговаривают — на французском или на суахили, на английском или арабском. От них могут пострадать все. И поэтому одной толерантностью тут не обойтись. Те, кто поднимает сегодня меч джихада, должен знать, что он от меча и погибнет. Наши летчики наглядно продемонстрировали это в Сирии, помогая этой стране сохранить свою государственность в борьбе с «Аль-Каидой», «ИГИЛ» и другими бандами джихадистов. Иного языка «воины джихада» не понимают.
Франция одна из первых в Западной Европе приняла на себя удар поборников «всемирного халифата» и усердно пыталась справиться с этим испытанием в рамках демократических норм. Известно, чем это обернулось в 2005 и 2007 гг., а затем с новой силой повторилось в 2012 г. и 2015-м. Увы, это еще не финиш.