Читать интересную книгу Охота на Горностая (сборник) - Вадим Панов

На мгновение тёмного захватили отчаяние и страх. Он верил, что может выдержать любые пытки. Он верил в себя, верил, что не скажет ничего полезного светлым тварям, но страх впился в душу когтистыми лапами. Только на один удар сердца.

А затем гарка просто закрыл глаза. Разведчик слушал любые звуки и эмоции вокруг, оставаясь натянутым, как струна, готовым к атаке – он был пленён, но собирался дорого продать свою жизнь.

Грань Света

Как долго можно терпеть боль?

Привыкнуть к ней можно. Можно попытаться забыть, отстраниться. Можно попытаться думать о другом.

Навы сильны тем, что прекрасно умеют управлять собственным телом. Нервами, мышцами, сердцем. Нав может умереть при желании – просто перестав дышать. Может забыть об оторванной конечности. Может какое-то время не чувствовать боль. Может отключиться от всех ощущений. Даже когда энергии в нём почти нет. Или нет совсем.

Навы могли бы умирать сразу, если оказывались в плену. Выхода отсюда всё равно не было. Но они до последнего верили и ждали. Пытались сбежать. Но даже если бы они вздумали умереть – им бы этого не позволили.

Обычно с навами расправлялись быстро. Пытки, потом смерть. Некоторых – самых сильных, тех, что причинили светлым вреда больше других, – убивали долго. Прилюдно. И заражались ещё большей ненавистью. Желанием победить воинов Тьмы, которые хлынули на идеальную Землю так внезапно.

Позже, когда стало ясно, что победа не будет лёгкой, навов стали ловить целенаправленно. И всех после пыток убивали на широких, прекрасных, ранее не знающих боли площадях.

А потом стали часть из них переправлять в Лабораторию. Тщательно скрываемую и охраняемую от любого вторжения.

Потому, что там было будущее. Потому, что там теперь обитала надежда на выживание, на победу.

Асура идёт по коридору, и рядом с ней Главнокомандующий. Высокий, удивительно красивый даже для асура, потерявший в одной из первых битв руку и использующий особый, укомплектованный персональным Источником протез.

– Вы уверены, что хотите присутствовать на операции?

– Да. – Голос асура сух. Женщина кивает:

– Хорошо, тогда я проведу операцию в лаборатории со смотровым окном.

– Нет, проводите там, где вам удобно. Я хочу быть рядом, а не в соседней комнате. – Главнокомандующий оглядывает ряды камер-клеток, в которых находятся законченные «образцы». Он чуть морщится, когда на глаза попадается особо неприятный экземпляр. А асура, идущая рядом, комментирует увиденное:

– «Образец 56». Имеет восемь конечностей. Мы изменили ему скелет и убрали кожу – она ему не нужна. Он чувствует энергию вживленными рецепторами по всей поверхности тела. За счёт перестройки позвоночника и мышц складывается в небольшое, наву по колено, существо. Каждая конечность заканчивается лапами с острыми когтями, на кончиках которых скапливается яд. Уникальный яд – он не травит само существо. Но травит таких же, как он – тёмных. А его лицо мы не трогали.

Главнокомандующий щурится, разглядывая голову одного из вражеских комиссаров, недавно попавшего в плен:

– Да, это произведёт впечатление.

Они идут дальше. Женщина рассказывает обо всех. «Образцы» с 56-го по 13-й вызывают у Главнокомандующего сдержанное одобрение. Около двенадцатого он останавливается и долго смотрит на существо, составленное из тел множества навов. Невероятное смешение хребтов, рук, ног – почти дракон. Морда. Даже не лицо. Не голова от нава, а мозг, заключённый в череп, собранный из сотен мелких, пророщенных одна в другую костей. И обсидиановые зубы.

Асура комментирует, нарушая затянувшееся молчание:

– От дублирование этого «образца» мы отказались сразу же, как только создали действующий экземпляр. Что-то делает его диким. Разбираться было некогда, но он не нападает на навов. Хотели уничтожить, однако он успел полюбиться «Образцу 85».

– Это тот, который совершенно послушный и практически разумный? Со звериными лапами? – уточняет Главнокомандующий, продолжая рассматривать «дракона».

– Да. Он ходит к двенадцатому, и они… общаются. Только после этого «дракон» не делает попыток убить всех, кого видит.

– Хорошо. Что ещё полезного в «Образце 85», если ради него вы оставили в живых это?

Асура улыбается. Интригующе и хитро:

– Увидите. В лаборатории есть экраны наблюдения – я вам покажу.

Грань Без Имени

Восемьдесят пятого позвали за собой и сказали, чтобы он ни в коем случае не позволил врагу коснуться того, кто учит. Того, кто будет разговаривать. И он кивнул, пошёл привычно чуть позади, рассматривая врагов в их клетках. Он уже знал, что некоторые из них станут потом друзьями. Другие – дикими. Третьи будут отданы ему, чтобы он на них учился быть лучше и сильнее.

Сейчас Восемьдесят пятый остановился около камеры и рассматривал сидящего там пленника. Тот вскинулся, едва увидев рядом с собой кого-то, попытался напасть, пришлось его останавливать. Они такие хрупкие были, эти враги, что их приходилось удерживать бережно. Но этот и не дергался, он застыл, не сводя взгляда с учителя. А потом посмотрел в глаза Восемьдесят пятого. Заговорил. Медленно, ошарашенно. Услышал в ответ от учителя:

– Потому, что он понял, что вы не правы. Скоро и ты это поймёшь.

Враг замолчал, а Восемьдесят пятый улыбнулся, продолжая удерживать пленника. Если этого сделают послушным, значит, он сможет стать ещё одним другом. А потом враг зарычал на понятном языке:

– Меня вы никогда не поставите себе на службу!

Учитель поймал его лицо за подбородок, глядя в чёрные глаза, возразил:

– Он тоже так говорил. Теперь он – «образец под номером 85». А ты будешь сотым. Красивое число, не так ли? – В голосе учителя звучала неприкрытая, очень правильная ненависть. – Но до того… Нам не очень нужно твоё тело целиком. Поэтому до перерождения ты почувствуешь немного боли.

– Я не боюсь боли, – враг дёрнул головой, чтобы вырвать подбородок из цепких пальцев.

– Все вы так говорите. – Учитель не отпустил его, приблизившись так, что расстояние между их лицами было меньше пальца. Почти касаясь врага, повторил: – Все вы так говорите и сначала кричите от боли, а потом служите нам. Покорные, услужливые и готовые убивать своих же. Как он.

Грань Тьмы

Коридоры казались бесконечными, и везде разведчик видел навов. А потом помещение сменилось. И там тоже были навы в камерах, но… не во всех он вообще мог опознать то, что некогда было Стрелой Тьмы. Странные, дикие, невозможные твари. Некоторые кидаются на стены, оставляя чёрную кровь на металле пола и разводы, медленно исчезающие со светящихся поверхностей. Иные безучастно лежат на полу. Третьи провожают осмысленным взглядом, в котором, однако, не осталось ничего навского.

Второй раз за столь короткое время гарке стало страшно. Масштабы увиденного поражали, более того, он понял, что находится не просто в тюрьме. А пытки будут лишь прелюдией к тому, что его изменят и потом заставят убивать братьев. Как заставили эту тварь, которая несёт его. Высокая и сверху совсем как нав, но внизу ноги – звериные, гладкие, чёрные, с огромными когтями.

Когда разведчика занесли в Лабораторию, он машинально прикрыл глаза – там было слишком светло. Как навы могут видеть в кромешной тьме, так и асуров свет не ослепляет.

Его опустили на металлический стол.

Он ожидал, что стол этот будет прохладным, но тот оказался на удивление тёплым. Почти горячим. А потом под его пальцами обнаружилась капля крови. Тягучей, навской, и он сжал зубы. Путы – невидимые, не мешающие вивисекторам, распластали его, и единственное, что он мог, – это шевелить головой и пальцами ног и рук.

Над ним склонилось несколько асуров. Двое мужчин и одна женщина, явно моложе их. Вряд ли её возраст перевалил за вторую сотню, но бездонные глаза были не менее холодны, чем у коллег.

Чуть поодаль он сумел заметить ещё одного асура – одежда, осанка и блеск металлической перчатки на левой руке были до боли знакомы. Только потом нав рассмотрел его лицо и убедился в том, что его догадка верна: Главнокомандующий.

Асура взяла в руку скальпель.

Кожа и мышцы расходились под острейшим лезвием, а разведчик не сводил взгляда с Главнокомандующего. Смотрел ему в лицо, глаза в глаза. Следил за реакцией и пытался понять, что же будут делать сейчас светлые твари. Эти мысли помогали не обращать внимания на боль. Уколы в шею, в область сердца, в основание черепа – явно зелья, стимуляторы и ещё какая-то дрянь. Он не знал, что именно, однако догадаться было нетрудно. Он нужен им живой: до этого они препятствовали его смерти, и тем более не дадут ему умереть на этом столе. А жаль.

Боль волнами расходилась по телу – от груди и ниже, в брюшину. Она была острой, мерзкой, но пока её можно было терпеть, и он не произносил ни звука.