невероятно вкусным, а еще здорово освежал, приводя мысли в порядок и наполняя тело энергией. Расплатившись за обед при помощи все того же наручного коммуникатора, Дима отправился исследовать город дальше.
Вовремя вспомнив, что нужно теперь самому заботиться о пропитании во временном жилище, он решил зайти в один из местных магазинов, дабы потратить немного «командировочных», как выразился магистр о деньгах, полученных Димой в караханской валюте на первое время. Кстати говоря, в Карахане не было маленьких продуктовых магазинов, типа булочной или рыбного — были лишь строго однотипные супермаркеты с полностью автоматизированным техномагическим обслуживанием. Начиная от входной двери, по магазину вел вдоль стеллажей с продукцией широкий, нигде не пересекающийся коридор, следуя по которому, покупатель постепенно обходил весь магазин, побывав каждом отделе, пока не доходил до расчетно-кассовой зоны. Взяв тележку (которая двигалась сама, повинуясь силе мысли идущего за ней человека), Дима двинулся вдоль полок, читая непонятные продуктовые названия, и придерживаясь строго правой стороны — в Карахане настолько уважали порядок, что даже на полу магазинов была начерчена белая линия разметки, специально, чтобы избежать столкновений. Выбрал всего понемногу, дошел до кассовой зоны, и толкнул тележку на установленные на полу рельсы — нагруженная продуктами тележка скрылась внутри громадного стального ящика, выкатилась с другой стороны наружу уже пустая, и растворилась в воздухе, а на экране на стене ящика появилось голографическое табло с указанной суммой и просьбой оплатить покупку. Дима приложил к нему наручный коммуникатор (мелодичное пиликанье подтвердило, что оплата прошла), нажал на кнопку, и громко, четко, чуть ли не по слогам, продиктовал свой домашний адрес. Теперь не нужно было тащить сумки с продуктами — еда сама телепортировалась из магазина в квартиру, оказываясь на столе в кухне, что, несомненно, было очень удобно. Выйдя из магазина, Дима двинулся дальше.
Гуляя по улицам, он то и дело натыкался на бдительные взгляды КХС — караханской федеральной службы, которая, если верить Красавчику, делилась на силовиков и аналитиков. Силовики патрулировали город, следя за порядком, либо же неподвижно стояли в людных местах, занимаясь тем же — это были безликие фигуры в масках-противогазах, в одинаковой серо-черной форме без знаков отличия, а уж тем более без погон. По городу же они передвигались не на воздушном транспорте, как пассажиры такси или автобусов, а на длинных, выкрашенных в черный цвет запряженных лошадьми закрытых повозках, напоминающими микроавтобусы спецназа. На глазах у Димы какой-то очень пьяный житель города решил устроить дебош — стал демонстративно переходить дорогу в неположенном месте, а потом полез с кулаками на кучера повозки, что едва успел затормозить. Тотчас, откуда ни возьмись, возникла два силовика — один из них быстро угомонил грубияна, ткнув его кончиком электрической дубинки в шею, второй взвалил неподвижное тело на плечо, и оба удалились, напоследок вежливо кивнув возмущенному кучеру, словно извиняясь перед ним за этот вопиющий инцидент.
«Лучше бы с убийцами так боролись» — подумал Дима, продолжая свой путь. Напоминание об убийцах и предстоящем задании внезапно испортило ему настроение, и студент решил вернуться домой, чтобы еще раз перечитать инструкции, данный магистром.
Но перед тем как отправиться в спальный район Карахана, он решил еще раз наведаться из промышленно-торгового, где находился в данный момент, в деловой. Вызвав такси, Дима быстро очутился на третьем, висевшем в воздухе острове, где буквально вершилась судьба всей страны.
В деловом районе не оказалось ничего интересного — он весь состоял наполовину из государственных учреждений, всякие там Министерства, наполовину из офисных высоток, где контролировали деятельность крупных торговых корпораций Карахана. Наибольший интерес вызвало здание парламента — несмотря на толпы стерегущих его силовиков, здание было открыто для посещения, и любой караханец мог зайти сюда, чтобы лично полюбоваться на то, как здесь решают его судьбу. В холле на стене висел портрет президента Замбевича в полный рост — улыбаясь и прижмурив один глаз, он показывал большой палец, словно лично одобряя собственную политику. А еще Дима заметил, что по городу было множество плакатов все с тем же президентом — как будто правитель Карахана не мог налюбоваться самим собой, и приказал, чтобы все им любовались, как только представится возможность. Еще раз пройдясь по району, Дима вернулся к себе в квартиру, и засел за стол, перечитывая бумаги с инструкциями. Завтра он ступал на тропу тайной войны за безопасность целого, да еще и чужого мира — и потому хотел убедиться, что все понял правильно.
18
«Он год принцессе строил глазки
И шоколадки покупал
А ей хотелось, чтоб как в сказке:
И бал, и бал, и бал, и бал!»
— Проходи, — Луиза открыла дверь, пропуская Артура в блок общежития.
— Так ты здесь живешь? — обрадовался парень. — А у вас общага намного лучше нашей! У нас вообще крошечная, и комнаты всего на два человека.
— Да? — удивленно переспросила артефакторша. — Ну, раз у нас общага больше, то и свободная комната, думаю, найдется. Сейчас у коменданта спрошу, а ты жди здесь.
Но не успела она пересечь коридор до лестницы, как с потолка, из вентиляционной решетки, донеслось знакомое сухое кашлянье.
— Не спеши, красна девица, чай, не молоко убежало.… Меня видеть хотела?
— Ага, — Луиза запрокинула голову наверх. — Кузьмич, ко мне тут друг приехал, из другой Академии. Можно его на неделю у нас поселить? Он ведь тоже студент, значит, тоже в какой-то степени право на комнату имеет.
— Коли он студент другой бурсы, то пусть и живет в их клоповнике, — сурово ответил комендант. — А коли наш, то хай бумагу покажет, что ему здесь комната положена.
— Э-э-э… — Луиза замялась. — Может, договоримся? Я вместо одной бумажки другую дам. Даже две или три — сколько скажете, столько и дам.
Но тут произошло нечто странное — обычно сговорчивый комендант общежития, за «небольшие суммы» всегда идущий студентам навстречу, отреагировал на предложение с таким негодованием, которого еще никто от него никогда не видел.
— Агась! Взятка! Ты что, красна девица, с дуба рухнула? Купить меня хочешь? Али совесть мою?
— В смысле? — оторопела Луиза. — Вы ведь всегда…
— То было раньше, подумаешь, раз-другой бес попутал, — перебил ее Кузьмич. — А ныне я уже по-другому дела веду. В строгости блюду честь и гордость нашей избы, да и чистоту тоже. Меня сам магистр Миротворец — дай ему, Боженька, здоровья — напутствовал на путь истинный.
Очевидно, большие перемены, произошедшие в Боевой Академии после смены верхушки власти, коснулись не только преподавательского состава, раз даже комендант общежития внезапно вспомнил об установленных для