Стрельцы получали от казны весьма незначительное жалованье, поэтому имели льготы по налогам и побочным приработкам – торговле, ремесленничеству, но при этом они были обязаны за свой счет приобретать военное снаряжение, содержать в порядке вверенные им укрепления.
Таким образом, стрельцы представляли собой особое сословие потомственных военных со своими правами, обязанностями, традициями и своим бытовым укладом. Они занимали место между поместным служилым дворянством и городским посадским населением.
У каждых городских ворот дежурил один определенный стрелецкий полк, и тут же находилась слобода, в которой стрельцы этого полка жили.
Стрелецкие полки обычно назывались по фамилии командира-полковника, а слобода, как правило, получала название по полку. В Москве до нашего времени сохранились некоторые стрелецкие названия: Зубовская площадь – там была слобода стрельцов полка полковника Зубова, Левшинский переулок – там жили стрельцы полка Левшина, Вишняковский переулок – полка Вишнякова.
Стрелецким полком, стоявшим у Сретенских ворот Земляного города, в последние десятилетия XVII века командовал полковник, имевший также придворное звание стольника, Лаврентий Панкратьевич Сухарев. Поэтому местность вокруг Сретенских ворот была известна в Москве как Сухарево.
Стрельцы полков, несших караульную службу у ворот, также – в очередь – назначались на дежурство в Кремль. Кроме того, у них была обязанность при возвращении царя или царицы из загородного «похода» встречать их поезд у Земляного города «и идти подле царя или царицы, по обе стороны, для проезду и тесноты людской». Поэтому Сухаревский полк был известен при дворе.
То, что через Сретенские ворота пролегал путь на богомолье в Троице-Сергиев монастырь, было специально отмечено поставленным на северной стороне ворот образом Сергия Радонежского. Снегирев об этом образе пишет, что он установлен как «указатель пути к его святой обители», но также и «как покровитель Российской артиллерии». А пушки были основным оружием башни.
Паломничество в Троице-Сергиеву лавру с самого основания Сергиева монастыря, с XIV века, всегда занимало большое место в духовной жизни России и каждого русского человека.
В.О. Ключевский в 1892 году в юбилейные торжества в ознаменование 500-летия кончины Сергия Радонежского и по поводу многотысячного пешего крестного хода из Москвы в Троице-Сергиеву лавру произнес свою знаменитую речь «Значение преподобного Сергия для русского народа и государства».
В ней историк говорил, что в течение пяти веков идут к Сергию с мольбами и вопросами русские люди, среди которых были и иноки, и князья, и вельможи, и простые люди «на селе живущие», и что и ныне (речь идет о конце XIX века) не иссяк и не изменился по составу поток приходящих к его гробу. Духовное непреходящее влияние имени и заветов Сергия на многие поколения Ключевский объясняет тем, что «Сергий своей жизнью, самой возможностью такой жизни дал почувствовать заскорбевшему народу, что в нем еще не все доброе погасло и замерло; своим появлением среди соотечественников, сидевших во тьме и сени смертной, он открыл им глаза на самих себя, помог им заглянуть в свой собственный внутренний мрак и разглядеть там еще тлевшие искры того же огня, которым горел озаривший их светоч… При имени преподобного Сергия народ вспоминает свое нравственное возрождение, сделавшее возможным и возрождение политическое, и затверживает правило, что политическая крепость прочна только тогда, когда держится на силе нравственной».
Совершать паломничество в Троице-Сергиев монастырь, строго говоря, следовало пешком, потому что сам Сергий «никогда не ездил на коне».
Среди богомольцев путешествия к Троице разделялись по своему назначению и характеру на «молитвенные, подвижнические, обетные, благодарственные, умилительные».
У жителей придорожных сел и деревень существовало свое разделение богомольцев по социальному признаку и времени их паломничества.
Они делили богомольцев, вспоминает очеркист XIX века П. И. Богатырев, «на три класса: первый – это черный народ, который шел, начиная от Святой до Троицына дня, если Пасха бывала из поздних, вообще с апреля по 15 июня, когда посевы уже кончились и в деревенской работе являлся перерыв. Другой класс – это красный, то есть торговый, городской люд, этот шел в Петровский пост, перед Макарьевской ярмаркой. И третий класс – белый народ, то есть господа. Эти двигались уже в Успенский пост, благодарить за урожай».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Основную часть паломников на Троицкой дороге составлял, конечно, черный народ и красный люд, это были истинные и истые богомольцы. Но также шли и ехали к Сергию и православные, принадлежащие к высшим сословиям и классам: цари, вельможи, дворяне.
Царские паломничества, или, как их называли, «походы к Троице», – любопытная и красочная страница царского быта. Начало этой традиции положил князь Дмитрий Донской, ездивший к Сергию Радонежскому перед Куликовской битвой за благословением. И с тех пор, как говорит Н.М. Карамзин, «часто цари русские езжали и ходили на богомолье испрашивать победы или благодарить за нее Всевышнего в обители, основанной святым мужем и патриотом: сердце его, забыв для себя все земное, желало еще благоденствия Отечеству».
Особенно часты царские троицкие походы бывали при Алексее Михайловиче.
Царские походы к Троице совершались по установленным правилам и обычаям. Царь загодя назначал время похода, после этого в монастырь скакали гонцы с известием о его грядущем приезде. Предупрежденное монастырское начальство отряжало крестьян исправлять дорогу и чинить мосты. А надобно сказать, что Троицкая дорога, из-за глинистой почвы постоянно портившаяся, всегда требовала починки. Дворцовое ведомство посылало в царские путевые дворцы, которых до Троицы было пять, дворцовых служителей: сытников, стольников, постельничих и других– с постельным бельем, с посудою, с разъемными столами, стульями, с провизией и питием, с разными другими необходимыми в царском обиходе вещами. Специальные обозники на всем пути приготовляли места для «слазок», где царь, его семейство и приближенные выходили из карет, чтобы поразмяться, пройтись по дороге пешком. На слазках ставили парчовые шатры, чтобы государь мог отдохнуть в тени и прохладе.
Сам царский поезд также следовал в установленном порядке. Открывал шествие отряд стрельцов с блестящими алебардами. За ним следовала царская колымага – большая тяжелая карета на высоченных колесах, запряженная шестью или большим количеством рослых лошадей. Управлял лошадьми бородатый кучер, державший в руке позолоченный бич. По сторонам кареты ехала верховая царская стража – «вершники». Колымага двигалась медленно, шагом. За царем в карете поменьше ехали царица и все члены царской семьи, а за ними в крытых повозках в последовательности, определяемой чинами и положением сидящих в них, следовали государственные и придворные чины, а также женщины, составлявшие двор царицы. Заключал поезд длинный обоз с разной утварью и съестными припасами.
Царские Троицкие походы имели сложный ритуал, красочные обычаи, они играли большую роль в жизни царского двора, потому что, несмотря на благочестивую цель, участники походов не забывали про политику.
На остановках в путевых дворцах и по пути устраивались различные развлечения, царя тешили скоморохи, борцы, силачи, охотники. Сохранилось любопытное прошение конюха Петрушки Федотьева, поданное им царю Михаилу Федоровичу в 1635 году:
«В нынешнем, государь, году сентября 29-го де идучи от Живоначальной Троицы из Сергиева монастыря, тешил я, холоп твой, тебя, государя, под селом Пушкиным, и медведь меня, холопа твоего, ломал и драл и изодрал на мне платьишко и меня едва не изувечил насмерть… Вели, государь, мне выдать по своей государевой милости на платьишко… Царь государь, смилуйся, пожалей».
Царь распорядился выдать Петрушке в возмещение его убытков «сукно доброе».
Вообще необходимо иметь в виду принципиальное отличие психологии путника старого времени и нынешнего: прежде путник в дороге жил полнокровной жизнью, поэтому-то так обильны рассказы о путевых случаях и встречах в старых мемуарах; сейчас же в дороге не живут, а пережидают, когда доедут до места, скорости перемещения увеличились в сотни раз, а время полноценной жизни сократилось.