В мгновение ока он выхватил свой меч и рубанул по янтарной поверхности, стараясь отсечь примерно то место, где должно было находиться плечо гибнущего лейтенанта. Огромный ятаган застрял, углубившись дюйма на три, и намертво остановился. Рубос подёргал, но не смог больше ничего с ним сделать.
Тогда он опёрся на него, как на рычаг, схватил Санса за плечо и попробовал его вытащить. Это не дало ровным счётом никакого результата, но Санс вдруг всхлипнул, попытался схватиться за Рубоса и нечаянно толкнул его. Рука мирамца соскользнула, он дёрнулся, удерживая равновесие…
Лотар оказался рядом, прежде чем мирамец врезался в скалу, схватил за пояс и резко отдёрнул его. И всё-таки кончиком пальца Рубос коснулся скалы.
Он так и стоял, в ярде от прозрачнейшей скалы, на ровной поверхности которой солнце играло всеми своими лучами, а палец его всего на четверть дюйма погрузился в гибельную массу. И не мог отойти, потому что не было силы, которая разорвала бы этот захват.
— Так, — недовольно буркнул Сухмет. — Теперь и ты тоже.
— Что я тоже? — спросил Рубос.
Мирамец поднял ногу, приготовившись упереться подошвой сапога или коленом в скалу и всё-таки вырвать палец.
— Не делай этого, — спокойно и грустно предупредил его Санс.
— Почему? — оказывается, Рубос ещё не всё понимал.
— А как, ты думаешь, в этой прелести увязло бедро Санса? — вопросом на вопрос ответил Сухмет.
— Всё так и было, — сказал Санс. — Мне казалось, не может быть ничего страшного, но когда я упёрся ногой…
— Тебе нужно было подождать, мы бы обошли и помогли. А теперь…
Сухмет вздохнул и вытащил саблю.
— Ты думаешь, это необходимо? — спросил Рубос. Он стал очень рассудительным. Так и не дождавшись ответа, он вдруг сказал: — А эта штука, из которой состоит скала, здорово жжёт.
— Сейчас будет ещё больнее, — предупредил его Лотар.
Сухмет потрогал лезвие подушечкой большого пальца, как мясник или хирург.
— Хорошо хоть не руку, Рубос. А палец, если будешь терпеливым, мы тебе с помощью посоха Гурама отрастим новый.
— Жаль, я не знал этого, — снова сказал Санс. — И теперь вот…
— Может, я сам? — спросил Рубос.
— В этом нет необходимости, — ответил Сухмет и взмахнул Утгелой.
Лотар резко отдёрнул освободившегося Рубоса от янтарной скалы, чтобы он от боли не выкинул что-нибудь неожиданное.
Пока Сухмет перевязывал мирамцу рану, Лотар стоял около Санса. Лейтенант медленно, дюйм за дюймом тонул в ровной, совершенно невозмутимой поверхности и беззвучно молился, шевеля губами. Лотар мог бы, конечно, услышать, что он говорил, но не стал этого делать. Предсмертная молитва вдруг прервалась. Санс снова заговорил, и в голосе его зазвучало отчаяние:
— А Господь примет меня на небо? После всего того, что они сделали со мной?
Лотар посмотрел прямо в глаза юноше:
— Ты очистился. После того, как Сухмет вылечил тебя, ты загрязнён не больше, чем новорождённый ребёнок, Я знаю, я был там.
— Где — там?
— В твоём сознании.
К ним подошёл Сухмет. Он спросил:
— Санс, если хочешь, я могу послать блаженный морок, и ты умрёшь, даже не заметив этого. Хочешь?
— Нет, — быстро ответил юноша. Но потом он вгляделся в янтарную поверхность, которая приблизилась уже к самому его подбородку. — А впрочем, не знаю.
— Будем считать это согласием?
— Да. Только… — Он чуть не заплакал, но справился с собой и всё-таки договорил: — Не уходите от меня, даже если я ничего не буду соображать, пока я… Пока я…
— Хорошо, — пообещал Лотар.
— И не волнуйся, мальчик, — вдруг быстро произнёс Сухмет. В его голосе уже звучала магическая, внушающая сила. — Ты недолго будешь там находиться. Души, подобные твоей, быстро возвращаются назад, иногда даже слишком быстро, потому что здесь им нравится больше… И они приходят в этот мир для новых испытаний.
Он сделал странный жест, словно ударил Санса на расстоянии обеими ладонями сверху вниз, и голова мальчика бессильно повисла. Лоб его коснулся янтарной поверхности, но он этого уже не заметил. На его губах появилась блаженная улыбка. Он был далеко отсюда и видел что-то, доступное только ему.
— Он уйдёт быстро, — произнёс Сухмет и, больше не добавив ни слова, отошёл.
Лотар остался стоять. Он должен был стоять, потому что это был пятый юноша, за которого он взял на себя ответственность и который теперь умирал. Он остался ещё и потому, что ловушка ответвления была поставлена на него, на Лотара. Он должен был её заметить, он должен был пойти первым, и он должен был вот так, как Санс, врезаться прямо в скалу, которая не отпускала от себя никого — ни живого, ни мёртвого.
Да, он должен был погибнуть, так было рассчитано. Выход из того искривлённого коридора кончался, вероятно, всего в нескольких дюймах от скалы. Ведь что-то толкало Лотара вперёд, заставляя бежать. Он неминуемо погиб бы… Если бы не Санс.
Он спас Лотара. И Желтоголовый приготовился ждать, пока юноша исчезнет на его глазах.
Прошло не очень много времени, как Санс стал погружаться в скалу уже и лицом. Разглядывая, как это происходит, Лотар обнаружил одну очень интересную особенность.
Сама скала была настолько прозрачной, что Лотар, почти не напрягая зрения, видел холмы сквозь всю её толщину. Но тонувший в ней Санс не оставлял никаких следов, словно его руку до плеча и ногу до бедра ровно отсекли и каким-то образом растворили.
Или длина рук и ног тонущего лейтенанта была неизмеримо мала по сравнению с глубиной, заключённой в таинственном материале, словно небольшая с виду янтарная скала хранила в своей утробе необъятный и неведомый океан. Вероятно, эта мысль была правильной, потому что Сухмет, неожиданно появившийся сзади, одобрительно хмыкнул:
— Так и есть, господин, мы видим тут столько этой смолы, что кажется, можно обхватить руками, а на самом деле тут могут утонуть миры и народы. Пойдём, всё уже кончено, ты выполнил свой последний долг перед этим мальчиком.
Они отошли к Рубосу, который сидел на коряге и баюкал свою руку.
— Ну, а ты как? — спросил его Лотар.
— Вот он, — Рубос кивнул на Сухмета, — обещает новый палец. Но все хирурги что-нибудь обещают, а потом выясняется, что костыли, которые они дают, гораздо хуже ног.
— Ну, с ногами у тебя пока всё в порядке.
— Если с тобой поведусь, то за ногами придётся и во сне приглядывать.
Так, значит, дело становится действительно худо. Без особой надобности Рубос шутить не станет.
— Ты бы обезболил ему руку, — сказал Лотар.
— Предлагал, он отказывается.
Рубос вздохнул и посмотрел на то, что ещё недавно было Сансом. Теперь из скалы торчал лишь клочок одежды и заломленная в волнообразном, странном движении левая кисть.