практического толка. В каком месяце можно начинать раскопки? Сколько рабочих потребуется?
Шлиман предусмотрительно готовится к будущим сенсациям и славе: понимая консервативность научного сообщества, он осенью вступает в Парижское общество по изучению Греции, а также отправляет в Ростокский университет две опубликованные книги своих путевых заметок и биографию – с расчетом получить степень доктора наук. Такой шаг был хорошо подготовлен с помощью кузена-юриста, и весной 1869 года учёный совет университета единогласно присваивает Генриху Шлиману степень доктора философии.
Твёрдо решив связать свою судьбу с Грецией и раскопками Трои, Шлиман в 1869 году женится на молодой гречанке Софии и селится в Афинах. Дочь и сына, родившихся в этом браке, он назвал в честь древнегреческих героев: Андромаха и Агамемнон.
Турецкое правительство медлило и не давало разрешения на раскопки Трои. 1 апреля 1870 года нетерпеливый Шлиман на свой страх и риск нанял дюжину рабочих и при активной помощи Фрэнка Калверта приступил к самовольным раскопкам. На северо-восточном склоне холма Гиссарлык Шлиман и Калверт нашли 9 апреля остатки двухметровой стены. Но без разрешения дальше копать не было смысла, тем более что раскопки проводились на чужих землях, хозяева которых потребовали засыпать траншею, что и было сделано к 22 апреля.
Первые раскопки позволили Шлиману оценить объём будущих работ. Кроме того, он приступил к скупке земель, на которых был расположен холм Гиссарлык. Официальные учёные считали, что Шлиман и Калверт верят в Трою на Гиссарлыке только потому, что имеют здесь собственность.
Лишь 11 октября 1871 года, преодолев все бюрократические препятствия, Шлиман закладывает новый ров, который должен пресечь весь холм с северо-запада на юг. В результате раскопок были найдены огромные каменные блоки, но начались проливные дожди, и 22 ноября первый археологический сезон был закрыт. Сразу возник вопрос интерпретации найденных артефактов: к какому веку или тысячелетию они относятся? Если ли среди этих руин те, которые принадлежат именно к гомеровской Трое? Следуя советам профессиональных археологов, в следующем сезоне Шлиман стал фиксировать глубину, на которой находился тот или иной предмет.
Новый сезон раскопок начался 1 апреля 1872 года, в работах участвовало сто землекопов и несколько инженеров. Все события с холма Гиссарлык, включая даже незначительные находки, освещались немецкими, греческими и русскими газетами.
Шлимана не интересовали предметы римской эпохи, которые попадались в верхних слоях: он искал древнюю Трою Гомера, пробиваясь к нижнему культурному уровню сквозь руины более поздних времён. Самая значительная находка была сделана им в начале следующего сезона 1873 года, когда он наткнулся на клад, содержащий 8833 предмета, многие их которых были сделаны из золота. Шлиман сразу назвал это «кладом Приама» и объявил, что гомеровская Троя открыта. Это стало сенсацией в Европе. Шлиман надел часть найденных «драгоценностей Елены» на молодую супругу, и эта фотография разошлась по всем газетам. Но учёные встретили находки Шлимана с большим недоверием. Например, они не видели серьёзных доказательств того, что данный клад относится ко времени гомеровской Трои.
– А как Шлиман доказывал, что это драгоценности той самой Трои? – полюбопытствовал Андрей.
– Это был сложный вопрос, в котором Шлиман проявил нетерпение. Учёные оказались правы: на самом деле найденный клад был на тысячу лет старше, чем Троя царя Приама. Но Шлиман и Калверт оказались правы в главном: холм Гиссарлык содержал в себе древнюю Трою. С тех пор на этом месте постоянно идут раскопки, он стал мировой туристической достопримечательностью. Постепенно археологи выяснили, что холм содержит девять культурных слоёв…
– То есть девять городов? – удивилась Галатея.
– Да, которые сменяли друг друга на протяжении трёх с половиной тысячелетий – до 500 года нашей эры. Последние полторы тысячи лет на холме Гиссар-лык никто не жил, поэтому руины последней, девятой, Трои разрушились и заросли. Троя Приама была Троей номер семь. Имя Шлимана, который совершал раскопки без тщательности, присущей археологам, а потом развернул вокруг своих открытий шумную рекламную кампанию, имело в глазах профессионалов оттенок скандальности. Но со временем заслугам Шлимана стали отдавать должное, поэтому можно смело сказать, что Шлиман добился своей цели: остался в истории благодаря раскопкам Трои. Открытие Трои изменило отношение учёных к гомеровским текстам: сейчас они рассматриваются не как фантазии, а как источник исторических сведений.
Для широкой публики Фрэнк Калверт остался в тени «шлемоблещущего» Шлимана, но он всё равно был счастлив: ведь он нашёл свою Трою – именно там, где давно мечтал найти. До конца своих дней стареющий Фрэнк любил приходить на холм Гиссарлык, садиться лицом к равнине, которая отделяла древнюю Трою от Эгейского моря, и представлять себе, как здесь сражались два доблестных войска – за славу, за красавицу Елену и, конечно, за сокровища царя Приама.
Археология – это наука, которой присущ азарт кладоискателя. Именно поэтому археологией занимались не только учёные и государственные институты, но и богатые бизнесмены и даже графы.
– Графы сами копали траншеи?
– Нет, они давали деньги на их рытьё. Так поступил британский граф, лорд Джордж Карнарвон. Его финансовое положение было не блестящим, но потом он выгодно женился на девушке Альмине. Она была незаконной дочерью Альфреда Ротшильда, который дал ей в приданое полмиллиона фунтов стерлингов. Это поправило дела графа настолько, что он смог профинансировать раскопки в Египте.
Там лорд познакомился с Говардом Картером, английским археологом, который с детства бредил Египтом и сокровищами фараонов. Когда Картеру исполнилось семнадцать лет, бабушка подарила ему долото для добычи сокровищ, с которым юный Говард отправился в Египет. В 1907 году, когда Карнарвон нанял Картера в качестве ассистента, тот уже более пятнадцати лет занимался раскопками. В 1914 году Картер уговорил графа профинансировать раскопки. Их предполагалось вести по плану Картера, у которого имелись свои соображения, где искать неоткрытую гробницу. Первая мировая война прервала эти планы, но в 1917 году Картер приступил к реализации своих идей. В течение пяти лет ничего существенного найдено не было. Граф стал терять интерес к проекту и сообщил Картеру, что 1922 год будет последним сезоном раскопок, которые он финансирует.
И тогда боги Египта смилостивились над Картером.
4 ноября 1922 года рабочие экспедиции Картера раскопали ступеньки, которые, как полагал Картер, ведут в гробницу фараона. Картер остановил раскопки и телеграфировал графу в Англию. Через три недели лорд с дочерью прибыли в Египет. 26 ноября Картер в присутствии Джорджа Карнарвона и его дочери Эвелин проделал бабушкиным долотом небольшое отверстие в двери гробницы и посветил в него фонарём. Он заметил две статуи и множество эбонитовых и золотых вещей.
– Ты что-то видишь? – спросил его нетерпеливо граф.
– Да, чудесные вещи! – ответил Картер.