о нежности, то не контролируя страсть и плохо рассчитывая силу, но я упивалась каждым мгновением, особенно теми, когда он забывался, когда его чувства брали верх над разумом, когда он полностью принадлежал мне. И это ощущение власти над мужчиной, словно острый перец, добавляло пикантности, ещё больше будоража чувства, сводя с ума.
— Не могу больше, пожалуйста, — хныкала я беспомощно, но Кирилл был неумолим. Целовал, гладил, посасывал пальчики на ногах, прикусывал кожу на бедре, ласкал ямочки под коленками. Каждое его прикосновение электрическими разрядами пронзало жаждущее его тело, выгибало дугой, заставляло меня стонать, закусывать губы до крови, рвать ногтями простыню.
— Кирилл, сейчас! — потребовала я, закрывая глаза.
— Смотри на меня! Смотри! — приказал Кирилл тоном, которому я не смогла противиться даже в таком состоянии. — Ты моя, Таня. Моя. Навсегда. А я — твой. Сердцем и душой. Телом. Весь твой. И никто и никогда нам не помешает. Не выживет! — рявкнул он, сверкнув глазами.
— Я люблю тебя, — прошептала, подаваясь ему навстречу. — Безумно люблю.
— И я люблю тебя, малыш. Всегда буду любить.
Глава 21. Фееричные ощущения
Идарика Вишневская
Я пила третий за утро кофе и мрачно смотрела, как камбуз наполняется сонными и недовольными одногруппниками. Виновника творящегося безобразия пока не было и я всё сильнее накалялась.
Спустя полгода мы оказались в знакомой остановке, в безопасности, среди своих. Наконец–то смогли нормально поесть, вымыться, выспаться в более–менее комфортных условиях, кажущихся после «гостеприимства» Амирака в высшей степени фешенебельными.
Теоретически могли!
Не на практике!
А всё благодаря кому?
Дверь в кают–компанию с лёгким хлопком отворилась и сияющий весенним солнышком Кирилл почтил группу своим отвратительно–бодрым присутствием. Не обращая внимание на помятый и невыспавшийся коллектив спокойно прошёл к пищевому автомату, выбрал завтрак и, что–то негромко напевая себе под нос, подошёл к моему столу.
Как же омерзительно выглядят довольные люди с утра, когда ты не выспался, ужас просто. Не могу от души порадоваться за друга, выходят жалкие потуги. Ан нет. Не выходят. Придушить его готова. Только сил нет.
— Доброе утро! — Кир жизнерадостно улыбнулся.
— Угу, очень доброе и, главное, раннее, — изо всех сил стараясь держать глаза открытыми, проговорила я.
— Кто посмел? — совершенно искренне поинтересовался Кирилл.
— Подожди, ты сейчас не шутишь? — Вылупилась я на друга. — Реально серьёзно спрашиваешь?
— Не понял?
— Н–да–а, вот это поворот! — Я постучала ноготками по металлической поверхности стола и внезапно расхохоталась: — Ну, вы даёте!
— Эй, тише ты. Что случилось? — Кир понизил голос и скорчил недовольную мордаху.
— Нет, я просто не могу в это поверить!
Меня разобрал такой смех, что от злости на кое–кого несдержанного и громкого не осталось и следа. По лицу текли слёзы и я никак не могла их обуздать, потому что максимум, на что была способна — не биться головой о металлическую поверхность стола.
— Рика, я тебя сейчас стукну, — прошипел друг.
— Кир, мы за тебя, конечно, очень счастливы, — вместо приветствия произнёс устраивающийся рядом Дитер, — но вы бы хоть немного тише фонили. Не все, знаешь ли, сегодня провели ночь не в одиночестве.
— Но все не выспались, — вставила я.
Кирилл обомлел. Понял, что два по уши влюблённых пси — слишком большая нагрузка для стандартных ограничителей, если таковые вообще были на корвете, а кое–кто обычно ответственный и здравомыслящий совсем потерял над собой контроль.
— Чёрт!
— Угу, угу, именно, — Дитер с сочувствием посмотрел на старосту. — Сильно не парься, под раздачу попали только пара–тройка ближайших к твоей кают, и то мы заблокировались. Когда смогли. Вы фонили от души.
— А чего тогда все сонные, а не пара–тройка человек? — въедливо поинтересовался Кир, просчитывая ситуацию.
— Так многие ещё вчера разбились на пары, и вряд ли поняли, где были их эмоции, а где ваши.
Дитер пожал плечами и приступил к завтраку, однако нам с Киром его замечание перебило аппетит.
— Я правильно понимаю, что они теперь искренне думают, будто влюблены друг в друга? — уточнила я, имея в виду одногруппников, которые хотели лишь сбросить пар после полугода воздержания. .
— Упс! — отреагировал Дитер, кажется, впервые задумавшись о подобных последствиях. Всё–таки мужчины иногда не понимают очевидных вещей, даже если обладают способностями пси.
Однако дураком Дитер не был, как ни прибеднялся. Карие глаза внимательно и цепко следили за окружающим пространством, отмечая малейшие изменения, но сейчас, и я это чувствовала особенно ясно, всё его внимание отдано мне. От этого стало неуютно и зябко.
— Кир, тебе надо научить Таню контролировать блоки даже в таком состоянии, — произнесла я, стараясь не коситься в сторону притаившегося рядом рыжика. — Честно признаться, не думала, что у неё к тебе настолько сильные чувства.
— Всё, она прощена? — с усмешкой спросил Кирилл, явно переживая за произошедшее, но пытаясь восстановить душевное равновесие.
— Безоговорочно! — подтвердила я, стараясь приодбодрить друга хоть такой мелочью. — Она мне и раньше нравилась, умная и красивая девушка, просто я сомневалась. Теперь знаю, что с её стороны подвоха ждать не стоит и буду спать спокойно. А если кое–кто забудется снова, я не стану скромничать и начну колотить в вашу дверь так, чтобы система звукоподавления вышла из строя и вы, наконец, угомонились, услышав мои вопли.
— Можно просто хакнуть его браслет и включить голограмму в полный рост, — посоветовал Дитер, стараясь не закатываться от смеха.
— Ну вас! Ладно, хоть что–то положительное в этой ситуации, — заметил Кир, принимаясь за завтрак.
Горжусь им. Я бы на его месте долго приходила в себя. Наверное.
Ещё раз обвела взглядом собравшихся, периодически задерживаясь на некоторых персонах подольше,