Читать интересную книгу Чужой ребенок - Мария Зайцева

то, что он говорил до этого, и то, что делает сейчас… И то, что явно собирается еще сделать.

Закрываю глаза. Это единственное, на что я способна в этой ситуации.

Хазаров жестоко врывается в меня языком, рыча в рот, пытаясь подчинить, добиться ответа. И я не сопротивляюсь. Но и не отвечаю. Ощущаю, как из-под сомкнутых ресниц льются слезы, и это тоже унизительно, но остановить не могу. Я вообще, если подумать, ничего не могу в этой ситуации…

Изначально все было неверно. И мое поведение , в том числе… Не надо было… Не надо…

— Не надо… Не надо… — я сама не понимаю, что уже шепчу эти бессмысленные, бесполезные слова, словно во вселенную посыл делаю, без надежды на ответ и помощь… Но Хазаров, жадно и больно прикусывающий в этот момент шею, попутно сдирая свободной рукой покрывало, разделяющее нас, слышит. И тормозит.

Возвращается обратно к лицу, какое-то время смотрит, жарко выдыхая мне в губы свою ярость и желание, а затем резко отжимается от покрывала и отпускает.

Первые мгновения не могу поверить в то, что свободна, лежу, пытаясь унять больно стучащее сердце.

И только осознав, что Хазаров уже не удерживает, сажусь и торопливо отползаю к самому краю кровати.

На Хазарова, опять усевшегося и подхватившего новую сигарету, стараюсь не смотреть, слишком страшно. Да и сердце болит, давая понять, что перегрузок на сегодня хватит.

— Нет, значит? — спокойно говорит Хазаров, и его тон настолько не вяжется с тем безумием, которое чуть было не случилось сейчас, что становится не по себе. До мурашек. До озноба. Как быстро он успокоился… А заводился ли? Или это просто еще один способ получить нужную информацию?

— Могу я… — боже, какой хриплый, жуткий у меня голос… — могу я… уйти?

Спрашиваю без особой надежды, прекрасно понимая, что не отпустит. Если такие подозрения, то точно не отпустит.

— Иди, — его холодный ответ до того неожиданный, что сначала не верю в услышанное, поднимаю на него взгляд и моглаю изумленно.

Хазаров неторопливо изучает меня, курит и, усмехаясь углом губ, повторяет:

— Передай своим… заказчикам, что если еще раз сунутся, то меня расстояние не удержит… И в следующий раз я не буду таким… милосердным. Скажи, что это моя благодарность за подгон. Я кайфанул.

Хочется спросить, что он имеет в виду, говоря про “подгон” и прочее… Но боюсь. Тупо боюсь услышать правду.

— Могу я… Попрощаться с Ваней?

— Отыгрываешь до последнего? — смеется он, как-то жутко, страшно кривя лицо, — молодец… Даже жаль, что… Можешь. Но утром чтоб тебя здесь не было. В городе, так и быть, живи, если хочешь. Но чтоб рядом с сыном я тебя не видел. Поняла?

— Да. — Я встаю, тщательно драпируясь покрывалом, подхватываю с пола халат, а со стула — те самые футболку и штаны, в которые нарядил меня Хазаров после нашей первой ночи.

И ухожу в ванную. Тщательно закрываю дверь, смотрю на себя в зеркало, совершенно не узнавая в той сумасшедшей, невероятно напряженной женщине, что глядит оттуда, себя прежнюю. Не ее, меня прежней… Кончилась. Сейчас вот, на кровати этой, плитой могильной накрыло.

Переодеваюсь, сдерживая тремор в пальцах.

Сажусь на край ванны, не решаясь выходить из комнаты.

Мало ли… Передумает еще, запрет меня тут… Или где-нибудь внизу, в подвале, чтоб все же выбить информацию. Непонятно, какую, он ведь полностью уверен в том, что я виновата… Но, наверно, хочет это от меня услышать, получить лишние доказательства…

Болит сердце опять. Потираю неосознанно левую сторону груди, считаю пульс на запястье. Так и до приступа недолго…

Умываюсь холодной водой, приказывая себе успокоиться.

Не надо так, не стоит оно…

К тому же, еще и Ваньке утром что-то говорить будет нужно…

И на это потребуются силы. Все мои силы…

Глава 59

— Ты мне обещала.

— Вань…

— Ты обещала.

— Ваня…

— Ты. Обещала.

Выдыхаю, тяну Ваньку к себе за плечи, пытаясь обнять. Но он, словно в маленького деревянного человечка превратился, не поддается.

Резким движением вырывается, складывает руки на груди, смотрит жестко. Так знакомо жестко, что дрожь продирает.

Его отец неподалеку, он стоит, о чем-то переговариваясь с Казом и Аром и совершенно не обращая на нас внимания, но я прекрасно понимаю, что затягивать прощание не стоит. Иначе меня отсюда просто выкинут, как кутенка, прямо на глазах ребенка. А я не хочу, чтоб Ванька обвинял в случившемся отца. И нет, я не пытаюсь как-то обелить Хазарова, мне плевать на его светлый образ. Но прекрасно понимаю, что для Ваньки будет проще прижиться здесь, если не будет негатива на отца.

Пусть уж лучше на меня негативит.

В конце концов, кто я ему? Никто. И он мне чужой.

С какой стати переживать, как он будет обо мне думать? Больше-то мы в любом случае не встретимся, я уверена, что Хазаров об этом позаботится.

И о Ваньке позаботится. Как бы он ко мне ни относился, но то, что для сына он сделает все, что необходимо, очевидно.

Какая бы ни была история появления Ваньки здесь, но Хазаров определенно в выигрыше. У него появился сын, вполне взрослый, чтоб можно было уделять внимание воспитанию именно в таком формате, который нравится большинству папаш: без пеленок, горшков и детских болячек, зато со спортом, школой и прочими достижениями, которыми можно гордиться. И в то же время Ванька еще совсем маленький, им будет легко управлять, легко вложить в его голову те мысли, которые нравятся самому Хазарову. И почему-то я уверена, что Хазаров не оставит сына на попечение нянькам, а будет принимать деятельное участие в его жизни. Насколько посчитает нужным, естественно.

И то, что Ванька выигрывает в этой ситуации, тоже понятно. Он получает защиту, внимание отца, он, в конце концов, выпадает из той среды, которая неминуемо бы на него повлияла! Общага, пьяная мать, череда непонятных и опасных мужиков… Да один сосед-разводчик наркоты чего стоит! Нет уж! Ваньке определенно лучше будет здесь, с отцом. Пусть он пока этого не понимает, но поймет. Главное, подтолкнуть его в правильном направлении.

Выдыхаю, твердо смотрю в острые злые глаза, стараясь не