— Ничего интересного не произойдет еще несколько часов, если не дней. Пошли отсюда.
— Порой даже щенок дело говорит, — заметил Фрекфул.
Большинство зрителей еще не поняли, что не увидят ничего выдающегося по меньшей мере до завтрашнего утра, так что толпа оставалась достаточно густой, и Радгар сам, пожалуй, не пробился бы через нее в своем нынешнем состоянии. Впрочем, его свита без особого труда проложила ему дорогу, однако стоило им добраться до выхода, как…
— Радгар Грозный! Всем привет!
Радгар застыл, и его телохранитель неохотно ступил в сторону, чтобы он смог посмотреть на говорившего.
— А?
— Что с тобой стряслось, Младшинг? — Конечно же, это был Клинок, сэр Гесте.
— Похмелье.
— Правда? — Маленький щеголеватый мечник ухитрился одной бровью выразить больше недоверия, чем большинству удается всем лицом. — Такое впечатление, будто тебя лошадь лягнула в живот.
— Не лошадь. Три мула.
Почти любой воспринял бы эту реплику как обычную шутку.
— Неужели? — спросил сэр Гесте и покосился на личную армию Вульфвера. — Какие-то конкретные мулы?
— Нет. Просто вино оказалось несвежее.
Узкое лицо Клинка сложилось в сухое подобие улыбки, а пальцы отбили дробь по рукояти меча.
— Ты уверен? Если тебе понадобится, чтобы кто-нибудь написал твои инициалы на чьем-нибудь лбу, Младшинг, тебе достаточно только попросить. Буду рад услужить. Специализируюсь на старинных шрифтах.
Вульфвер и Хенгест решили угрожающе набычиться, что у них в отличие от всего остального выходило неплохо. Впрочем, на сэра Гесте это не произвело ни малейшего впечатления.
— В особых случаях, — добавил он, — в состав работы входит короткое посвящение или стишок.
Радгар подумал, не засмеяться ли ему, и решил, что это будет слишком больно. Вместо этого он улыбнулся.
— Я буду иметь ваше предложение в виду, сэр. А разве вам не надо быть там, защищая своего подопечного?
— От меня там никакого толку. Они засмеют его до смерти, а с глупостью я бороться не умею. — Он задумчиво покосился на трех дрессированных медведей. — Кто-нибудь из этих чурбанов знает шивиальский?
Что-то в его голосе возбудило в Радгаре трепет интереса, несмотря на окутывавшую его пелену боли и тошноты.
— Говорить не могут. Но что-то из сказанного вами могут и понять.
— Тогда я буду говорить быстро и с невинным видом. Муут и шивиальские посланники будут сражаться по каждому пункту, верно? Рано или поздно они придут к компромиссу, лежащему где-то между тем, что требует твой отец, и тем, что потребовал в своем ответе король Амброз, верно? Твой отец может давить сколько угодно, но Кэндльфрен может отступать ровно настолько, насколько позволяют ему инструкции. Ему установлены пределы. Схватил?
— Э… да, сэр.
Гесте сверкнул пиратской ухмылкой и понизил голос до шепота:
— Я могу сказать тебе, каковы эти пределы, Младшинг. Я могу сказать тебе точно, что, и где, и сколько, а твой папа подарит тебе за такую информацию персональный гарем. Слишком молод для персонального гарема? Личный драккар с командой? Все что захочешь. Что, интересно?
Радгар недоверчиво огляделся по сторонам, наполовину ожидая, что зал и его обитатели растворятся, как туман. Вокруг него стояло четверо мечников, а все остальные были поглощены процедурой и не слушали.
— Кого вы хотите обмануть? Чтобы Клинок предавал своего подопечного?
Странные темные глаза блеснули яростным огнем.
— Никогда! Кэндльфрен мне не подопечный, Младшинг. Старый король — другое дело. Я провел пять лет в Старкмуре, я сделался шестым из лучших мечников известного мира. Тайссон собственной рукой пронзил мне сердце мечом, так что я провел еще десять лет в Королевской Гвардии — защищая больного старика, который никуда не выезжал, а только скучал, скучал, скучал! Бездарно потраченная жизнь, вот как это называется! А потом он помер, и на трон взошел его сын, так что: «Восстань, сэр Гесте!» — и все кончено! Освобожден. Уволен. И ни слова благодарности. Нет, я серьезно — ни единого слова! После пятнадцати лет!
— Звучит несправедливо.
— Не только звучит. Даже состарившемуся мечнику нужно есть. Твой драгоценный дядя не удостоился собственных Клинков, вот он и нанял меня и еще одного охранять его задницу на время этой поездки. Когда бы не угроза голода, я плюнул бы ему в лицо за те гроши, что он платит мне.
Голова у Радгара варила сегодня не так быстро, как обычно, но даже так до него дошло, что эта информация может оказаться жизненно важной.
— Значит, ты предаешь своего короля, потому что тебе не нравится хозяин, службу которому ты выбрал?
Выражение лица Клинка заставило Вульфвера и Фрекфула схватиться за рукояти своих мечей, но он не обратил на них внимания.
— Не заходи слишком далеко, Младшинг! Все, что я предлагаю, всего лишь чуть ускорит ход событий. Шивиаль отчаянно нуждается в мире. Он истекает кровью. Амброз дал Кэндльфрену достаточно большой простор для отступления, но этот твой позорный дядюшка отчаянно жаждет поднять свою репутацию, выторговав столько, сколько сможет. Он затянет это на недели, а тем временем война будет продолжаться, а мужчины и женщины — погибать.
Папа должен знать об этом предложении.
— И какова твоя цена?
Сэр Гесте ухмыльнулся и взъерошил Радгару волосы. Обыкновенно подобная фамильярность приводила его в ярость, но тут она казалась совершенно уместной маскировкой.
— Мне симпатичен твой старик. Мне кажется, с учетом обстоятельств, он будет весьма щедр. И я оставляю на твое усмотрение, открывать ли ему источник информации.
— И все же это может быть и обман.
— Может. Значит, твой отец тебе не поверит. — Клинок вздохнул. — Что ж, попробовать стоило… — Он начал отворачиваться.
— Постойте! Если и так… Скажите мне.
Поскольку повсюду сновали взад-вперед книхты, никто не обратил внимания на Радгара, когда он протолкался к отцу сзади и похлопал его по плечу. Кто-то из седовласых витан стоял, разражаясь гневной речью.
— Радгар! — Отец оглянулся и нахмурился, увидев его. Потом пригляделся повнимательнее. — Что с тобой?
— Похмелье. Слушай, господин! У меня шпион в лагере шивиальцев.
Хмурый взгляд сменился царственным гневом, способным плавить сталь.
— Радгар!
— Возможно, это ловушка, но ты можешь проверить. Статья двадцать пятая: ты требовал отказа от всех импортных пошлин на соленую рыбу на протяжении десяти лет. Послы предложат скидку на треть на протяжении пяти лет, но могут пойти на полный отказ на протяжении пяти лет и половинную пошлину на следующие пять. — Он был молод, и память его была свежа, как утренняя роса. Он мог попугаем отбарабанить слово в слово все, что сказал ему Клинок, даже те куски, которые сам он не понимал. — Статья двадцать третья: Шивиаль выплачивает репарации в размере десяти тысяч золотых крон в год на протяжении восьми лет и пяти тысяч на протяжении следующих четырех. Статья двадцать вторая: никаких не согласованных взаимно договоров с третьими странами на протяжении следующих пятнадцати лет, — и так далее: права на рыболовство, портовые пошлины, полномочия консульств, статья за статьей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});