— Потанцуете со мной, господин Кроверус? — спокойно спросила я.
Кажется, удивились все, кроме него.
Глава 30
танцы с огнем
— Это просто смешно, — нервно фыркнула Грациана.
Не обращая ни на кого внимания, хозяин замка подошёл, взял мою руку со свечой и, продолжая смотреть в глаза, тихонько подул. На фитиле затанцевал лилово-синий огонёк.
Дракон потянулся положить ладонь мне на талию.
Я отступила.
— Нет, не так. Босиком.
Если говорить об оттенках тишины, то эта была потрясенной. Гости, включая мейстера, окаменели.
Дракон помедлил лишь мгновение, а потом скинул ботинки, решительно шагнул ко мне, крепко ухватил за талию и рывком притянул к себе. Теперь я не смогла бы вырваться, даже если бы захотела. А я и не хотела…
Не знаю, сразу ли полилась музыка, или мы начали без неё, только волна вальса ворвалась в залу и затопила всё вокруг, наполняя каждый уголок пространства и сознания. Тарелки зазвенели, задребезжали столовые приборы, люстра над головой звякнула, а салфетки и карточки с именами гостей буквально смело со стола. Они рассыпались по паркету, кружа и выписывая фигуры, словно в подражание нам.
И мы скользили посреди всего этого безумия…
Дракон двигался с мягкой звериной грацией, как будто в мире не было ничего естественнее, словно он всегда так умел. Это оказалось много лучше, чем танец. Единение, слияние, завораживающий пожар. Свеча в наших руках то вспыхивала болезненно ярко, то приглушала свет, растекаясь пламенными узорами в воздухе, оставляя за нами шлейф из дыма и огня. Я и сама горела, растворяясь в объятиях дракона, и уже не могла понять, где заканчивается моя рука и начинается наше пламя. Я сгорала в нём и сама же его порождала.
Горячая волна поднималась от груди и высасывала дыхание. Воздух тек и колыхался, стены плавились, занавески тлели, а лица гостей плыли миражом на жаре. В ушах раздавался стук наших сердец, бьющихся в унисон. Казалось, если сейчас остановлюсь, то умру. На одном из поворотов взгляд выхватил менестрелей в галерее над входом. Музыканты растерянно ощупывали свои инструменты, встряхивали смычки, вертели головами, пытаясь понять, откуда льётся музыка, к которой они не имели никакого отношения. Мелодия, творимая стихией двух душ.
Все чувства обострились так, что это было почти невыносимо. Когда звуки начали постепенно затихать, возвещая завершение танца, я испытала одновременно облегчение и разочарование. Лучше прожить всего минуту, сгорев в объятиях этого танца, чем целую вечность прозябать, не зная его.
Последние ноты замерли, и мы наконец остановились, но не разомкнули рук. Стояли, пытаясь отдышаться. Грудь дракона бурно вздымалась, а мои волосы продолжали искрить и электризоваться, рассыпаясь в воздухе одуванчиком. Не сговариваясь, мы одновременно посмотрели на свечу. Пламя лизнуло воздух последним бурным всплеском и втянулось в фитиль.
Сознание медленно возвращалось, а вместе с ним проступала и зала со всеми, кто в ней был. Словно художник заполнял чистый холст. Стены, занавески, мебель, которую я запомнила искореженной и оплывшей, — всё оказалось целым. Только гости теперь не сидели за столом, а обступили нас, лишенные мест: вокруг валялись опрокинутые стулья, скатерть съехала, половина блюд оказалась на полу…
Я подняла глаза на дракона. Это всё сделали мы? В его ответном взгляде читался тот же вопрос, и искрилось веселье.
— Гхм, — сказал мейстер, выразив общее мнение. Потом откашлялся и невозмутимо спросил. — Это было твоё окончательное решение, принцесса?
Я мягко высвободила руку и повернулась, чтобы ответить, когда из-за спин раздалось робкое:
— Ливи…
Драконы начали оборачиваться и заворчали: кто-то пробирался вперед, не дожидаясь, пока они расступятся.
— Озриэль!
Его появление здесь казалось таким немыслимым, что я потерла глаза и на миг зажмурила, а когда снова открыла, он уже стоял напротив и сжимал мою руку. Руку, которая ещё хранила тепло другого прикосновения.
— Это правда ты? — пораженно выдохнула я. — Но…как?
— Да, молодой человек, я бы тоже хотел знать, — недовольно заметил мейстер и зыркнул на охранявшего дверь Хоррибла. — Это закрытое собрание, и посторонним ифритам вход воспрещен.
Озриэль не удостоил его и взглядом, продолжая смотреть только на меня.
— Вообще-то его вызвал я.
Вперед выступила маленькая тень и просеменила к нам.
— Магнус?
Паук неуютно поёжился, оказавшись в центре внимания.
Наверное, сейчас я полностью оправдывала образ глупенькой принцессы, каковой пыталась выставить меня Грациана, потому что была способна только моргать и производить односложные восклицания.
В голове всё окончательно перемешалось.
— Я начертал его имя на зеркале, — пояснил паук и перевел тревожный взгляд с меня на ифрита и обратно. — Я ведь правильно поступил?
Конечно… Магнус был в темнице в Потерии вместе со всеми, когда мадам Лилит захотела встретиться с Орестом, а потому знал заклятие вызова ифритов. Всего два слова, второе из которых — имя. А завесу с замка мы сами сняли во время пикника на крыше.
— И давно ты здесь, Озриэль? — только и сумела выдавить я.
— С четверть часа, — пробормотал он и покосился на дракона. — Я слышал слова Горшка. Теперь ты свободна и можешь поступать, как вздумается. Идём, Ливи, — он покрепче перехватил мою руку и твердо потянул в сторону выхода, отпихнув с дороги официанта.
Я так растерялась, всё ещё не веря в реальность происходящего, что безропотно последовала за ним. Но путь преградил мейстер.
— Не так быстро, юноша. Мы ещё не закончили. — Дракон обернулся к двери. — Эй, кто-нибудь, выведите ифрита. Тут не проходной двор.
Озриэль оттолкнул трость, которую тот упер ему в грудь, и предостерегающе посмотрел на официантов, неловко мявшихся и не знавших, как к нам подступиться. Они в конце концов обыкновенные слуги, а не вышибалы, и драки не по их части.
— Этот ваш дурацкий обряд завершен, — прошипел Озриэль с яростной решимостью, которой я в нём прежде не подозревала. — Горшок сказал, что она может идти, и Ливи хочет уйти, ведь так? Скажи им!
Он обернулся и внезапно изменился в лице. Не знаю уж, что было написано на моём, только Озриэль посерел.
— Ливи… — едва слышно прошептал он. — Ты ведь хочешь уехать, правда? Ты хочешь этого больше всего на свете… потому что, — он запнулся, — вместе, отныне и навек?
Больше всего на свете мне сейчас хотелось одного: осыпаться горкой пепла прямо на месте. Вот бы все удивились.
Где же удар молнии, комета смерти, разверзшаяся земля, когда они так нужны?!