Читать интересную книгу Версаль. Мечта короля - Элизабет Мэсси

Пламя очага окрашивало гостиную Филиппа в мягкие оранжевые тона, даруя тепло и уют, но не уменьшая напряжения, разлитого в воздухе. Филипп и Шевалье сидели рядом, глядя на танец огня и слушая треск поленьев.

– Ты помнишь первую нашу ночь, проведенную вместе? – спросил Шевалье.

– Нет.

– А слова, которые я сказал тебе наутро?

– Тоже нет.

– Я тогда сказал: «Отныне каждый день, когда я не касаюсь тебя, не вкушаю тебя, не чувствую тебя и не дышу тобой, станет для меня днем смерти и скорби».

Филипп едва заметно пожал плечами. Шевалье повернулся к нему, стараясь заглянуть в глаза:

– Для меня эти слова не утратили смысла. Я могу повторить их и сейчас. Я совершил очень серьезную ошибку. Своим поступком я нанес оскорбление королю и тебе. Но моя любовь к тебе остается столь же крепкой, как в день нашей встречи.

Шевалье протянул руку.

Медленно, не сводя глаз с пламени, Филипп протянул свою. Их пальцы переплелись.

Ожидание затянулось. В помещении, где сидела Генриетта, было не теплее, чем во дворе. По полу гуляли сквозняки. Генриетта потеряла представление о времени. Наконец дверь открылась, и вошел его величество король Карл II. На нем был плащ с горностаевым подбоем. Короля сопровождали Генри Беннет, он же граф Арлингтонский, а также лорд Генри Эранделл, сэр Уильям Трокмортон и четверо караульных с каменными лицами. Генриетта сделала реверанс. Мужчины в ответ поклонились. Они улыбались, но в их глазах Генриетта безошибочно улавливала снисходительность.

– Приветствую вас, моя дорогая младшая сестра, – произнес Карл, протягивая руку. – Помнится, когда мы виделись в последний раз, вы очень боялись, что у вас под кроватью прячется призрак. Надеюсь, эти страхи давно прошли.

Генриетта поцеловала протянутую руку:

– Я приехала сюда не как ваша сестра, а как посланница Франции.

– Разумеется, – ответил Карл.

Его советники переглянулись, затем посмотрели на Генриетту так, как смотрят на докучливого ребенка, которого некоторое время придется терпеть.

– Более того, – с легкой усмешкой добавил он. – Понимаю.

– Я представляю… его величество короля Людовика Четырнадцатого, – сказала Генриетта и с ужасом подумала: «Я даже не могу спокойно с ним говорить! У меня не хватает на это сил!»

Она отвела взгляд, опустив глаза, и тут же поняла, что допустила ошибку.

– В любом случае я рад вас видеть, – продолжал король. (Как хорошо она помнила этот величественно-пренебрежительный тон!) – А теперь к делу. Сэр Уильям изложил мне предложения вашего короля. Боюсь, я не смогу принять их во всей полноте. Из них следует, что Англия видится королю Людовику маленькой, невзрачной соседней страной, начисто лишенной собственных устремлений…

«Напрасно я согласилась сюда поехать, – думала Генриетта. – Это было моей ошибкой!»

Потом ей вспомнились слова Людовика. Они звучали столь отчетливо, как тогда, во время их прогулки по версальским садам. «Каждое твое движение, каждый жест должны показывать, насколько ты владеешь собой. Все чувства держи внутри».

– …он желает, чтобы мы оставались в стороне, пока он вторгается в Голландию и прибирает к рукам их торговлю. Это неприемлемо. Он предлагает помочь нам наладить отношения с папой римским…

«Выдерживай его взгляд. Играй на его слабостях».

Генриетта смотрела не на короля, а чуть в сторону. И вдруг… Она столько времени просидела здесь, но только сейчас увидела всю неприглядность этой холодной комнаты. Обветшавшие стены. Крысу, притаившуюся в углу. У караульных, застывших как статуи, были изношенные, лопающиеся по швам сапоги. Стекло в нижней части окна потрескалось в нескольких местах, а из-за протекающего потолка на полу образовалась лужа.

– И под какие гарантии король Людовик предлагает нам все это? – вопрошал Карл. – Короче говоря, все его предложения построены с заметным перевесом в пользу Франции.

Генриетта повернулась к брату. «Выдерживай его взгляд. Играй на его слабостях». Вдохнув в себя побольше воздуха, она почувствовала приток внутренней силы. Ей стало спокойнее.

– Сколько вы хотите? – спросила она, глядя в глаза королю.

– Простите, я не совсем понимаю ваш вопрос.

«Ты все понял, раз позволил себе нахмуриться».

– Дорогой брат, вы можете стараться впечатлить меня вашими замками и смелыми речами, но вам не удастся меня одурачить.

– Одурачить? – переспросил Карл, уже не скрывая своего недовольства.

– Вы разорены.

– Какая очаровательная мысль посетила вашу голову! – усмехнулся король.

Генриетта чувствовала: на самом деле ему не до смеха. Она ударила по больному месту, изменив положение в свою пользу. В пользу Франции.

– Шесть лет назад Лондон сильно пострадал от чумы. А еще через два года значительная часть города была уничтожена пожаром. Вы разорены, но упорно не желаете этого признавать. Я еще раз спрашиваю: сколько вы хотите?

Королевские советники молча глядели на брата и сестру.

– Нам не свойственно обсуждать подобные вопросы в такой манере.

– Зато мне свойственно.

– Дорогая сестра…

– Я предпочитаю, чтобы вы обращались ко мне «ваше высочество».

Карл стиснул зубы. Его молчание не было долгим.

– Мы рассчитывали получать в течение года по полмиллиона ежемесячно. В свою очередь, мы…

– Полгода с ежемесячным поступлением трехсот тысяч.

– Но это слишком маленькие деньги.

– Два миллиона крон, которые, считайте, упадут вам с неба. Более того, мы предоставим вам пять тысяч солдат для вашей личной охраны.

– Зачем мне эта армия?

Генриетта сомкнула пальцы и высоко подняла голову:

– Если английский народ снова вздумает бунтовать и потребует вашу голову, как когда-то они потребовали голову нашего отца, вам очень пригодятся надежные люди, способные вас защитить.

Карл посмотрел на советников. Сэр Трокмортон едва заметно кивнул. Кивок был утвердительным.

Людовик заявил, что хочет собственными глазами увидеть арестованного заговорщика. Маршалю не оставалось ничего иного, как повести его величество в пыточную комнату. Туда же направились остальные, включая королевских телохранителей. Все они спускались по винтовой лестнице.

– А вы уверены, что за спинами заговорщиков стоит Вильгельм Оранский? – спросил Людовик, когда они уже подходили к кабинету Маршаля.

– Да, ваше величество.

– И вы считаете, что сумеете выбить правду из этого мерзавца?

– Я выбью из него все, что он знает. Но едва ли ему известно абсолютно все. Думаю, его хозяева позаботились, чтобы он знал ровно столько, сколько необходимо для осуществления злодеяний.

Едва открыв дверь кабинета, Маршаль почуял неладное. Почему дверь в пыточную комнату распахнута настежь? Фабьен бросился туда. На полу валялись тела зверски убитых караульных. Арестованный исчез.

– Поставить охрану на все выходы из дворца! – крикнул Фабьен караульным, пришедшим вместе с ним. – Немедленно! Послать отряд на поиски беглеца! Обыскать все окрестные публичные дома и таверны! Оповестить наших людей в Париже и Орлеане!

Людовик стоял посреди пыточной комнаты. Его сапоги были забрызганы кровью убитых. Голос короля звучал глухо, словно говорил не человек, а каменная статуя.

– Надо же, как всем не повезло. Мне, поскольку дворец больше не является для меня безопасным домом. Франции, потому что Вильгельм Оранский вскоре будет примерять ее корону. И главе моей полиции, который не впервые оказывается несостоятельным по части своих прямейших обязанностей. Он больше не пользуется доверием того, кто брал его на службу. – Людовик повернулся к Бонтану. – Передайте бывшему главе моей полиции, что я желаю ему успехов на новом поприще.

Король вышел, оставив Маршаля наедине с убитыми. Его взгляд застыл на кожаном ремне, который еще совсем недавно стягивал лоб Мишеля, не позволяя шевельнуть головой.

Бонтан догнал Людовика на лестнице:

– Ваше величество, я не пытаюсь защищать господина Маршаля. Его действия направлялись не столько разумом, сколько жестокостью к арестованному. И тем не менее я по-прежнему считаю его человеком долга, заслуживающим доверия.

Людовик остановился:

– Он меня подвел, причем не в первый раз!

– Да, ваше величество. И все же, поверьте мне, если бы не Маршаль, вас, вероятно, уже не было бы в живых.

Король постоял, тяжело дыша, затем снова двинулся вверх по лестнице.

Карл II вполголоса переговаривался с советниками. Их разговор был недолгим.

– Я согласен принять предложения его величества, – сообщил Карл, поворачиваясь к сестре. – Во Францию вы вернетесь с подписанным договором.

Генриетта сдержанно кивнула.

– Рада слышать, – столь же сдержанно произнесла она.