Вольно было фрау Ерсэль задавать такие вопросы!
Но, если честно, я не знал, что на это ответить. Рассуждения стармеха Бековича окончательно сбили меня с толку. Я и раньше не всё мог объяснить, просто боялся задуматься, а теперь еще воспоминания. Какие-то фразочки в разговорах с коллегами, какие-то намёки в печати… Почему-то моя девушка не любила встречаться с моим отцом. Она говорила, что не любит знаменитостей, они привлекают к себе много внимания, но, кажется, она скрывала что-то. Однажды она улетала из Рима. Эту историю она рассказала мне гораздо позже. Рейсы задерживали, потому что в те дни Италию посещал господин У, а это вызывало нездоровую шумиху. На информационных экранах каждые пять минут возникали варианты портретов Железного Драйдена.
«Приглядись к соседу!»
Глаза, уши, особые приметы.
«Сотрудничайте с безопасностью!»
Одно вроде бы лицо, но ничего конкретного.
Всё, связанное с Железным Драйденом, строилось на слухах и на догадках. Железный Драйден в те годы был чем-то вроде пресловутых мышей с «Уззы»: ловят одну, а вылавливают многих.
«Я хотела позавтракать в «Pedicabo», в монинг-клубе, – пожаловалась моя девушка подсевшей к ее столику паре. Если честно, моя гламурная кисо ни верила тогда в существование Железного Драйдена. Террористы – это же где-то далеко. Это не для нас. Это как Панамский канал, через который, конечно, можно проплыть, но покажите мне человека, который это только что проделал? Гламурные кисо сильны своей непричастностью к мировым событиям. – Может, в «Pedicabo» подают пассерованный топинамбур с одеколонным муссом, – пожаловалась моя девушка, – зато там не пугают этими ужасными рожами на экранах».
«Я – Беппе», – улыбнулся незнакомец.
Он был среднего роста, глаза серые, смеющиеся, благородный лоб.
Ничего более конкретного гламурное кисо не запомнила, зато спутница его врезалась ей в память. С молний тонкой замшевой куртки свисали серебряные замки размером с чайную ложку. Конечно, голубые джинсы, конечно, низкие дорожные туфли. А еще сумочка на серебряной цепи – с книгу величиной. Может, она так хорошо всё это запомнила потому, что спутница Беппе презрительно щурилась на мою гламурную кисо. На ее светлую юбку-карандаш. На чудесную шляпку, белые перчатки. Спутница Беппе явно чувствовала в моей девушке классового врага. Впрочем, замечание моей девушки ей понравилось. Она негромко повторила: «Эти ужасные рожи!» И вдруг фыркнула: «Аристократ на «бугатти» промчись, а ты, пролетарий, иди в лифт помочись!»
Гламурная кисо окаменела.
«Айрис», – представилась итальянка.
Но гламурная кисо окаменела. С нею такое случалось. Когда меня впервые представили ей: «Это наш Александр», она умудрилась спросить: «Это вас так зовут?» А там, в аэропорту «Леонардо» у гламурной кисо буквально язык примерз к нёбу.
Пришлось Беппе вмешаться: «У каждого свой юмор, правда?»
Моя девушка явно ему понравилась. Она, наверное, понравилась ему даже больше, чем сопровождавшая его сучка (определение гламурной кисо). Вожди богатых племен когда-то ели из золотых чашек, это подчеркивало их силу и удачливость, – Беппе чувствовал, что моя гламурное кисо любит порядок и уверенность. От нее несло золотом и комфортом.
«Приходилось вам есть печень муравьеда?»
«Я чуть не описалась, – позже признавалась мне гламурное кисо. – О, Александр! Беппе так это произнес, будто я каждый день вырываю печень у бедных муравьедов. Это ведь животное, да? Или рыба? А его сучка добавила, что сами они уже давно гоняются за одним таким».
К счастью, объявили рейс на Москву.
«Бон шанс!» Они распрощались. Навсегда.
А вечером в новостях первым экраном прошло лицо сучки Айрис, убитой в перестрелке всё в том же римском аэропорту. Айрис и начала перестрелку, увидев спускающихся по трапу гостей. Может, посчитала, что среди них находится господин У. Под замшевой курткой Айрис оказался короткоствольный автомат, а на широком поясе крупные буквы: «Увидишь и обрадуешься!»
Гламурная кисо зарыдала – задним числом.
«Александр, мы могли с тобой не увидеться».
Но Айрис (если ее так звали) гонялась совсем за другой дичью.
«Этот Беппе был настоящий красавец». Странно, после знакомства с моим отцом, моя девушка никогда больше не возвращалась к истории в римском аэропорту.
омикрон
В три ноль-ноль по бортовому времени меня вызвали к капитану.
Такие встречи специально не планируются. Капитан Поляков и я, мы – как солнце и маковое зернышко. Все мои действия изначально вписаны в корабельный распорядок, а действия капитана организует только он сам. Темный китель с золотыми шевронами на рукавах, хмурый взгляд, – я сразу понял, что вызов не принесет мне радости.
«Марсовый Стеклов при…»
Он оборвал: «Обойдемся без доклада».
И спросил: «Как вы развлекаетесь, Стеклов?»
«Имеете в виду повышение профессиональных знаний?»
«Имею в виду обыкновенные развлечения, Стеклов! – Капитан не скрывал раздражения. – Чем вы занимаетесь, когда остаетесь один? Играете в шахматы, в куклы, в двойное бу-бу? – Он прекрасно знал, что я имею право не отвечать на подобные вопросы, а я прекрасно знал, что он имеет право заставить меня ответить на любой вопрос. – Ну? – мрачно поощрил капитан. – Что вы любите, кроме этих дурацких арамейских горок?»
Об арамейских горках я упоминал в Основной анкете. Когда голубой снаряд, запущенный чуть ли не в зенит, начинает трясти и переворачивать, когда весь мир начинает заваливаться куда-то за спину, слабаки седеют в один момент, а когда голубой снаряд с воем рушится в бездну, это выматывает больше, чем долгая ночь с малобюджетной девушкой. Не такое уж дурацкое занятие! Конечно, на Земле арамейские горки особенно не рекламируются, но ведь и настоящий наддув вкорячивают втихую.
«Подруги?»
Я вытянул руки по швам. До меня не сразу дошло, что капитан цитирует невидимый мне текст. Но он сам тут же пояснил:
«Это вопрос из вашей анкеты».
И спросил:
«Зачитать ответ?»
Я неопределенно кивнул.
«Подруги?» – спросил капитан.
И сам себе ответил: «Близкие!»
И сразу продолжил: «Отношения?»
И, конечно, ответил: «Далекие».
«А служебные поощрения?»
«Заложены в памяти кэпа».
Это всё он сам спрашивал и сам себе отвечал.
А точнее, он цитировал анкету, переданную по внутренней связи.
Сперва такая анкета расшифровывается психологами, визируется фрау Ерсэль и, наконец, через Черного Ганса попадает на стол капитана.
«Чем известен капитан Поляков?» – «Спросите у Милы с Третьей авеню». – «Чем занимается Мила с Третьей авеню?»
Капитан Поляков побагровел, но не сбавил тона: «Малобюджетным сексом».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});