Б. агрессивно лоббировала номер в программку мероприятия.
Полный актовый зал: выцветшие, продавленные бордовые ряды кресел, пыльный, скрипучий занавес сцены, исчерканный паркет, шарики, ленточки, пафосные речи, мэр города с охраной, счастливые дети и их родители в жуткой духоте. Дипломы, медали, автобусный кортеж до дома отдыха с проплаченным банкетом – паноптикум.
Бек был прав – адские завитки на Вавилонах одноклассниц, пышные бальные платья, плохо сидящие костюмы, водка в рюкзаках.
Спасибо маме, научила уму разуму! Убедила взять с собой переодеться лёгкий костюм: короткая юбка, пиджак с рукавами три четверти, золотой топ, такого же цвета балетки. Кулон и серьги, подаренные Деном, сюда тоже идеально подошли.
Интересно, как его бабушка? Надо написать. Или папу спрошу. Вроде он держит руку на пульсе.
Подхожу к «взрослой» части банкета. Обнимаю отца:
– Па-а-ап, как ты?
Облокачивается на неудобный стул, разводит руки по спинкам соседних, придавливая мать. Подмигивает, расплывается в ехидной улыбке:
– Дочура! Сама знаешь – счастливый до невозможности!
– Тебе тоже весело, да?
– Не передать словами!
Ещё раз типа «моргнул». Понимает меня, как никто! Все разбрелись по группкам: Левина свалила к своей подруженции «с первого класса» – ходят курить, как Шерочка с Машерочкой. Дарья готовится танцевать на сцене под улюлюканье изумлённой публики, гримируется, поролон в лифчик засовывает. Маруся грустит на диване в холле – не свалила ещё, и то хлеб. Так что опять одна слоняюсь по празднику жизни. Скучно, грустно, обидно. Бек-Назаров соскочил. По уважительной причине. Но в данный конкретный момент – роли не играет.
Спрашиваю отца:
– Есть новости о бабушке Дениса?
– Под контролем. Ничего критического – жить будет, долго и счастливо. Полежит, прокапается, в понедельник отпущу на все четыре стороны.
– Спасибо! Ты – герой! Знаешь?
– Знаю! Коньячку бахнешь?
– А чё б нет?! Наливай!
На глазах у изумлённой публики берёт бутылку, рюмку. До краёв заполняет огненной водой, принесённой им же, кстати. Вторую себе. Протягивает мне дольку лимона. Чокаемся и залпом «шарах». Выдохнули. Зеркально чутка скривились. У всех вокруг варежки на пол попадали. Грех на этом останавливаться – «Цирк уехал, клоуны остались». Отец продолжает жечь:
– Ещё?!
– «Аск»!
Второй заход. Тем же макаром. Если б ретроградный родком не сидел, то сложились бы в штабеля. Ха!
Пожалеем, пожалуй, старичков:
– Третий подход чуть позже?
– Как скажешь, Доню! «Ты это, заходи, если что!»
Снова подмигивает! Внутри ржёт, сто процентов.
Странно, но по шарам не дало. От слова «совсем». С детства втихую не накидывалась. С предками – да, а чтоб по подъездам шариться – никогда. Прошлым летом на день города нажралась – было. Но опять же, не скрывала и не ныкалась.
Выползаю в гордом одиночестве на улицу. Достаю из кармана юбки сотовый. От Бека новых сообщений нет. В последний раз писал часа три назад. Отчитался, что всё в порядке, ночевать останется на «Космодроме».
Смотрю на сосны вокруг пансионата, спрятанного в дебрях пафосных Дачек – район нуворишей и московских недоолигархов.
Где‑то здесь дом мерзкого Матушкина. Где‑то здесь, скорее всего, жарит шашлык или очередных шлюх Горбач.
Написать, что ли? От скуки можно.
Аля
Выпускной – это звездец, как уныло! Предупреждать надо!)))
Убирая мобильник, бросаю взгляд на экран – половина второго ночи. Ну-ну. Ответа ждать бессмысленно.
Плакать почему‑то хочется…
– Люша, меня забыла?
Тощая Мари подкралась незаметно, обхватила сзади за талию, острый подбородок на трапецию возложила. Тепло. Прижимаю Машкины руки к себе:
– Тебя захочешь, не забудешь! Задолбалась кайфовать?
– Жгу напалмом… Разве не заметно? – грустно ухмыляется подруга.
– То есть с условными «нашими» на хату к Пушилину не собираешься?
– Ещё чего не хватало. Чё я там забыла? Как придурки эти «бухают и блюют, блюют и бухают» наблюдать?
Права Мария Батьковна, но всё равно обидно, что всех позвали, а меня нет… Интересуюсь:
– Из солидарности? Только честно?
– Лялька, мы с тобой одной крови – ты и я. Голубой. С пролетариатом и питекантропами нам не к лицу!
– Спасибо…
Вот теперь взаправду рыдаю. Слёзы градом.
– Маш, мы ж всегда будем вместе? Здесь и сейчас «мы» не закончимся? Это же не просто так «здрасьте – до свидания»?
Чувствую, Фельдман тоже ревёт. Клещи свои сжала изо всех сил. Задушит!
– Аль… тебе от меня только туда! – подняла нос в красивое, редко-облачное летнее небо.
– Не надейся! Я тебя и там достану! Будем сидеть во‑о-о-он на той тучке и кидаться пакетами с водой на тех, кто остался внизу! Как с балкона в седьмом классе!
…Молчим… Рыдаем в два ручья… Тишину нарушает двойное пиликанье моей «раскладушки». На внешнем экране написано: «Два сообщения от “АраГора”». Мари заметила:
– Членоносец инициативно пишет или отвечает?
– Отвечает, Маш.
– Тебе оно надо?
– Отличный вопрос. «Что творю, что делаю?! Что делаю, что творю?!»
– Как раз «после дождичка в четверг», да?
– Осуждаешь, Мария Батьковна?
– Может, чуть-чуть… самую малость… Больше завидую… тебе хоть что‑то надо… Хочешь, скажу твоим, что у меня останешься?
– Сейчас выясним…
Открываю эсэмэс:
АраГор
Ты не спрашивала) Я на свой вообще не пошёл. Чего там делать?)
АраГор
Ехать вызволять из башни, принцесса?)
Читаем вместе с лучшей подругой. Маруся подняла бровь, скривилась в ухмылке:
– Он разве не в курсе, что ты «безбашенная»?
– Начинает догадываться… Затейливо в кино сходили…
Анарексичка нахмурилась:
– Не боишься гонореи? Она полным букетом через слизистую передаётся! Не мне тебя учить! «Дочь гинеколога» называется! В презервативе! Поняла?
– Не венеролога же! В самом деле! Говоришь, как моя мама!
Пишу Тёме… всё трясётся? Или коньяк всосался?!
Аля
Драконы прирученные! Сама доберусь))) Через час могу…
АраГор
Я дома)
Аля
Буду рядом – наберу) Ожидайте)
Обращаюсь к Машке. Естественно, она прочитала весь диалог от начала до конца.
– Отмажешь?
– Куда денусь? Твоих в известность поставим легко… Что по Дашке с Ксюхой решаем?
Деловая колбаса – на верёвочке оса! Расчётливая бестия!
– У них всё в шоколаде, но желательно предупредить.
– Значит, Алла Батьковна, разбежались. Выход к точке сбора у ворот через двадцать минут!
133
«Такси-такси, вези-вези вдоль ночных домов, мимо чьих‑то снов…»
Аля, зачем? Развернись, пока не поздно! Он – мудак…
Надо закрыть вопрос? На своих условиях?
Ну, допустим! А как же Бек? Ты о нём подумала?!
То‑то и оно… Слово «подумала» здесь в принципе не подходящее… Если только маткой.
Поворачиваем на Суворова. Пора звонить:
– Расчётное время две минуты.
– Жду! Охлаждаю шампанское, грею всё остальное.
Шепчущий, мягкий,