— Ты, такая… — начал я, сам не поминая, что хотел сказать.
— Какая такая? — улыбнулась Анель.
— Ну… эээ… — черт, я чувствовал, как горят мои щеки, сейчас я, наверняка покраснел. — Ну, ты странная. В хорошем смысле этого слова. — Тут же добавил я, подняв руки в примирительном жесте.
— А разве можно быть странной в плохом смысле? — Анель снова выглядела удивленной.
— Ну… — тут уже озадаченным был я, — ну, можно, наверное, ненормальной, например, неуравновешенной, слегка безумной.
— И такой я тоже бываю, — сказав это, девушка слегка прищурила глаза и сделала шаг в мою сторону, а я невольно сделал шаг назад. После чего она тут же засмеялась, а осознав ситуацию, улыбнулся уже и я.
— Но больше всего меня впечатляет твоя фантазия, все эти грибошнуры и грибоверевки… Это ж надо было такое выдумать, ещё и описывать все с таким серьёзным лицом…
Улыбка тут же исчезла с лица девушки, чёрт, я снова сказал что‑то не то.
— Ты думаешь, я все это выдумала, Странник? — Анель казалась очень серьёзной и даже немного обиженной.
— Нет, не то что бы, просто пойми меня правильно, все это кажется немного не правдоподобным, — залепетал я всякую чушь, — я не хотел тебя обидеть и…
Вдруг Анель неожиданно взяла меня за руку, её прикосновение было таким горячим и приятным, и снова по всему моему телу разлилось тепло. Не думаю, что это то, что ты чувствуешь, прикасаясь к призраку. Наконец‑то я нашёл кого‑то живого в этом ночном замке теней и химер.
— Пошли! — скомандовал девушка и потянула меня за собой, не принимая возражений.
Через миг мы уже мчались по коридорам замка, во многих из которых я никогда не бывал. Девушка крепко держала мою руку и так быстро бежала по ночной Академии, что мне ничего не оставалось, как только поспевать за ней. Сначала я пытался запоминать дорогу, но очень быстро сбился и просто продолжал бежать, видя перед собой лишь развивающиеся густые каштановые волосы, и слыша лишь звонкий девичий смех. Не знаю, сколько мы так бежали, но вскоре мы оказались в каком‑то тёмном коридоре, который освещался лишь тусклым красноватым светом нескольких ламп на потолке. Вдоль стен коридора шли какие‑то трубы. В отличии от меня, Анель даже не запыхалась после долгой пробежки, она явно была в лучшей физической форме, чем я.
— Где мы, Анель?
— Сейчас увидишь, — загадочно ответила девушка и, подойдя к одной из стен начала внимательно её обследовать. — Ага, вот здесь. — С негромким скрежетом слегка заржавевшего металла, она открыла небольшой люк, что находился на развилке между двумя трубами.
Девушка тут же присела и ловко проскользнула в люк.
— Эй, ты там ещё долго мечтать будешь? — раздался голос из‑за стены. — Лезь, давай!
Вот же диктаторша. Я присел и пролез в люк. То, что предстало моим глазам, сложно описать словами. Мы с Анель стояли на довольно узком металлическом мостике внутри какой‑то, то ли лаборатории, то ли теплицы. Под нами находилось поле, полное светящихся и сияющих камней, самых разнообразных форм и цветов. Они лежали в разброс на мягкой зеленой траве. А между ними на узеньких, похожих на электрический провод ножках, медленно передвигались существа, напоминающие огромные грибы. Ножки их имели три цветных полоски, что переливались всеми цветами радуги.
— Ты же не хочешь сказать, что это…
— Грибошнуры, — радостно ответила Анель, — как видишь, вполне себе реальные.
Я с интересом наблюдал за картиной внизу. Среди светящихся камней, грибошнуры, эти странные существа, собирались в кучки, или поодиночке бродили по полю. Они шушукались, и перешептывались. Только сейчас я услышал, что внизу играет тихая классическая музыка.
— Музыка? — удивлённо спросил я.
— Ага, Шопен, это их любимый композитор. А вот хищные грибоверевки предпочитают Вагнера, как‑то зайдем и к ним.
— Эти существа, они разумны?
— Отчасти, — ответила Анель, — не так, как мы, но они способны на некоторые мысли и чувства.
— И зачем они здесь?
— Их выращивают в этой теплице, так как их шапочки — это уникальный ингредиент для многих магических зелий.
— И их просто убивают ради этих шапочек? — спросил я, наблюдая за этими странными, по — своему прекрасными, тихими и миролюбивыми созданиями.
— Тебя это беспокоит, Странник? — спросила Анель, посмотрев мне в глаза своим проницательным взглядом. — Да они умирают. Иначе не было бы никакого смысла, всегда должен быть финал, последний аккорд, завершающая строка, решающий мазок кисти. Только смерть определяет смысл жизни, разве нет? Но их не убивают, они дозревают и умирают своей смертью. Смотри, смотри! — Девушка схватила меня за рукав и указала пальцем на одно из этих странных созданий.
Грибошнур, склонив голову и немного пошатываясь, дополз к одному из камней. Он медленно сел, и его нога — шнур перестала светиться. Странное создание тут же обступили его собратья, склонив свои шапочки — головки они замерли над умирающим.
— Этого его семья, — сказала Анель, — их последняя дань памяти.
После этого шапка умирающего грибошнура с тихим треском отделилась от тела и, медленно изгибаясь, словно медуза, взмыла вверх. Теперь и она светилась поочередно всеми цветами радуги, медленно плывя в воздухе. Это было потрясающее зрелище.
— А теперь, — сказала Анель, — как и все мы когда‑то будем, она ищет свой последний свет, — Анель что‑то прошептала и на кончиках её пальцев затанцевали маленькие огоньки. Плывущая по воздуху грибная шапка тут же среагировала и полетела в нашу сторону. Уже через минуту, она опустилась на руку Анель. Девушка внимательно рассматривала этот странный медузообразный объект, а тот в свою очередь, светился поочередно всеми цветами, освещая Анель то синим, то желтым, то красным. В глазах девушки заблестели маленькие бусинки слез, а внизу тихо играл Шопен. Я любовался этой картиной, словно зачарованный.
— Как странно, — тихо прошептала Анель, — не только лишь в жизни, но даже в смерти есть своя непостижимая красота. А мы лишь зрители, приходящие на миг в этот мир, чтобы стать лишь крохотным росчерком пера, лишь маленьким движением кисти художника. Успокаивает только то, что может без этого мазка кисти, картина была бы не полной, может, именно мы принесем завершенность полотну, наполним его гармоничным смыслом?
— Не знаю, Анель, — я был так же погружен в свои мысли, находясь в легком трансе от всего происходящего. — Спасибо тебе!
— Я показала тебе так мало, — улыбнувшись, ответила девушка.
— А может больше, чем ты думаешь, — сказал я, все ещё погруженный в свои мысли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});