Она застенчиво пожала плечами, мол: чего такого-то? Мдя, идиотизм крепчает на глазах. Глаза... Одни ярко зеленые, с азартной поволокой, с нескрываемым удовольствием смотрят не моргая в светло ореховые, влажные и немного смущенные, большие глазище с расширенными зрачками. «Да вашу ж за ногу!» — дошло, наконец, до меня. Не проще ли было поискать свободную комнатку с кроваткой побольше, чем изначально разводить сегодняшнюю тягомотину? А мне теперь еще пи*дюлей от Эрика получать. Я только смогла развести руками, глядя на эту буйнопомешанную парочку. Обиделась и пошла добывать себе так и не выпитого кофеечка.
— Мы уезжаем, Эш, — крикнул мне Уилл, забегая во временный постой неофитов.
— Иду, — отозвалась я глухо, вскакивая со спальника и зашнуровывая ботинки.
— Эшли, шевели задницей, — подгоняет Кристина, на ходу выбегая на улицу. — Все уже почти расселись.
— Да иду я, иду, — махаю рукой на ребят. — Даже покемарить не дадут.
Так, портки подтянули, маечку чистую натянули и поправили. Тьфу-тьфу-тьфу, торчащие волосики пригладили — все прЫнцесса. Нет. Королевна! Подхватив куртенку под мышку и рюкзак, вылетаю к стоянке мощных машин и высматриваю себе хорошую компанию попутчиков. Ну круто, Ал занял мое место в машине у Бартона. А мне куда теперь?
Эрик неторопливо покуривал, облокотившись к гладкому боку своего внедорожника, и полосовал по сторонам таким убийственным взором, что все ребята предпочитали обойти стороной своего командира. Кажется он еще совсем не остыл и очень сильно раздражен. Спина прямая, будто он проглотил палку, плечи расправлены, подбородок гордо задран вверх. Холодные металлические глаза поймали мой вопросительный взгляд, мужчина властным кивком указал на сидение в автомобиле и устроился за рулем. От него источала волна дикой агрессии, что мое сердце удрало в самые пятки и вылазить оттуда не собиралось, но я уверенно залезла на переднее кресло, закинула назад свои шмотки и приветливо улыбнулась. А че делать? Ведь накосячила, как ни крути, теперь придется отвечать. Обдав меня презрительной и устрашающей усмешкой, он завел мотор и рванул с места, больше никого не захватив из бесстрашных. Да в принципе и желающих особо не было, составить компанию выбешенному лидеру.
Мужчина старательно складывал буковки в красивые, заковыристые матерные слова и вываливал на мою голову целый океан нелицеприятных и неповторяемых обвинений и ругательств, но, в конце концов, выдохся и замолчал. Я, притворившись мебелью и не дыша, все стерпела, заслужила ведь, и свой язык старалась не распускать. Понимаю уже, что иногда полезно его прикусывать не просто для здоровья, а в случае с Эриком — просто необходимо для жизни. Покладисто пристроив ладошки на коленках я как послушная ученица, молча сидела и пялилась на проносящиеся за окном скучные пейзажи. Ой, чего-то он сегодня совсем-совсем недовольный, аж жуть берет. Может, я еще где отличилась? Еще целых полчаса я стоически терпела такую несправедливую немилость искусав себе все губы, в итоге не выдержала и осторожненько поинтересовалась:
— Ты чего сегодня такой добрый? Не выспался? — мой голосочек был очень ласковый и заботливый, прям как у Красной шапочки. Умею же, когда надо... В ответ лютая тишина, только поморщился.
Добавив в интонации побольше медку. Так, на всякий случай, вдруг и вправду чем дополнительно провинилась, я покаянно похлопала ресничками и стала опять приставать к мужчине.
— Спасибо, что позволил спокойно поспать в своем транспорте.
Хмыкает и качает головой.
— Ты так храпела, что подняла бы всю базу на уши. — издевательски тянет Эрик.
— Не ври, — возмущаюсь я, чувствуя, как краска заливает лицо. — Я только соплю.
Вот балабол-то, да если бы я действительно храпела как трактор, то он бы обязательно и с радостью, позволил бы мне разбудить весь лагерь.
— Хмм.
— В конце концов, мог бы и разбудить.
— Вот она, благодарность... — зло прошипел командир. — Не мог, когда ты спишь зубами к стене, ты не выеживаешься и не лезешь куда не просят. Так что я, оберегая твой сон, пошел страдать на базу. Храпа я и в дороге наслушался.
— Ну раз я так тебе мешала, мог бы выкинуть мое тельце на обочину. — надулась я, вспоминая его мягкие касания во сне.
— Еще одно слово, я именно так и сделаю. — отрезал командир.
— Да ты что, правда? — испугалась я. — Хочешь отправить меня пешком до Бесстрашия?
Резкий скрип тормозов и я чуть не улетела с сидения в лобовое стекло.
— Проваливай! — кидает он мне, указывая на дверь.
— Еще чего. — уверенно отбиваю подачу и демонстративно усаживаюсь поудобнее. Захочет меня выкинуть, пусть поднимает свою задницу и собственноручно выпроваживает на дорогу. Только тогда получит в морду, унижать я себя не позволю.
— Это был приказ, бл*дь! — припечатывает Эрик, а в голосе столько желчи и яда. — А я все еще твой лидер! Ты знаешь что в Бесстрашии бывает за неисполнение приказов?
Мимо нас пронесся остальной бесстрашный караван, но мужчина не торопился заводить двигатель. Стало очень обидно. Сволочные, предательские слезы наворачивались на глаза. Кончик носа стал пощипывать. Сделав несколько медленных, глубоких вдохов я решилась повернуться к нему и посмотреть в глаза.
— Что с тобой? Ты все еще злишься или просто хочешь поиздеваться?
Дуга из бровей стремительно ползет вверх, губы искажает кривая линия.
— Я сказал, проваливай, твою мать, или как еще тебе сказать, чтобы ты съебн*ла уже с моих глаз, никчемная тварь?
Тяжелый вдох. Вот честно, я выпала в осадок, а от злости даже не знала, что сказать этому придурку. Душа замерла от обидных и резких слов. Деспотичная маска непреоборимого диктатора, снова прилипла к лицу командира. Ну что ж, хочешь пободаться — вперед.
Откидываю голову назад и закрываю глаза. Вдох-выдох, вдох-выдох...
Гребанная любовь...сука настоящая такая, любовь к этому бездушному и ожесточенному тирану. Я не хочу больше нехрена чувствовать. Это уже просто нестерпимо, похоже на побочный эффект. Картинка расплывается. Боже... не дай только разреветься. Огромное желание устроить ему концерт за все, одним разом, усмиряет только внезапно навалившаяся усталость и легкая дрожь в руках. Не знаю, отчего больше... от обиды или от обрушившейся на меня его близости. Ничего-ничего, ты у меня еще поскрипишь зубами за каждую мою слезинку, за каждую свою надменную фразочку, за каждую мою искалеченную переживаниями нервную клетку. Ответишь. Пусть потом, но ответишь.
— Так, значит, приказ? — довольно серьезно уточняю у командира. — Если ты настаиваешь, могу и удалиться. Буду прыгать по дороге, орать матерные песни, но дойду до Бесстрашия стерев ноги в кровь и подвывая кентервильским привидением.
Злится. Смотрит насупив брови, но молчит. Меня коробит от его презираемого взгляда, а он с явным удовольствием за этим наблюдает. Очередной полустон от душевной боли, благополучно тонет в сжатых и жалко запрыгавших губах. Ну молодец. Давай, зареви еще... прям при нем. Ну что ж, герой, долбанул в самое сердечко. Хорошо так попал. Все приступы слез душу прям на корню. Изо всех стараюсь выдать непроницаемую улыбку, боясь, что получится только изувеченный, печальный и вымученный оскал. Как у умирающего зверька. Довольно...
— Я признаю твою власть, мой лидер. — наконец, собравшись, четко прочеканила я. Голос стал каким-то осипшим. Повернувшись, снова посмотрела в суровое лицо и заехала ему кулаком в челюсть. Пальцы противно хрустнули, но внутри все пело и плясало, так что даже боли не чувствовалось. После чего дернула на себя ручку, открыла дверь и вылезла из высокой махины, посильнее шмякнув дверью. Даже не взглянув в сторону этого деспотичного идиота, пошла по обочине, дорога куда-нибудь да выведет, а он пошел на йух со своими лидерскими замашками.
Однако, буквально через полминуты, когда я довольно уже далеко утопала, мотор внедорожника взревел и машина обогнала меня, перегородив дорогу. Эрик выбрался с водительского сидения и попытался схватить меня за руку, обогнув кузов.