тут же остановился. Не вынимая из нее пальцев, подхватил под грудь, легко приподнимая, притягивая к себе и прижимаясь губами к ее ушку.
– Что должна сказать хорошая девочка, когда хочет, чтобы ей доставили удовольствие? – прохрипел провокационно.
– Виктор… – захлебнулась эмоциями, когда он погладил чувствительный бутон клитора, утопающий в нектаре. – Прошу, продолжай… Ах-хах… – задохнулась, вновь получив удар по попе.
– Проси, куколка. Иначе я подвешу тебя к потолку, возьму хлыст, и ты потом неделю сидеть не сможешь.
– Г-господин, прошу… умоляю… Ах… боже… еще… еще… еще… еще… – зашептала жарко, потом и вовсе залепетала что-то неразборчивое на грузинском, пока его пальцы творили нечто невероятное с ее телом трахая щелку и лаская грудь. Оргазм вырвал из губ волшебный стон, пробежался по всем нервным окончаниям, отдаваясь блаженством в каждой клеточке. Тело затряслось, полностью теряя контроль над окружающим. От продолжающихся искусных прикосновений продолжало бить током, перед закрытыми глазами разбегались цветные круги.
– Думаешь, это все? – Виктор вынул пальцы из ее киски и легонько шлепнул ладонью по попе. Затем перехватил ее за широкий ремень, крепко обвивающий бедра и аккуратно спустил коленями на пол. Развернул к себе, схватил за кольцо на ошейнике, заставляя выпрямиться и поднять голову. Погладил разгоряченные послушно расслабленные губки и медленно снял маску с ее лица.
Маргалит заморгала, вся обтекая жаром стыда от его прямого колюще-режущего взгляда. Сжал румяные пылающие щечки, заставляя пухлые губки раскрыться.
– Посмотри мне в глаза, Маргалит, – прошипел требовательно, поигрывая с заостренными пиками ее красивых грудей. – Подними глаза и скажи мне, кому ты принадлежишь.
– Н-никому… – обронила почти неслышно, опустив глаза, и тут же получила несколько шлепков по соскам вместо нежной ласки. Эта упертая бестия жмурилась и вздрагивала от каждого, но исправляться никак не желала.
– Я сказал посмотреть мне в глаза, – устрашающе прорычал в самые губы.
Подняла ресницы, сверкнув карамельными озерами глаз. В них все еще плескался хмель оргазма, а Виктор уже выписывал новые узоры на ее груди, забавлялся с ее сосками, погладил пальцем язычок у нее во рту, смял губы, легонько шлепнул по щекам, приводя в чувства.
– Ты пожалеешь, куколка, – скривился в коварной улыбке, видя, как она внутренне борется с собой, не желая уступать. Дал ей еще несколько секунд на размышления, склонился и пососал ее нижнюю губку, втянул в себя язычок, жадно всосал в себя весь ее сладкий ротик, заполняя и имея своим языком. Услышав отзывчивый жаркий стон и почувствовав ответный трепещущий поцелуй, больше не стал медлить. Поднялся с постели, педантично оправив рукава рубашки и галстук. Прошел к комоду, достал несколько интересующих его предметов и приблизился к сидящей на полу девушке.
Она уже больше не сопротивлялась, не пыталась вырваться, не возражала. Только часто дышала и следила за ним напряженным взглядом. Черные кудри растрепались, как у бешеной ведьмы, груди бесстыдно торчали наружу над оттянутым кружевным лифом пошло-прекрасного платьица. Чулки она, видимо, не успела надеть, но его и так все устраивало. Узоры ее татуировок, кожаные ремни, ошейник лишь добавляли пикантности образу. Девственница? Ну уж нет… На святую невинность она точно не тянула. Развратная грешница из ада, суккуб-искуситель, коварная куртизанка, его личная черная пантера, посаженная на цепь в золотой клетке.
Игрушки пока что бросил на постель. Чуть оттянул галстук, расстегнул пару верхних пуговиц на воротнике рубашки, а также на манжетах. Закатал рукава до локтей, затем помог Маргалит встать. Точнее, рывком поднял ее на ноги, подхватив под мышки легко, как пушинку. Потом перехватил на уровне бедер и поднял на руки, на этот раз не закидывая себе на плечо, а лишь слегка приподнимая над полом. Перенес на постель, уложил лицом вниз, нежно убрал с лица разметавшиеся по простыни волосы. Тут же сел верхом ей на ноги и зазвенел цепочками и креплениями ремней. Девушка под ним жадно и часто дышала. Он чувствовал, как каждый ее мускул напрягся в ожидании новой сладкой, а, может быть, и не очень, пытки.
– Я имею право использовать стоп-слово! – очень «кстати» вспомнила вдруг, хотя, конечно, лучше поздно, чем никогда.
– Вот как… – усмехнулся тихо, удлиняя цепочку между ее наручниками, чтобы ей было удобнее. – Будь послушной девочкой, обращайся ко мне «господин» и на «вы», будь благодарна и вежлива, тогда не будешь наказана и получишь поощрение.
– Еще чего! – встрепенулась тут же, вдруг вспомнив о собственной гордости и вновь начиная злиться.
– Даже не сомневался в твоем ответе. – Заметил со скепсисом, расстегнул ремень, крепко охватывающий ее бедра, обернулся через плечо и отстегнул ремень на щиколотках.
Почувствовав мнимую свободу, девушка под ним затрепыхалась.
– Какого черта?! Что ты собираешься со мной делать? – прорычала возмущенно.
– Я уже кратко озвучивал тебе свои планы, – ответил невозмутимо. Немного отодвинувшись, полностью высвободил одну ее ногу, но тут же поймал и согнул в колене, пристегивая за браслет на щиколотке к одному наручнику. Отсев в сторону, проделал то же самое со второй ножкой. Ухмыльнулся, любуясь своей работой. Полуголая девочка сейчас лежала перед ним на животе. Ножки чуть расставлены, согнуты в коленях и надежно зафиксированы сзади ремнями. Выпрямленные руки тоже отведены назад – и стоит только дернуться, она лишь сильнее раскроется перед ним, да и себе доставит определенные неудобства.
Сжал розовую, прекрасно выпоротую и чуть раздвинутую попку, вновь легонько шлепнул, но тут же погладил. Пальцы скользнули между бедер, потерли яркий бутончик клитора между припухшими губками, который все еще пульсировал после оргазма и от новых умелых прикосновений.
– М-м-м… – замычала, кусая губы. Видимо, пыталась скрыть собственную реакцию на его прикосновения. Довольно наивная попытка, но подавленный стон звучал музыкально. Принялся нежно поглаживать между влажными лепестками, то задевая клитор, то намеренно обходя его стороной. Услышал нервное сглатывание и отметил для себя судорогу, прошедшую по всему ее телу.
– Нравится? – уточнил с подчеркнутой строгостью.
– Н-нет! – выдохнула, вся дрожа и пытаясь свести ноги.
Покачал головой. Взял с простыни стек с маленьким узким кожаным наконечником, погладил им чувственные лепестки и бутон, а затем коротко шлепнул.
– А так? – в голосе появилась легкая издевка, когда провел целую серию нежных шлепков по чувствительному месту.
– Ау… м-м-м… – застонала тихонько, соблазнительно ерзая на простыни, будто нарочно дразнила его виляющей попкой.
– Так лучше, да? – промурлыкал с мягкой ухмылкой, уже не сомневаясь в ответе. – Хочешь еще, маленькая упрямица?
Отложил стек и погладил розовую попку ладонью. Пальцы бесцеремонно прошлись между ягодицами, задевая все чувствительные места. Захватил ими влагу из ее все еще горячего лона и провел ими вверх, до туго стянутой звездочки ануса.