Паоло знал, как перехитрить электронику. Это была своего рода наука выживания, которую преподал ему безжалостный двадцатый век. Паоло проник на территорию поместья так же легко, как перелетает с одного дерева на другое птица. В гроте, воздвигнутом фантазией человека, привыкшего жить, чтобы тратить деньги, Паоло укрылся от дождя. Когда стемнело, он нарвал травы и сделал себе постель. Трава была сырая, и он вздохнул, невольно вспомнив шалаш на берегу реки. В этом вздохе не было сожаления – прошлое, понял он, должно оставаться прошлым. Паоло оно представлялось рядами книг на полке. Можно взять и почитать на ночь ту, где пишут про любовь. Когда-то, возможно, ему захочется прочитать и про войну.
Он натянул на голову куртку и заснул под шум дождя. Проснулся ровно через два часа – в голове, как он и рассчитывал, раздался звонок. Жить по звонку было не слишком уютно, зато давало шанс выжить. Особенно на страницах той книги, где люди ожесточенно и с наслаждением убивали друг друга, оправдывая свои безумные поступки коротким и столь многозначительным в своей кажущейся привычности словом – война.
Паоло выглянул наружу. Дом казался большой бесформенной глыбой, отбрасывающей тусклую тень на лужайку и ведущую к самшитовой роще аллею.
Он вышел, передвигаясь на обезьяний манер. Этот способ передвижения он усвоил там, где слово «жизнь» значило куда меньше любого другого слова – на всех языках. Хотелось есть. Обычно желудок вдохновлял Паоло на самые невероятные подвиги. По зову желудка он совершил несколько героических поступков.
Он знал, как заставить электронного сторожа поверить в то, что человек еще менее материален, чем привидение. Электронный мозг более доверчив и предсказуем, чем мозг хомо сапиенс, – это Паоло за свою жизнь тоже усвоил.
Он очутился в большой комнате. Посередине стояла огромная застланная мягким светлым покрывалом кровать. Он предвкушал, как отдастся ее беззаботному уюту. Но сперва нужно ублажить желудок.
Кухня располагалась в противоположном конце дома. Туда его привели едва ощутимые, а оттого еще более соблазнительные запахи съестного. Кофеварка работала бесшумно, а чтобы по дому не распространялся аромат кофе, Паоло включил вытяжку.
Он изучил холодильник с мясными продуктами. Достал из него пакет с тонкими ломтиками копченого бекона и кусок жареной свинины на ребрах. Хлеб заменили галеты – похоже, в этом доме экономили на хлебе, за день съедая его весь, до последней крошки.
Ужин получился королевским. Паоло слил в раковину кофейную гущу, вымыл чашку и ложку, собрал ладонью со стола крошки. Теперь можно отдаться сну.
Паоло проспал четырнадцать часов – это он определил по тем же внутренним часам, которые его никогда не подводили. Проснувшись, он мысленно пожелал себе доброго утра. В спальне пахло пылью, из чего можно было сделать вывод, что в отсутствие хозяев прислуга не слишком усердствует в поддержании чистоты. Это открытие его обрадовало. При мысли о хозяевах этого дома он испытал странное смятение чувств.
Когда в коридоре раздались шаги, Паоло мгновенно привел в порядок постель. Покрывало было синтетическим и в отличие от естественных материалов, не хранило в себе память о контурах человеческого тела. Под кроватью было безопасно. Он видел вдалеке женские ноги в босоножках. Конечно, ни босоножки, ни грубая походка не могли принадлежать хозяйке столь роскошного особняка.
Прислуга открыла окно, не обратив внимания на то, что его уже открывали ночью во время дождя и на подоконнике остались следы от высохших капель. Она сказала кому-то снаружи, что сломался замок на двери и она не может убрать на балконе.
Потом женщина небрежно прошлась щеткой пылесоса по мягкому синтетическому покрытию пола, изображающему траву в каплях росы. На этом ритуал уборки завершился. Фальшиво напевая себе под нос мелодию из репертуара Эллы Фитцджеральд, женщина удалилась.
Паоло вылез из-под кровати. Из окна спальни был виден бассейн. Вчера его чуть ли не полдня мыл ленивый толстый мулат. Паоло наблюдал за ним из своего грота и думал, что справился бы с этой работой максимум за полтора часа. Сегодня бассейн был до краев наполнен голубоватой водой. Однако шезлонги и столики все еще стояли под навесом. Из чего Паоло тоже сделал вывод, что хозяев сегодня не ждут.
Он решил не пользоваться ванной и душем – стенка выходила в коридор, где в это время дня вполне мог околачиваться кто-нибудь из прислуги. Судя по всему, в доме ее было немало – Паоло уже успел насчитать пять человек плюс ноги в босоножках, которые он только что видел из-под кровати.
В комнате стало душно – включили электрическое отопление. Паоло смотрел на невозмутимо гладкую поверхность бассейна и испытывал сильную жажду. Спасти от нее его может только бассейн.
Садовник подрезал живую изгородь вдоль аллеи. Бассейн располагался таким образом, что из других комнат первого этажа, кроме той, в которой сейчас находился Паоло, его не было видно. Прислуге на втором этаже делать нечего. Если бы не этот садовник…
Он вспомнил, как однажды, попав под гранатометный обстрел в пустынном предгорье, они с Игорем залегли в небольшой выемке – ребята из их подразделения успели спрятаться за валунами. «Нас нет, нас нет, нас нет…» – мысленно твердил он тогда, старясь не думать про то, что они оба просматриваются и с воздуха, и с вражеской стороны.
Вертолеты улетели, моджахеды, добив раненых, ушли в горы. Их же никто так и не заметил. Они боялись поверить в это. Игорь сказал, что их спас Господь.
Паоло закрыл глаза.
«Меня нет, меня нет, меня нет…» – стал говорить он про себя, мысленно обращаясь к садовнику. Открыл раму, осторожно спустился вниз и направился к бассейну.
Вдруг садовник повернулся к нему лицом. Паоло застыл на месте, но секундой позже понял, что мужчина его не видит – он смотрел сквозь него.
Паоло продолжал свой путь. Вода в бассейне была теплой и благоухала какими-то цветами. Он бесшумно плавал из конца в конец, потом лежал на спине, глядя в затянутое тучами небо. Наконец вылез из воды. Садовник трудился теперь в дальнем конце аллеи и стоял спиной к Паоло. Он незаметно пробрался в дом.
Хотелось есть. Он слышал отдаленные шаги – большой богатый дом, набит кучей бесполезных вещей, для ухода за которыми требовалось много дармоедов-слуг, жил своей обычной жизнью. Однако прислушавшись, Паоло понял, что шаги принадлежат одному человеку. Несомненно немолодой женщине.
Паоло выглянул в холл. Дорогу на кухню он помнил прекрасно. Шаги доносились со стороны большой комнаты с двустворчатыми дверями из венецианского стекла. Он проходил мимо нее ночью. Паоло на мгновение закрыл глаза. «Меня нет, меня нет, меня нет…» – стал он прокручивать в мозгу. Он шел легким стелящимся шагом снежного барса, крадущегося к своей жертве. Краем левого глаза он видел женщину – она сидела за бюро и просматривала какие-то бумаги. Судя по всему это была экономка.