Голос принцессы упал.
– Что должно стать платой? – спросил Рауд.
Она стушевалась.
– Моя… девственная кровь.
Я живо представила, как Рауд качает головой, отказываясь принимать ответ.
– Но мы же просим немногого! – взмолилась Камелия. – Дать мне силу подобную той, какой обладают секачи. Всего на одну ночь! Чтобы отрезать его от невидимых миров, от мира богов, тогда он потеряет свои дары, и все мы вздохнем свободно.
– Вы в самом деле так наивны, Камелия? Даже светлые боги всегда требуют больше, чем человек готов дать. А темные берут сторицей. И вы рассчитываете откупиться такой малостью?
– Это для вас малость – отдать себя нелюбимому!
Над пихтами крикнула сойка. Небо было затянуто облаками, и я чуяла, что с утра опять пойдет снег, а к ночи разгуляется метель. Веселый будет праздник.
– Фьюго знает? – спросил Рауд.
– Нет! – ахнула Камелия. – Вы же не скажете ему? Пожалуйста…
Белый Граф не ответил на ее мольбу.
– Помните историю князя Эймина? Он тоже заключил договор с темной Небеей. Ночь с прекрасной дочерью вождя горвитов в обмен на десять торговых ладей со всеми, кто был на борту. Он получил, что желал. А потом его жена бросилась в море с башни и в один год погибли все двенадцать детей. Сам князь сошел с ума, его княжество было смыто великим потопом.
– Но это же только легенда, – прошептала Камелия почти беззвучно.
– Как вы думаете, почему принцу Фьюго позволили сопровождать вас?
Вновь повисла тишь. Казалось, даже снега прекратили свое шуршание.
– Не верю… – выдохнула принцесса.
– Тьма берет то, что вы любите больше всего.
– Нет! Вы не можете знать!
– Не могу. Но так написано в тех самых старых книгах. Так было всегда, Камелия.
– Зачем вы говорите мне все это? – простонала она. – Чего вы хотите?
– Я хочу, чтобы вы помогли мне остановить Альрика другим способом. Вы напрасно думаете, будто обладание тремя дарами ничего ему не стоит. Я помню его жизнерадостным мальчишкой, вспыльчивым, но отходчивым и в общем добродушным. Помню, как он мечтал стать хорошим королем. Но сейчас я вижу перед собой совсем другого человека, человека на грани помешательства. Не говоря о том, что он не справляется с даром зимы…
– Так вы все-таки отдали свой дар? – наверное, в этот момент принцесса смотрела на его рыжие волосы и на снежную прядь в них.
Рауд, должно быть, кивнул.
– Вопреки всем правилам – через одного бога лета. В Белом замке есть часовня Нежи, но богиня не ответила. И не отвечала после, уже зимой…
– Но передача могла убить вас!
– Могла. Я две недели провалялся в бреду, мне чудилось, что Нежа проклинает меня. Альрика она тоже не приняла, и он надеется завершить передачу на ритуале единения в Ночь Всех Богов. Он рассчитывает, что вместе с остатками дара я отдам и свою врожденную силу, и это станет своего рода раствором, скрепляющим его связь с Нежей.
– Но это невозможно, этого никто не делал! – вновь ужаснулась принцесса. – Вы чуть не погибли в первый раз, а теперь… это же сама ваша суть, ваша жизнь! Ее нельзя отдать!
– Дело не в этом. А в том, будет ли этого достаточно? Я не уверен. Поэтому мне нужна ваша помощь, Камелия. Предложите ему свой дар. Он одержим жаждой обладания, он согласится. Три дара для него уже чрезмерный груз, четвертого он не выдержит. Церемония единения – самый безопасный способ передачи, вашей жизни ничего не грозит. Правда, велика опасность, что сила к вам уже не вернется. Но вы добьетесь желаемого, устраните угрозу, и куда меньшей ценой, чем это…
Я представила, как он покачивает зловещим амулетом.
– Вы уверены, что получится?
– А вы уверены, что сумеете обуздать темную Небею, когда она начнет собирать свою жатву?
Принцесса долго молчала.
Мне стало горько и тоскливо – словно темные боги уже вышли с изнанки незримых миров, завладев умами и душами. Кому верить, если даже хорошие люди творят ужасные вещи? Камелия, которой я сочувствовала всем сердцем. Герцог Клогг-Скрапп, несколько вялый и равнодушный, но в общем неплохой. Рауд…
Он задумал это с самого начала, еще не зная ни о Джеруче-Фьюго, ни о медальоне, ни о замыслах короля Бертольда и короля Альгредо. Он напросился к вайнорцам в провожатые, чтобы найти у Камелии слабое место и в нужный момент надавить на него.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И неважно, что будет с ней, что будет со мной, с ним самим! Такова высшая магия нашего мира – магия власти. Каждый, кто прикасается к ней, сходит с ума. Становится… фантумом, готовым подчинять, отнимать и захватывать, жертвуя другими и собой ради силы, ради того, чтобы стоять рядом с богами, получая дары из их рук. Вместо того, чтобы просто жить…
– Я должна обсудить это с дядей, – сказала принцесса.
– Хорошо, – ответил граф Даниш-Фрост. – Но амулет я оставлю у себя.
Они поднялись.
Я выпрыгнула из своего укрытия и скачками помчалась к дворцу.
А то наговорю, что чувствую, потом пожалею.
– Белка! – окликнул Даниш. – Идем домой!
«Сама дойду! Видеть тебя не хочу! Вас обоих!»
Глава 24,
в которой раскрываются секреты и затевается заговор
– Что думаешь, Болли?
Альрик отвернулся от окна, чтобы не видеть белой мути, занавесившей парк от неба до земли. В канун праздника всегда шел снег, но не сплошной стеной как теперь, а легкими красивыми хлопьями. Всегда, чтоб миру провалиться к темным богам!
До сих пор Альрику не приходило в голову задуматься, как владыки зимы этого добивались. Сколько себя помнил, просто радовался этим хлопьям и пушистым облакам, сквозь которые непременно проглядывало солнце. Непременно, опять же. Хотя властью над воздушными течениями владыка зимы обладать не должен. Или должен?
В том и беда, что Альрик не понимал всех тонкостей своего нового дара. И это приводило в бешенство. Ничего, с даром моря будет проще. Если решиться и принять его…
– Представь себе, Болли, она сказала, что отдаст мне дар, если ей не придется делить со мной постель. Ее сердце, видишь ли, принадлежит другому. И при этом не стеснялась смотреть в глаза!
А взгляд у нее был как у солдата, который идет в штыковую атаку.
Это тоже бесило. Женщины никогда не смотрели на него так. Будто на врага. Он ей настолько неприятен? Или она решила, что один брат не лучше другого?
Альрик выругался.
Гюнтер! Еще одна причина его ярости. Сколько раз предупреждал гаденыша? И вот опять. Правильно бабушка отходила его тростью. Превратил дворец в разбойничье логово, да еще позарился на любимую фрейлину Камелии!
Пришлось срочно выслать поганца в Касль. Там нет хорошеньких маленьких вайнорок, там вечные снега, обветренные скалы и гарнизон из старых солдат. В такой компании не забалуешь.
Осталось извиниться перед королем Бертольдом. Своей так называемой невесте Альрик уже выразил сожаления, пообещав позаботиться о будущем пострадавшей фрейлины. Подберет ей титулованного мужа, даст хорошее приданое. Какое-нибудь поместье на берегах Нерина с приличным годовым доходом. Тогда, может быть, ее высочество сменит гнев на милость.
С этой свадьбой все идет наперекосяк. Альрик так и не дознался, кто от его имени велел недокармливать вайнорцев. Гоф-командор Вактик допросил поваров – те кивали друг на друга и пожимали плечами. Приказ будто из воздуха взялся! А Камелия теперь и эту мелкую обиду готова ему припомнить…
– Как по мне, ваше величество, надо брать. Раз сама дает, – сказал Болли и ухмыльнулся в кудлатую бороденку.
Альрик рассмеялся.
Когда они были наедине, отец Эми не горбился, не егозил и не угодничал, как на публике. Его советы были просты и толковы, а пошловатые шутки поднимали настроение.
Болли без спросу подошел к винному шкафу в виде птичьего домика, достал любимую пузатую бутылку и пару чарок простого зеленоватого стекла.
– А вот с господами Флоссеном и Гаус-Ванденом, – продолжал он, – лучше обождать годок-другой. Пусть расслабятся. А вы за это время укрепитесь.