Жанровый репертуар на выставках широк: инсталляции, перформансы, мультимедиа, смешанные жанровые образования. Посетители могли войти внутрь отдельных инсталляций, ощутив себя частью художественного мира.
Серия работ Марины Напрушкиной (Белоруссия) в виде круговых диаграмм показывает достижения республики в области народного хозяйства и спорта. Таким же образом можно представить и культурные процессы. Используя гиперболу и пародию, белорусский автор подчёркивает абсурдность отечественной общественной жизни. Комментируя свои произведения, она говорит о Минске: «Это центр Европы, где ничего не происходит». Эта крайность оправдана художественной задачей.
Галим Маданов (Казахстан) на выставке «Второй диалог» представляет «народную картину», созданную в соавторстве с женой Зауреш. «Народная картина», по словам художника, понятие здесь ироничное. На шестнадцать квадратных фрагментов трафаретом нанесён одинаковый элемент казахского орнамента. Сочетание цвета орнамента и фона квадратов позволяет воспринимать их как государственные флаги. Вот золото на голубом фоне — флаг Казахстана. Орнамент, прародитель изобразительного искусства, несущий магическую силу, сегодня стал обезличенным штампом. Галим Маданов выносит орнамент из бетонного, урбанистического контекста на поверхность художественного полотна.
На выставке «Личинки будущего» заметное место занимает грузинская делегация. Кето Логуа представляет вторую часть своей разножанровой серии «Ампутация». Инсталляция, в центре которой кровать со скомканной постелью, символизирует не целую, разбитую, незавершённую жизнь. В нас всегда есть пустое место, которое можно заполнить, но не сейчас, не здесь. Гага (Леван) Капанадзе — автор фотогалереи «Энергия», передающей образы видимых и незримых энергий, идущих от природы, от одного человека к другому. Наталья Небиеридзе своей инсталляцией бросает вызов инфантилизму искусства: посетители могут проверить свой рост, прикоснувшись губами к изваянной на стене женской груди.
Россиянин Денис Мустафин в своей работе «Акцентизм и постакцентизм» придумал несуществующие художественные направления, написал биографии несуществующих мастеров искусства и создал за них живописные работы, графику, в том числе стилизации под эскизы. В свою очередь придуманный им художник Вильям Хлам, как следует из его «биографии», тоже вымышлял несуществующих собратьев по кисти. Что здесь — художественное клонирование, воплощение концепции «смерти автора» (Р. Барт), поиск себя, ирония? Пожалуй, всё вместе. Плюс двойственность восприятия — у посетителя при беглом взгляде неизбежно возникает вопрос: «Зачем на этой авангардной выставке стенгазета о художниках?»
Анимация Аллы Румянцевой из Таджикистана под названием «Space cola» показывает, как человек, превращая культуру в цивилизацию, сам остаётся за бортом жизни.
Общими чертами в изобразительном искусстве СНГ, cудя по экспозициям «Второй диалог» и «Личинки будущего», становятся не статичные элементы, а диалектические единства: стремление создать универсальные, наднациональные произведения и одновременно сохранить и маркировать этнический колорит; желание показать неустроенность (на уровне личности и страны, в душевном и материальном планах), при этом черпая из неё творческую энергию, и благоустроить, оптимизировать условия бытования; обострённая необходимость бороться со стандартом и вызывать к жизни собственный узнаваемый знак; элитарность и маргинальность…
Кстати, последний признак, сближающий обе выставки, также имеет у них различную этимологию. Как возникает «маргинальная элита»? Молодые люди сейчас массово и интенсивно осваивают современные технологии, но на общем фоне выделяется прослойка по-настоящему талантливых художников, превращающих технологические объекты в артефакты. А среди зрелых мастеров авангардом становятся те, кто восстаёт против устаревших, косных форм (кстати, для этого не обязательно быть приверженцем экспериментальной техники).
В подобных условиях активизируется и индивидуализм, и создание небольших творческих групп. Пример такого «коллективного мозга» — молдавская группа «2+2» (Александр Раевский, Руксанда Стефанова, Анатол Рурак-младший, Сильвия Мурзенко) с их фотоинсталляцией «Выбор». На фото — галерея людей, зажавших в глазах монеты разных стран. Разнообразный спектр переживаний и гримас от мимических усилий. Лишь на одном, детском, лице глаза открыты. А с глаз покойного монеты слегка соскальзывают, видны его мутные радужки. Существует ли в жизни человека выбор как таковой? Или он уже сделан кем-то без нашей на то воли? Монеты советские, российские, молдавские, украинские, румынские 1940-х гг. и сегодняшних дней… Человек рождается в определённом геополитическом пространстве, подчиняясь его границам. Выбор — это иллюзия. Выбор — это реальность. «Что видят ваши герои сквозь монеты?» — спрашиваю Сашу Раевского. И он отвечает: «Ничего».
Неизбежному слиянию выставок в контексте галереи, кроме их соседства, способствовала и высокая коммуникабельность каждой из них, демократическая открытость всякому любопытному взгляду. Однако и природа этой открытости разная. «Личинки будущего» идут на диалог для того, чтобы увидеть мир и показать себя. Они посылают сигнал: «Я хочу общаться с тобой, давай познакомимся». Художники «Второго диалога» уже пресыщены позиционированием себя миру. Они на другом этапе понимания: пользуясь своей значимостью, знаковостью, узнаваемостью, можно наладить продуктивный диалог. Здесь коммуникация типа: «Я общаюсь с тобой, мы уже знакомы».
Художники СНГ переосмысляют западные технологии, но не калькируют их. На выставке представлены исконно национальные явления. Рождённые не без влияния европейского искусства, они, безусловно, появились на родной почве.
Общей задачей организаторов выставок стал поиск универсальных (но не теряющих этнической самобытности) форм, способных объединять, а не разобщать культуры. На постсоветском пространстве не может не быть как общности, так и отличия. Выставки доказывают, что у стран Содружества есть стремление создавать новое искусство с общими тенденциями.
Елена ВЕСНЕР
24.10.2009 23:24:57 — Юрий Александрович Чернецкий пишет:
Весьма полезная статья!
Материал даёт представление о том, что происходит в изобразительном искусстве постсоветских стран. Мне лично очень интересно было услышать мнение таких Мастеров, как Глазунов и Церетели. Последнему хочу, как харьковчанин, сказать отдельное спасибо за украсивший наш город эффектный памятник основателям Харькова. Также весьма ценно ненаигранно-доброжелательное отношение автора статьи к тем, кому она посвящена.
Неизвестный Думбадзе
Cовместный проект "Евразийская муза"
Неизвестный Думбадзе
ПАМЯТЬ
По инициативе Католикоса всея Грузии Илии Второго прах Нодара Думбадзе 14 сентября, в 25-ю годовщину со дня смерти, перенесли из парка отдыха Мзиури в Пантеон выдающихся деятелей на горе Мтацминда.
Романы Думбадзе «Я, бабушка, Илико и Илларион», «Я вижу солнце», «Белые флаги», «Не бойся, мама!», «Закон вечности» переведены на многие языки мира, в том числе и на такие редкие, как бенгальский, норвежский, а также на все языки бывших республик Советского Союза.
Двадцать лет прожив в Западной Грузии, я видел, как популярен Думбадзе у себя на родине. Но и в России он не менее читаем и почитаем.
Однажды я провёл две недели в доме отдыха под Сухумом.
Случайно узнал, что на нашей же Набережной, одиннадцать, стоит дача уже покойного Нодара Владимировича Думбадзе.
День съезжал к вечеру.
После дождя тучи посветлели, запроглядывало солнце.
Дача была от дома отдыха всего в каком-то километре. На берегу моря.
Из-за сосен как-то несмело выглядывал тихий, простенький домик в два этажа. Сад зарос травой в пояс. Тропинка заглохла. На калитке, возле которой печалились цветки магнолии, — лёгкая цепочка, игрушечно маленький замок в ржавых подтёках… На всём печать запустения.
Нигде никакой, даже обычной, таблички.
Имение Нодара Владимировича сиротливо обегал старенький штакетник.
Нигде здесь у калиток не увидишь лавочек. Зато у Нодара — пожалуйста.
Я присел на его лавочку и в грусти засмотрелся на бешено ревущее море. Вода — буграми, со стоном постоянно летящими вдогон друг за дружкой.