— Кого? — озадачился Тесей. Пейрифой к тому времени уже потерял нить рассказа и просто недоуменно моргал.
— Персефону, — ласково сказал Владыка Аид.
Очень-очень ласково.
Пейрифою даже стало немного не по себе. Казалось бы, что могло быть такого жуткого в побитом, окровавленном, шатающемся от усталости варваре, стоящем под руку с заплаканной рыжей девчонкой, но было ведь. Что-то.
— Тогда она выглядела как я, — уточнила Макария. — И вы её куда-то уволокли.
— Туда, — мгновенно сориентировался Тесей. — Мы вынесли её из Подземного мира, Владыка, и положили у входа, а сами вернулись, чтобы… — он сбился и опустил глаза. Интуитивно он чувствовал, что они вляпались, причем вляпались капитально, и лучше бы ему не продолжать, и вообще желательно не смотреть Владыке Аиду в глаза. Поэтому он осторожно опустил слово «овладеть Персефоной» и принялся аккуратно формулировать общую мысль, что Подземному царю не следует их жестоко карать, ибо они уже раскаялись в своих побуждениях, и лучше всего будет отпустить их восвояси.
Только Аид явно не собирался выслушивать какие-то речи. Он свистнул, резко и совершенно по-варварски, и сказал нетерпеливо дергающей его за рукав малявке:
— Верхом быстрее.
— Верхом? — оживилась малявка. — Я согласна! Смотри, там твой конь!
Аид кивнул, потрепал подбежавшую по воздуху (!) лошадь по холке и принялся усаживать на него малявку.
Тесей, на которого совершенно не обращали внимания, пожал плечами и умолк; в душе Пейрифоя же поднялась волна ярости. Резким взмахом руки он отбросил остатки веревки и вскочил, выпрямившись во весь рост.
— Молчи, Тесей! А ты, Владыка… — лапиф хотел объяснить, что Деметра сама отдала им свою дочь, и что Аиду придётся с этим смириться. Объяснить мечом и копьём, как пристало настоящему герою, а не словесными кружевами, которыми по непонятной причине изъяснялся Тесей.
Объяснить так, чтобы недобитый бог понял и уступил. А не поймет — так схватить за шкирку и выбросить в реку.
— А ты, Владыка, знай, что Персефона принадлежит нам по праву! Деметра…
Пейрифой повысил голос, и Владыка Аид, по-варварски, верхом запрыгнувший на неоседланную лошадь позади малявки, раздраженно обернулся и посмотрел вниз:
— На вашем месте я бы СИДЕЛ и НЕ СЛЕЗАЛ!
Пейрифой хотел вскинуть меч, но острый порыв взметнувшегося вдруг ветра хлестнул его по лицу, а немыслимая тяжесть отбросила назад, на камень.
— Сиди, Пейрифой, сиди, — прошипел Тесей, хватая лапифа за руку, пока тот хватал ртом воздух как рыба, выброшенная из воды. — Сейчас он уедет…
Лошадь Владыки поскакала к выходу из Подземного мира; Аид больше не оборачивался, но Тесей с Пейрифоем не рисковали открывать рот, пока они с малявкой не скрылись из виду.
— Ты, Пейрифой, не лапиф, — проникновенно начал Тесей, убедившись, что Владыка Аид их уже не услышит. — Ты — дубина…
— Мы так и будем сидеть на месте и ждать, когда он вернётся, чтобы дослушать твои извинения? — оборвал его побратим.
— Ладно, пойдем-ка отсюда, — вздохнул Тесей. — Принёсем богатые жертвы моему отцу Посейдону, может, он сумеет умилостивить…
Он попытался встать, но обнаружил, что нижняя часть его героического туловища намертво приросла к камню. Рядом, ругаясь, дёргался Пейрифой, и герою оставалось лишь грустно констатировать, что мозги у его товарища (как, собственно, и у него), явно расположены в прилипшей к булыжнику части.
Натираясь чудесной мазью Деметры, они, кажется, забыли намазать задницу…
***
Макария
— Пап, как ты думаешь, скоро ко мне вернутся мои божественные силы? — пискнула Макария, цепляясь за лошадиную гриву. — Бабушка же не могла забрать их полностью?
После того, как дя… папа Аид спас её от посягательств двух мерзких типов, царевна пыталась призвать свои силы и так, и этак, но они упорно не откликались. Покопавшись в памяти, Макария припомнила, что герои вроде говорили, будто силы отнимали цветы Деметры. И вроде бы со временем они должны были вернуться. Но сколько конкретно это займет? Час, день, год или целое столетие?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Царевна не могла ждать так долго. Она в принципе терпеть не могла ждать, а ждать, зная, что её любимая мамочка лежит без сознания, без сил и вообще неизвестно где, было особенно мерзко.
— Думаю, нет, — устало улыбнулся Аид, направляя коня к выходу из Подземного мира. — Не бойся, я думаю, у её травы такой же короткий эффект, как и у моих грибов. А что?
Улыбался он с явным трудом. Кто-кто, а Макария прекрасно видела, что он переживает за маму не меньше нее. Хотя кого другого подобная гримаса бы однозначно напугала.
— Да так, — царевна ткнулась носом в чёрную гладкую лошадиную шерсть. — Хочу объяснить двум подонкам, что герои не должны обижать слабых и беззащитных!..
На самом деле Макария ещё не продумала план кровавой и справедливой мести — слишком сильно тревожилась за маму и слишком ясно помнила мерзкое ощущение абсолютной беспомощности в чужих лапах. Ей было так страшно! Особенно когда герои упомянули про свою мазь, дарующую неуязвимость от богов и чудовищ, и Макария поняла, что теперь её не спасет ни Геката, ни папа Аид…
Правда, папа Аид всё равно надавал этим уродам по первое число. Пусть даже тогда он ещё не был её папой. Не суть. Так или иначе, он всегда был её отцом гораздо больше, чем то ходячее недоразумение, которое пожирало своих детей и хотело сунуть ее, Макарию, носом в лаву.
— Не беспокойся, я сам это объясню, — многообещающе сказал Аид. — У меня всегда получается очень доступно. Больше одного раза не требуется.
— Тогда сначала ты, а потом я, — кровожадно сказала царевна. — Только Геката опять будет ругаться, что я слишком мстительная. Когда мы жили в животе у Ареса…
— Геката?! — не поверил он. — Да кто бы говорил! Вообще, герои обнаглели. Тесей ещё ничего, но тот, который лапиф, вообще по-хорошему не понимает!..
— А он у них зачинщик, — со знанием дела сказала Макария. — Слышал бы ты, как он перечислял, как именно он собирается мной обладать, ну, то есть мамой! У-у-у! Да у меня от одного этого списка едва не появилось желание записаться в девственные богини! — она мысленно пообещала себе обсудить список с Минтой (в смысле, с Герой). — Только они там все двинутые!
— Не надо, — серьёзно сказал папа. — Олимп этого не переживет.
— Ну почему вы все так говорите, — проворчала царевна. — Ты, мама, Геката…
Отец с пониманием усмехнулся, но не успел ответить: в глаза хлынул яркий свет Верхнего мира — они очутились на поверхности. Макария ещё терла глаза, а Аид уже соскочил с коня и помог ей слезть.
— Идем на звук, — шепнул он, показывая куда-то в сторону небольшой рощицы.
Оттуда доносились звуки какого-то хмельного гульбища, и, судя по звукам (в которых не слышалось ни одного членораздельного слова) гуляли довольно долго и набрались, опять же, серьезно. Макария недовольно наморщила носик — она совершенно не понимала пристрастия смертных ко всяким средствам для затуманивания рассудка. Особенно если его от природы не очень-то много.
Царевна подошла поближе и определила, что в непосредственной близости от входа в Подземный мир (к которому обычные, нормальные смертные старались не приближаться) расположились три циклопа. Они сидели у большого костра, пили что-то из ведер, горланили песни и…
И жарили на открытом огне нанизанные на копья человеческие руки, ноги и безголовые туловища.
Одно из них, крайнее, было женским.
Мамочка!..
— Мамочка, мамочка, мамочка! — завопила Макария, выскакивая из кустов. Какие там силы, она была готова порвать их на части голыми руками! Если они и правда жрут маму, если они…
— Хы, ещё одна, — повернул лобастую башку циклоп.
Собственно, это было последнее, что он успел сделать — через миг ему в горло воткнулся двузубец. Оставшиеся циклопы прожили дольше секунд на десять. Они успели разглядеть папу Аида, с воплем броситься на него… и рассыпаться горстью праха.