По дороге бесчувственные стали понемногу приходить в себя. Из их путанных пояснений удалось понять, что когда они выходили с деньгами к самым дверям подкатил третий, точно такой же микроавтобус. Из него выскочили такие же бойцы в черных комбинезонах и шапках-масках и вырубили всех с помощью электрошокеров. Дальше — молчание.
Но всем было ясно, что сработали свои.
* * *
Крюков, узнав о бойне в кинотеатре, прикатил туда вместе с Рудаковым. Кинотеатр был оцеплен, у дверей и внутри работала следственная бригада.
Крюкова пропустили в здание, Рудаков предпочел потолкаться среди зевак и послушать сплетни. Внутри зрительного зала стояла нестерпимая вонь. Пахло горелым и кровью.
— Что у вас тут стряслось? — спросил Крюков одного из знакомых шабановских оперов.
— Понять не можем. Свидетели поголовно утверждают, что была стрельба и пожар. А следы пожара — вот они — весь потолок прогорел. А стрельбы — ни пули, ни гильзы.
— А разве трупов не было? — не понял Крюков.
— Как не было? С десяток увезли. А раненых еще больше. Но — ни одного пулевого ранения. Все пострадали в давке. Можешь как-нибудь это объяснить?
— Стреляли холостыми, чтобы устроить панику, — предположил Крюков.
— А гильзы?
— Гильзоуловитель приспособить несложно. Охотники, у кого полуавтомат "МЦ", лет тридцать такие применяют, чтобы гильзы не разбрасывать.
— И на хрена им это понадобилось?
— Сам видишь — паника есть, жертвы есть, бабки хапнули, а доказать ничего нельзя. Что говорят свидетели?
Опер сокрушенно покачал головой:
— Напали черные слуги сатаны, устроили геенну огненную, Армагеддон. Как прикажешь в протокол писать?
— Ну вот, сам видишь, — развел руками Крюков.
— Фейерверк какой-то.
— "Фейерверк", говоришь? — насторожился Крюков. — Ладно, я поехал.
Передавай привет Шабанову.
Он вышел на улицу. Рудаков, завидя его, выбрался из толпы и направился к машине.
— Что-нибудь интересного услышали? — поинтересовался у него Крюков.
— Есть кое-что, — прищурился Рудаков. — Один парень кобеля своего тут выгуливал, говорит — те, черные, на двух "рафиках" подъехали. А когда они с сумками выходили, подскочил еще один такой же "рафик". Из него выскочили такие же черные, побили тех первых, забрали сумки и уехали. Потом те, первые, оклемались и тоже свалили. Что думаешь по этому поводу?
Крюков наморщил лоб:
— А может быть это и есть "Фейерверк"?
После всего услышанного вопрос с "Фейерверком занимал его больше всего. Кроме Мясника, разумеется.
Часть 3. ЗАВТРА НЕ НАСТУПИТ
1
Мор, обрушившийся внезапно на участников дебатов, насторожил Крюкова. Поэтому он решил навестить отца Николая и предупредить об опасности. Тот был занят устройством дел своей сирой и убогой паствы бомжей и наркоманов.
— Власти совсем достали, — пожаловался священник Крюкову, когда тот разыскал его возле храма. — И светские, и духовные. "Закрывай свой бомжатник", — говорят. И что прикажете делать? А тут один из ваших повадился с проверками. Но у меня такое впечатление, что он просто взятку вымогает. Вон он, кстати, снова явился. Может поговорите с ним?
Крюков глянул в сторону коллеги-взяточника и тут же спрятался за угол. По дороге, ведущей к храму, уверенным шагом хозяина жизни двигался младший лейтенант милиции Иванашко.
— Вы что? — с удивлением спросил Крюкова священник.
— С этим, батюшка, говорить бесполезно. Его убивать надо. Он взяточник по призванию. Берет все, даже, извиняюсь, дерьмо, если оно не очень жидкое. Отпустите грех авансом.
— Что вы, так нельзя. Нужно попытаться вразумить грешника.
— Тюрьма его вразумит! — Крюков на миг призадумался и вдруг хлопнул себя по лбу. — Сейчас попробуем вразумить. Вот что, честной отче предложите-ка ему вот эти сто долларов.
Крюков протянул священнику зеленую бумажку.
— Как можно?!
— Не бойтесь, они фальшивые и подписанные, — Крюков развернул купюру, внутри которой было фломастером написано "Взятка". — Только предлагайте не сразу, а ровно через пять… нет, лучше через восемь минут.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Но ведь это грех, к тому же, как будто, уголовно наказуемый, — возразил священник.
— Почему же? Лицо, вынужденное к даче взятки и заявившее об этом освобождается от уголовной ответственности как в земной, так и в загробной жизни. Уголовный завет, статья дробь шишнадцать. Выше нос, святой отец. Где тут у вас запасная калитка?
Крюков выбрался с задней стороны церковной ограды и зашел в тыл неприятелю. Он заметил как Иванашко подошел к священнику и завел с ним разговор.
Крюков окинул улицу проницательным взглядом и увидел то, что ожидал. Его постоянные спутники в голубой "пятерке" с выдвинутой на длину локтя антенной, то есть группа наружного наблюдения, были на месте.
Держась сзади в мертвой зоне, он незаметно подошел к их машине, открыл дверцу и нырнул в салон. Экипаж изобразил картину Репина "Не ждали".
— Попались, которые кусались! — радостно сообщил Крюков растерявшимся сыщикам. — Братцы, если бы вы знали, как я от вас устал. Колитесь, красноперые, кого пасете и по чьей заяве пыль глотаете. Только не врите, что это ваша инициативка.
Наружники переглянулись. То, что объект наблюдения вычислил их самих и застал врасплох, сулило им как минимум по выговору и отпуск в феврале, причем без всяких там путевок в Анталию плюс премиальные. А как максимум — перевод "на землю" — в отделение милиции, где они могли рассчитывать на самое пристрастное отношение новых коллег и начальников, которых еще недавно пасли и закладывали.
— А что мы с этого будем иметь? — неуверенно спросил старший бригады.
— Отпущу на свободу, бить не буду. Чего вам еще? На мороженое не рассчитывайте, сразу предупреждаю.
— Дай слово, что не заложишь, — хмуро проговорил водитель.
— Легавым буду. Хочешь, на драный фуфел забожусь? — предложил Крюков. — Колитесь, красноперые, кого пасете?
— Ты Крюков? — переспросил старший, будто сам не знал. — Заява лично на тебя пришла. С земли. Взятки берешь и все такое. А у нас конец года, сам понимаешь — план горит…
— Кто заказал? — спросил Крюков.
— Майор Иванашко.
— Что?! Ха! Когда это он майором стал? — Крюков обрадовался как ребенок. — Заводи мотор, будет вам план. Палка века гарантирована. Сейчас подкину вам тучного агнца на заклание.
— А как мы его проведем? — поинтересовался молодой сотрудник.
— Как инициативную проверку, — отрезал старший. — Так где кабан?
Крюков посмотрел на часы.
— Пора. Сейчас за углом человек в форме младшего лейтенанта милиции получит взятку в размере ста долларов. Взяткодатель от уголовной ответственности освобождается. Во-первых его вынудил к этому вымогатель — этот самый микромайор, а во-вторых он написал заявление. Оно лежит у меня в кабинете, в конторе, двумя этажами ниже вашего. К тому же он священник. Аккуратнее с ним. Если отлучит от церкви — сейчас с этим, сами знаете, строго — могут и с должности снять, и в звании понизить. А то и из партии исключить. Все ясно?
— Да понятно. А как мы докажем, что деньги — это взятка?
— Развернешь купюру, на ней фломастером написано: "Взятка", — Крюков сокрушенно покачал головой. — Да, ничего не скажешь, толковые вы ребята. Вам только разжуй немножко и в рот положи, а уж проглотить вы и сами сможете! Ладно, действуйте.
Крюков едва не пустился в пляс наблюдая как наружники подскочили к ****ашке и принялись крутить ему руки и шарить по карманам.
"Вот только где они понятых возьмут? — подумал он, — кругом одни бомжи беспаспортные".
Когда счастливые опера увезли свою бледную и растерянную жертву чтобы без помех выпотрошить в своем логове, Крюков вернулся к храму.