Конечно, мне было очень интересно узнать их мнение о путях дальнейшего развития того мира, той цивилизации, к которой я сам принадлежал, но мне все же хотелось еще кое-что узнать из прошлого. Неужели за все эти тысячелетия сами хранители знаний не поддались соблазну продолжить влияние на нашу машинную цивилизацию, задал я вопрос, почти наверняка зная ответ. "Да, конечно, соблазн был, он есть и сейчас, особенно у наших собратьев, живущих среди вас. Сейчас они обычно становятся мудрыми политиками или крупными учеными. Но в прошлые века случалось и другое, когда выходцы из нашей цивилизации пытались изменить ход истории вашей. Так было, когда мы попытались создать более цивилизованные религии. Да, язычество, человеческие жертвоприношения мы победили, но мир раскололся, в большей или меньшей степени сплотившись вокруг нескольких непримиримых религий, имеющих единую, заложенную нами основу, по замыслу призванную сплотить всех людей мира – так что результат вмешательства оказался скорее отрицательным. Помимо этого, достаточно часто представители нашей цивилизации вмешивались в вашу жизнь по собственной инициативе. Некоторые из них становились диктаторами и приносили неисчислимые жертвы и тем народам, которых они возглавили, и их соседям.
Последний вопрос, который я задал, касался Бога – так есть он все-таки или нет, и получил короткий, но исчерпывающий ответ: Бог есть, он в каждом из нас. После такого ответа я не ждал дальнейших разъяснений, но они неожиданно для меня пришли. В вопросе о Боге сложилась большая путаница в ваших головах. Лучше всего на этот вопрос дает ответ христианская концепция Святой Tроицы – триединства Отца, Сына и Святого Духа. Святой Дух – поле сознания, которое было привнесено на нашу планету вместе с разумом, и они не существуют по отдельности. Соприкоснуться с полем сознания теоретически может каждый через молитвы, углубленное самосозерцание, через настойчивое, длительное размышление по любому вопросу. Не всем дано достичь такого уровня самоусовершенствования, но те, кому это удается, соприкоснувшись с полем сознания, получают очищение, просветление мыслей, озарения. Некоторые при этом приходят к святости, дру- гие – к знаниям, талантам. Ни одно открытие, изобретение, создание шедевров в искусстве не проходит без соприкосновения со Святым Духом. Но Он, в то же время, не источник знаний, не справочник и не энциклопедия. Из него можно черпать только силу творить, используя свой собственный дух – вот почему Бог в каждом из нас.
Племя отошло ко сну. А я долго ворочался, пытаясь привести мысли в порядок. Что здесь правда, а что желаемое, выдаваемое за действительность. Может ли вообще существовать здесь, на Земле, какая-то другая, параллельная нашей, цивилизация. Ответ не приходил, и было неясно, существует он вообще или нет. В конце концов, я заснул, а когда открыл глаза, то увидел себя в полном одиночестве. Племя исчезло, растворилось в дымке леса, и я теперь уже не был уверен, не приснилось ли мне все это.
Я пошел строго на юг. Через несколько часов показался берег реки. Спутать ее с какой-либо другой рекой было невозможно. Грязновато-бурый поток мог быть только рекой Оранжевой. Берега реки заросли кустарником, и я долго не мог найти открытое место, где меня могли бы увидеть с воды. Наконец, нашелся каменистый мыс, выдававшийся достаточно далеко в воду. Я уселся на камень и принялся ждать. Просидев часа три и не увидев ни одной лодки, я уже собрался пойти поискать что-нибудь съедобное, как вдруг послышался гул лодочного мотора. Я встал на камень, достал пистолет и принялся ждать появления лодки. Подняв руку вверх, так, чтобы это было видно с лодки, я дважды выстрелил. Лодка сбавила ход и повернула к берегу. В ней было трое. Один из них, сидящий на носу, встал на ноги, держа в руках карабин. В ответ я бросил в сторону пистолет, расстегнул ремень и, положив его на землю, поднял руки. Лодка ткнулась носом в берег, и тот, что сидел на носу, оставив винтовку в лодке, выпрыгнул на берег. Подойдя по- ближе, он критически оглядел меня и задал естественный вопрос:
– Ты кто такой и как здесь оказался?
Я назвал себя и попросил вывезти меня отсюда. Как можно скорей. Услышав, что я говорю по-английски, он прекратил расспросы, подобрал мой пистолет и пояс и кивком головы предложил сесть в лодку, что я и сделал, не медля. Лодка отошла от берега на веслах и, пока не завели мотор, я коротко поведал им свою историю. Оказалось, что ее начало было им известно из газет, которые писали о моем исчезновении. Считалось, что грабители не только сожгли мою машину, но и убили меня. Мое появление здесь они сочли чудом. Они сообщили, что мои компаньоны объявили крупную награду за любые сведения обо мне. Потом они выделили из своих запасов штаны и рубашку, а также предложили еду. Понимая, что мне еще долго придется привыкать к обычной европейской кухне, я взял пока только два сухаря. Ничего вкуснее я в жизни не ел.
Я не буду в деталях рассказывать о своем возвращении в Кейп- таун. Все было очень просто. Геологи, которые подобрали меня на реке, доставили мою персону в отель ближайшего населенного пункта и дали радиограмму в Кейптаун. В отеле я первым делом погрузился в ванну и провел в ней часа три. Наслаждение было ни с чем не сравнимое. Вообще, я понял, что возвращаться к прелестям цивилизации не менее приятно, чем вживаться в дикую природу. Когда же я собрался отдаться парикмахеру и вкусно поужинать, в воздухе раздался гул вертолета, а вслед за ним на пороге гостиницы появились Алонсо и Майкл. Они прилетели в сопровождении нескольких журналистов, которые запечатлели меня практически в том виде, в котором я вышел из леса. На какое-то время эти фотографии вместе с кратким описанием моих приключений заняли первые полосы газет, но властям не понравилось, что я хвалил гостеприимство приютившего меня племени, и шумиха вокруг меня улеглась. На следующий день я уже был в Кейптауне, но не дома, а в больнице. Действительно, медицинское обследование было в данный момент мне необходимо. Слава Богу, оно не выявило никаких заболеваний и, получив ряд рекомендаций, в основном касающихся питания, я, спустя несколько дней, покинул больничные стены.
Друзья привезли меня в дом Алонсо, где за обедом мы обсудили наши будущие действия. На прошлой жизни была поставлена жирная точка, а новая еще только начиналась. Предстояло жить и работать на новом месте, в новых условиях и решать новые проблемы.
За что?
Из окна моего маленького гостиничного номера открывается чудесный вид на океан, точнее, на два океана сразу: Индийский и Атлантический, которые соединяют свои воды именно здесь, у мыса Доброй Надежды. Бескрайняя голубизна океана причудливо окаймлена прибрежными скалами, которые спускаются к воде, сбегая с величественных и диких гор континента. Буйная тропическая растительность гнездится на скалах везде, где ей удается отыскать клочок земли и каплю пресной воды, чтобы занять свое собственное место под палящими лучами Солнца. Всего этого великолепия, однако, я не видела, но имела о нем представление со слов милейшей миссис Паркинс, которую я совсем не знала, но которая в тяжелый момент моей жизни добровольно взяла на себя все хлопоты обо мне. Она доставила меня в этот отель на краю Кейптауна, называя его не иначе как чудесным уголком, и сдала на попечение его владельца и персонала. Нет, она не бросила меня здесь одну. Каждый день она навещала меня, стараясь принести с собой что-нибудь вкусненькое, и болтала, болтала, не переставая. Я невольно прислушивалась к ее болтовне, понимая, что она для меня на сегодня единственный тоненький мостик к окружающей жизни, из которой я выпала под неумолимым и нежданным ударом судьбы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});