структуры выйдут из-под контроля, в особенности если им не заплатят, как это случалось с наемниками в стародавние времена, пока не реализовались. Например, когда контракт Executive Outcomes в Сьерра-Леоне истек, компания просто упаковала свое имущество и отбыла восвояси, причем в организованном порядке, который едва ли был присущ остававшимся в стране воинственным бандитам, «собелям» и полевым командирам. К тому же во многих случаях было трудно представить, что разгулявшиеся наемники нанесут больший ущерб, чем местные жители уже причинили друг другу. Понятно, что частные военные компании не застрахованы от потерь. Однако до сих пор они не отказывались продолжать выполнение задач, даже если несли гораздо более существенные в относительных показателях потери, чем США в Сомали (хотя вне контекста эти цифры почти ни о чем говорят). Правда, одна из таких компаний, Gurkha Security Group, нанятая для подготовки вооруженных сил Сьерра-Леоне, отказалась от задачи после того, как в 1995 году, попав в засаду, по имеющимся данным, понесла тяжелые потери[446].
Разумеется, частные компании в сфере безопасности вызывают обоснованные опасения, к примеру по поводу подотчетности их деятельности. По этой причине, а также потому, что для многих неприемлемо само слово «наемник», использование частных военных компаний, по-видимому, останется незначительным или вспомогательным (подготовка личного состава, снабжение, логистика) фактором в любых решениях проблемы криминальных военных действий.
Наконец, можно создавать «коалиции добровольцев» в зависимости от конкретной ситуации. Основная часть военно-полицейских интервенций, рассмотренных в предыдущей главе, действительно осуществлялась развитыми странами или коалициями стран, которые действовали прежде всего исходя из собственных соображений, хотя в большинстве случаев им удавалось изыскать юридические основания для участия в операциях[447]. Вполне вероятно, что мы столкнемся с подобными действиями и в будущем, особенно после успешной операции в Ираке в 2003 году, на которую не предоставлялся международный мандат, а основным ее участником были США. Однако подобные начинания не выглядят перспективным общим решением проблемы гражданских войн и внутригосударственных конфликтов и порочных режимов. Скорее всего, они по-прежнему будут точечными, произвольными и ограниченными препятствиями, перечисленными выше.
Наведение правопорядка в ходе организованных военных действий
До сих пор мы рассматривали способы установления правопорядка во время конфликтов, основными участниками которых, как, например, в Югославии и во многих частях Африки, были представители преступного мира – такие конфликты представляются сегодня наиболее распространенной разновидностью военных действий. Но если из таких в основе своей криминальных сил возможно сформировать дисциплинированное и целеустремленное войско, готовое стойко сражаться, неся значительные потери, то у сил правопорядка может появиться грозный враг, способный нанести им немалый урон. При таких обстоятельствах формирование эффективных международных военно-полицейских сил любого типа едва ли будет возможным, за исключением тех случаев, когда интересы крупных стран окажутся в той или иной степени под значительной и непосредственной угрозой. Иными словами, скорее всего, будет исключительно сложно заручиться поддержкой для интервенций против таких организованных сил, как «Тигры освобождения Тамил-Илама», либо преданных своему делу палестинских или курдских партизан. Что же касается Северной Кореи, то ее, по-видимому, многочисленная и заведомо организованная армия, вероятно, даст отпор интервенции с целью свержения деструктивного режима этой страны.
Ситуация еще больше усложняется, поскольку сложно предугадать, будут ли силы противника действовать организованным или криминальным способом. С одной стороны, прежде организованные и высокоэффективные силы могут выродиться в небоеспособные криминальные отряды, которые легко уступят силам правопорядка. Именно по такому сценарию, описанному в предыдущей главе, развивалась ситуация в Афганистане в начале 1990-х годов. С другой стороны, криминальные силы могут превращаться в организованные, в особенности если к ним присоединяются боевики, которых побуждают к действию власти или интервенты, проявляющие чрезмерную жестокость в попытке подавить исходно криминальные силы. Этот процесс будет подробнее рассмотрен в следующей главе.
Силы правопорядка против террористов
В противодействии различным пережиткам войны наибольших успехов международное сообщество, скорее всего, добьется в борьбе с международным терроризмом. Как следует из определений в главе 1, терроризм по своей природе гораздо ближе к преступности, нежели к войне. В кампаниях по борьбе с терроризмом порой могут быть полезны военные меры, однако по большей части противостояние терроризму больше напоминает кампании по борьбе с преступностью, чем войну, какие бы картины «войны с террористами» ни рисовало наше воображение. В данном случае наиболее востребована работа полицейского характера: сбор разведданных, наблюдение за подозреваемыми, поиск доказательств, выявление источников финансирования, проверка и перепроверка, охрана потенциальных объектов атак и т. д. Как и в любой грамотной полицейской работе, здесь необходимы выборочные и избирательные действия, поскольку чрезмерные реакции могут быть неэффективны – они больше поспособствуют появлению террористов и терроризма, нежели их ликвидации[448].
Поскольку терроризмом, как и преступлениями, занимаются отдельные лица и малые группы, его невозможно обуздать, угрожая некой центральной властной инстанции при помощи ультиматумов. Отдельных, индивидуальных, террористов будет сдерживать понимание того, что в случае поимки они понесут серьезное наказание, но очевидно, что этот стимул едва ли подействует на смертников. Войны теоретически получится прекратить, но терроризм, как и преступность, едва ли ждет такая судьба, хотя его проявления и последствия (опять же, как в случае с преступностью) можно будет сократить.
Потрясение от терактов 11 сентября, вероятно, оказало стимулирующее воздействие на ход борьбы с международным терроризмом: почти все страны могут с основанием предполагать, что они не застрахованы от подобных рисков. Соответственно, у них есть стимул сотрудничать для решения этой проблемы.
Преступность и другие проблемы, спровоцированные или усиленные международными мерами правопорядка
Перечисленные выше препятствия для борьбы сил правопорядка с криминальными режимами и гражданскими войнами нередко приводили к провалам усилий развитых стран. В то же время они предпринимали значительное количество мер, которые по самой своей природе зачастую фактически вознаграждали, вдохновляли или стимулировали преступность, а в конечном счете и некоторые криминальные войны.
К таким последствиям определенно приводили санкции, и желающие обнаружить некую новую разновидность войны могли бы более тщательно сосредоточиться на боевых действиях на экономическом фронте. Разумеется, в техническом смысле ничего нового здесь нет: у такой формы войны есть давняя история – от осад замков до блокады Германии во время и после Первой мировой войны, – и количество ее жертв часто оказывалось больше, чем при бомбардировках или обстрелах. Новизна же санкционных войн заключается в том, что с окончанием холодной войны их инструменты стали гораздо более эффективными. В новую эпоху относительной гармонии ведущие страны имеют в своем распоряжении надежное и потенциально мощное оружие, которое может быть использовано против неприятеля, располагающего малой и средней территорией, нанеся огромный