Мы проникаем в новый мир, неизвестный, совсем не похожий на классическую Мексику, великолепно показанную Эйзенштейном. Влажный воздух болот… мужчина… женщина… Женщина — это Долорес дель Рио.
Мы думали, что знаем ее… но мы видели только ее «голливудскую маску», если говорить языком института красоты. Освобожденное от румян и всякого косметического искусства, ее чистое лицо обрамлено длинными черными косами; одетая в простую одежду мексиканских крестьянок, Долорес дель Рио предстает перед нами совсем другой и говорит на родном языке. Так же как лицо, ее игра лишена искусственности. Перед нами уже не актриса, а женщина…
Несомненно, в Канне не было фильма более очаровательного, чем этот. Что-то волшебное таится в этих плоских лодках, нагруженных овощами, в цветах, разбросанных повсюду, в крестьянских праздниках, в рынке, где внезапная паника охватывает и людей и животных. В наших глазах надолго запечатлевается голая рука, размахивающая факелом, зовущим на охоту, в которой дичью является женщина. И мы продолжаем еще слышать крик закованного в цепи человека, исходящий из глубины его души: «Мария Канделярия!»
С персонажем, созданным Педро Армендарисом, в мировое киноискусство пришел новый тип: мексиканский пеон в образе бедного крестьянина с большими усами, с индейскими скулами, с голыми ногами, широкой соломенной шляпой и выразительными глазами на бесстрастном лице.
Пластическая красота фильма завершила его успех. Настойчивый и нервический монтаж Глории Шоенман придает мощный ритм сильно построенным кадрам Фигероа. Учителями он выбрал Эйзенштейна и Тиссэ. Лучшие достижения мексиканского кино носят отпечаток тврочества двух больших советских кинематографистов, так же как и великих отечественных мастеров фрески-
Фильм ценен также своей достоверностью в изображении быта мексиканской деревни. Художники не ограничиваются живописностью, когда показывают хозяйчика-ростовщика, управляющего жизнью деревни. Фильм не был лишен и недостатков: невразумительная экспозиция, несколько схематичный второй план, кое-где чувствуется ослабление ритма и интереса зрителя. Иногда в фильме отдается дань фольклоризму.
Хотя вся эта история происходит в начале века, в наше время зрителю трудно поверить, что место ее действия было столь диким и примитивным. Хочимилко, пригород Мехико, сегодня стал местом большой ярмарки для туристов, где на украшенных цветами пароходах теснятся богатые мексиканцы и североамериканские экскурсанты.
В 1944 году Фернандес, Фигероа и их сотрудники поставили фильмы «Покинутые» и «Бугамбилья».
Вот содержание первого из их.
Молодая женщина (Долорес дель Рио) обольщена и покинута. Из сожаления ее подобрали проститутки. Встретив пленительного генерала (Педро Армендарис), она думает, что нашла любовь и счастье. Она собирается выйти за него замуж, он хочет усыновить ее ребенка, но в этот момент раскрывается правда. Мнимый генерал оказывается просто-напросто разбойником с большой дороги. Он пытается ускользнуть от полицейских, пришедших его арестовать, но погибает. Чтобы дать сыну возможность учиться, мать смиряется с участью самой последней проститутки. Она испытывает удовлетворение, видя, как сын начинает свою карьеру крупного адвоката. Он никогда не узнает о жертве, принесенной его матерью, и даже о ее существовании.
Очень богатые декорации, прекрасные костюмы в стиле 1910-х годов, искренняя игра артистов, утонченная фотография не смогли спасти эту мелодраму. Но, очевидно, такие сюжеты являются в мексиканском кино ходячей монетой. Это же можно сказать и о «Бугам-билье». 1860-е годы… Дочь богача (Долорес дель Рио) вопреки воле своих родителей хочет выйти замуж за рабочего-горняка (Педро Армендарис), внезапно чудовищно разбогатевшего благодаря открытию богатой жилы. Когда жених и невеста поднимаются наконец к алтарю, благородный отец убивает этого простолюдина в церкви, полной народа..
Своей живописностью и старой культурой, одновременно и испанской и индейской, Мексика настойчиво привлекает к себе внимание американской интеллигенции. В 1941 году романист и журналист Стейнбек написал сценарий «Забытая деревня» (Forgotten Village), по которому кинодокументалист Герберт Клайн из «Frontier Film» в одной из далеких областей снял фильм. Произведению присущи и благородство и напряженность, особенно в сцене, где крестьянка рожает, оказавшись без всякой помощи далеко от людей.
Фильм «Жемчужина» (La Perla), сделанный в стиле народной легенды, поставлен по сценарию, написанному также Стейнбеком.
В маленьком мексиканском порту живут бедный рыбак (Педро Армендарис), его молодая жена (Мария Маркес) и их маленький ребенок. Однажды рыбак находит огромную жемчужину; это событие деревня отмечает праздником. Но скупщик хочет завладеть жемчужиной. Семья бежит в горы. Скупщик ее преследует, рыбаку удается убить его. Перед тем как погибнуть, бандит убивает маленького мальчика. Убежденные, что жемчужина приносит им несчастье, муж и жена возвращаются в свою деревню и бросают драгоценность в море…
Сотрудничество со Стейнбеком не оказалось благотворным для Фернандеса; он вновь впал в холодный академизм «Лесного цветка». Условный сценарий был снабжен плоской моралью типа «Не в деньгах счастье» или «Каждому свое — и все будет хорошо». Действие, нечеткое и вялое, сдобрено высокопарным лиризмом и искусственным пантеизмом, который любит Стейнбек. «Жемчужина», типичный «художественный фильм», был неудачей менее простительной, чем «Бугамбилья» или «Покинутые». Мелодрама заслуживает меньшего осуждения, чем напыщенный интеллектуализм, подгоняющий «экзотическую» Мексику под шаблоны.
В дальнейшем в творчестве Фернандеса развивались и его лучшие и худшие стороны, но после 1955 года он был несправедливо устранен из мексиканского кинопроизводства[370]. Вместе с Фигероа и замечательными актерами, которых он умел объединять, режиссер дал мексиканскому киноискусству произведения, принесшие ему законное международное призвание, но и эти фильмы были в значительной степени результатом усилий «пионеров» 1935–1942 годов.
БРАЗИЛИЯ[371]
Бразилия, говорящая по-португальски, в меньшей степени могла рассчитывать на экспорт, чем Мексика или Аргентина. Ее бывшая метрополия Португалия располагала в своих кинотеатрах меньшим количеством мест, чем Рио-де-Жанейро или Сан-Паулу, стремительно растущий соперник бразильской столицы[372].
Первые фильмы в Бразилии были поставлены в 1900-е годы[373], но развитие звукового кино шло там медленно. В 1939 году в этой обширной стране по площади почти такой же, как Европа, было всего три студии. Их продукция была невелика (шесть фильмов в 1936 году, пять — в 1940).
Во время войны в стране возник ряд отраслей промышленности (металлургия, текстиль, производство сахара и т. д.). Но, несмотря на то, что были открыты три новые студии, кино осталось в стороне от этого подъема. Крупные прокатчики, владельцы больших киносетей Лопес Рибейру-младший и Серрадор подчинялись Голливуду и стремились ускорить монополизацию программ большими североамериканскими фирмами. В 1942 году бразильская кинопродукция сократилась до одного полнометражного фильма[374].
Президент Жетулиу Варгас, полновластно правивший страной с 1930 по 1945 год, перед войной создал Национальный институт воспитательной кинематографии и издал декреты, обязывавшие в каждой программе давать один бразильский фильм. Но так как при этом можно было довольствоваться одной частью в 180 метров, то этот закон послужил главным образом увеличению количества фильмов очень маленького метража, которых выпускалось несколько сотен в год.
Во время войны наметилось некоторое отступление Голливуда на бразильских экранах (90 процентов в 1938 году, 70 — в 1946). Законом была установлена квота — три бразильские программы в год. Национальная кинопродукция в 1945 году занимала около 10 процентов экранов, но фильмы большей частью были весьма невысокого уровня и служили в основном популяризации новых песен для карнавала, который, как известно, является в Бразилии грандиозным праздником.
Некоторые из этих фильмов представляли интерес из-за своих исполнителей, в частности из-за Великого Отелло, актера мюзик-холла, негра «невероятной и симпатичной некрасивости, забавного и полного жизни»[375].
В этой тропической стране, насчитывающей около 18 миллионов цветного населения, метисов и потомков рабов, освобожденных лишь в 1888 году, много крупных актеров негритянского происхождения.
Из кафешантана пришел в кино режиссер Шианка ди Гарсия, португальский эмигрант, во время войны поставивший фильм «Чистота» (Pureza), экранизацию книги Жозе Линса ду Регу, который вместе с крупным романистом Жоржи Амаду является одним из самых известных бразильских писателей. Но этому фильму плохую службу сослужила слабая игра исполнителя главной роли — знаменитого комика Прокопиу Ферейры — и большей части других актеров, исключая одного удивительного маленького актера-негра.