Александра внимательно следила через наружные камеры за находящимися в опасной близости пространствами: коридорами, лестничной клеткой, крышей, соседними балконами и некоторыми участками улиц напротив дома. Благо, что и здесь неизвестный устроитель квартиры, действовавший когда-то по заказу Торговца, постарался на славу. Хотя, судя по ворчанию заказчика, экипировка этой квартиры обошлась ему в свое время в весьма крупную сумму, чуть ли не больше стоимости самой квартиры. Но именно подобная щедрость сейчас и окупилась.
Как раз после пятидесятой минуты Александра уловила первые опасные симптомы слежки, а чуть позже и спешного окружения.
– Все-таки они нас выследили! Как ты и предполагал, одного часа хватило.
– Ничего, четверть часа у нас еще будет, – рассуждал Дмитрий. – А потом в любом случае уходить придется.
Бывший агент думала более масштабно:
– Тебя ведь приказано уничтожить, так что могут и ракету прямо сюда запустить.
– Сомневаюсь, что мой труп им поможет перехватить готовящийся выкуп. Да и не так просто протащить в место, удобное для пуска, ракету. Пусть даже несколько гранатометов. Напоследок, чтобы ты меньше волновалась, я поставил вокруг нас особые щиты. Они, конечно, не могут выдерживать прямых попаданий ракет большой разрушительной силы, но нас просто аккуратно вытолкнет в межмирское пространство, а дальше мы уже сами, своими силами.
– Хм, но я ничего не чувствую, – озадачилась его супруга, внимательно осматриваясь по сторонам. – Или мне не дано?
– Скорее всего. Эти щиты может заметить лишь тот, кто видит створы между мирами. Они фактически и являются первой фазой создания перехода в подпространство. А если…
Но объяснить до конца он не успел: зазвонил установленный в льюпере мобильник. Тотчас включили сетку координат, Александра еще внимательнее стала наблюдать за экранами внешнего обзора, а сам Торговец включил кнопку ответа:
– Слушаю.
– Уважаемый Дмитрий, вы готовы поговорить со своей сестрой? – Вкрадчивый голос халифа так и сочился нарочитой вежливостью и добродушием.
– Всегда готов! – последовало грубое солдафонское заверение.
С этого самого момента Торговец вознамерился говорить жестко, чуть развязно и грубовато, всеми силами стараясь скрыть свою тревогу за родную сестру.
– Тогда сразу напоминаю, что при скользких, явно запретных вопросах разговор немедленно прекращаю. Вдобавок убедительная просьба: растолкуйте Елене, что обстановка сейчас крайне сложная, поэтому временные трудности с размещением должны ею восприниматься с пониманием и терпимостью.
– Хорошо, это вполне справедливое требование.
– Тогда говорите.
И в следующий миг послышался родной голос:
– Димусик! Как я рада тебя слышать!
Интонации были знакомы, и Светозаров ни минуты не сомневался, с кем он разговаривает. Да и какое-то подспудное чувство родства не допускало иной трактовки.
– Я тоже рад. Как там с тобой обращаются?
– Да нормально. Живу как сахарный снежок в хрустальной коробочке. А что там с выкупом за меня, ты уже собрал?
– По этому поводу не переживай, все налаживается.
– А то так уже хочется с тобой увидеться, ты просто не представляешь, как я тут извожусь слезами и мечтами.
– Успокойся и веди себя рассудительно. И вообще, чего это у тебя так странно голос изменился?
– У меня? Да ты что? – всполошилась Елена. – Вроде все нормально! Ну разве что охрип немного.
– Вот-вот! С чего бы это?
Повисшая тишина обозначала, что пленнице подсказывают обязательный ответ. В тот же момент Казимир Теодорович привлек взмахом руки внимание Торговца к экрану с координатами. Диагональ упиралась в склад, в подвалах которого производили подпольные медикаменты.
– Так ведь лето, жара, – раздался женский голос. – Вот я слишком холодного сока и выпила. Ты ведь помнишь, как я любила все холодное? Пару раз болела ангиной из-за того, что снег ела.
– Ангиной? Нет. Не помню. А вот ты в любом случае постарайся вспомнить некоторые детали из нашей жизни, о которых я тебе намекну.
– Да сколько угодно!
– Кто из нас больше всего любил кататься на коньках?
– Ты вместе с мамой.
– А что больше всего нравилось делать отцу в зимнем лесу?
– Хм… Но это ведь не со спортом связано?
– Нет.
– Тогда знаю: он обожал разводить костер и жарить на нем колбаски. Верно?
– Может, и не совсем, но про костер с колбасками я сам только что припомнил. А вот мы с тобой на пару где больше всего радовались в зимнюю пору?
– Конечно же, на санках! Мы еще с другими гарнизонными детьми кусочек парка имели в своем распоряжении и устраивали там целые баталии на санках, тараня друг друга или влезая одной огромной кучей на самые крепкие санки. Помнишь, как это называлось?
– Да я-то помню, но это ты должна ответить на мои вопросы.
И дальше Дмитрий зачастил вопросами, которые по мысли любого родственника могли на сто процентов определить невидимого собеседника. Но при этом Теодорович несколько раз озабоченно махал руками, показывая на экран: местонахождение собеседника медленно, но уверенно продвигалось в сторону посольства. Что уже в который раз путало все карты.
Переговоры прекратил своим вмешательством халиф:
– Не много ли вы болтаете? Удовлетворены?
– Да, это Елена.
– Тогда до встречи на обмене. Раньше, чем соберете все нужное для выкупа, звонить мне не рекомендую.
Короткие гудки.
И встревоженный голос Александры:
– Кажется, минут через пять к нам могут нагрянуть нежданные гости. Причем не только наши противники, но и потенциальные союзники. Поляки тоже засекли наше местонахождение. Да и пакет с инфой, как мне кажется, Теодорович сбросил несколько рановато.
– Центр города все-таки, – оправдывался аналитик. – Я и не думал, что они так быстро отработают операцию оцепления.
– Ничего страшного, – успокоил их Светозаров. – Мы в любом случае успеем уйти. А вот это передвижение халифа вместе с моей сестрой на подземном поезде меня невероятно расстроило.
– Ты так говоришь, словно теперь в этом абсолютно уверен, – заметила его супруга. – Может, вначале соберем доклады групп наружного наблюдения?
– Они только подтвердят мои выводы. Потому что Елена дала конкретную подсказку сразу, в начале разговора, а я потом еще и уточняющий вопрос задал.
– У вас в семье все такие умные?
Добрая улыбка показывала, что графиня имеет в виду и своего мужа. Но тот ее разочаровал:
– Нет, только Елена. Мы в детстве действительно катались на санках и частенько это делали паровозиком, цепляясь друг за другом. Это называлось у нас «поезд сахарных снежков». Ибо мы были с ног до макушки вываляны в снегу. А вот когда мы съезжали для разнообразия на переполненных санках, то это уже называлось «сахарные снежки в хрустальной коробочке». Так что все просто: она заточена в передвижном вагончике, который ездит в холодных подземельях, и народу вокруг нее, словно огурцов в бочке. Может, и затемнение при этом используют полное.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});