– Привыкать к реалиям той страны было непросто, – размышляет Капшук. – Вот идет женщина в парандже. А вдруг под паранджой скрывается мужчина? Пропустишь его, а он в спину выстрелит. Сколько таких случаев было! Но замполит нас строго учил – не уверен, не трогай. Нет хуже для афганца оскорбления, чем дотронуться до женщины. Правда, со временем мы научились хорошо отличать, кто скрывается под паранджой. С женщинами старались не воевать, но с восемьдесят пятого года ожесточение дошло до того, что среди духов появились и женщины. А женщины в бою упрямы. Если мужик под огнем переползет, укроется, то женщина будет фанатично стрелять до последнего, пока ее не уложишь.
В ходе боевых действий десантникам каждый раз приходилось действовать нестандартно. Одна операция не была похожа на другую. Виктор вспоминает, как его группе довелось штурмовать очередную базу на самой границе с Пакистаном. Она, как обычно, находилась в глубине ущелья, вход в которое прикрывался крупнокалиберными пулеметами. Наскоком ее было не взять. Лапушко поставил Капшуку задачу: ночью скрытно обойти позиции душманов и на рассвете ударить по ним с тыла. Поскольку духи прослушивали эфир, перед выходом капитан передал по радиостанции для первой боевой группы фальшивый приказ – выдвинуться и поставить «сигналки».
Под покровом темноты Капшук повел свою группу к руслу реки. Но карта оказалась неточной. В темноте группа сбилась с маршрута. Когда стало светать, пограничникам стало ясно, что они забрели на пакистанскую территорию. Но не было бы счастья, да несчастье помогло – с афганской стороны база имела минимальное прикрытие.
– Лапушко меня по рации спрашивает: «Ну как, поставил «сигналки»? – вспоминает Капшук. – Что ему ответить?! Я говорю: «Не пойму, какие «сигналки» ставить – красные или зеленые». Лапушко замолчал на секунду, потом открыто спрашивает – ты где?! Я отвечаю – посередине. Он все понял и говорит – пошуми там, как мы начнем. Тут, что называется, настал момент истины. Едва рассвело, наши пошли, а мы ударили с тылу. У духов началась неразбериха, паника, они заметались. Благодаря этому взяли мы эту базу почти без потерь.
На базе были обнаружены склады с оружием и боеприпасами, а также что-то вроде кустарного патронного производства. Пока основная часть ДэШа вела проческу базы, Виктор со своими бойцами оставался на линии афгано-пакистанской границе. Неожиданно он заметил, как в сторону границы двигается группа из трех человек. Сержант поначалу решил, что это уходят бандглавари. Он дал команду перехватить беглецов. Когда их задержали, то оказалась что это съемочная группа западного телевидения. При себе иностранцы имели камеру, монитор, аккумуляторы и видеоматериалы, повествующие о борьбе афганских повстанцев с шурави. Среди журналистов была даже одна женщина-корреспондентка. В условиях той пропагандистской войны, что шла вокруг Афганистана, это было большой удачей!
За это Капшука вновь представили к награде и дали отпуск. Но в отпуск он не поехал – прикинул, пока доедет, пока вернется, дома останется побыть всего ничего. Получится как в фильме «Баллада о солдате». Решил провести отпуск при части. Но бездельничать не получилось. Как только началась очередная операция, Виктор вылетел с остальными, забыв про свой отпуск.
От одной операции к другой опыт Капшука как командира постоянно рос. Скоро он стал старшиной. У него появились свои предпочтения в применении тактических приемов и оружия.
– АГС мне не нравился, – вспоминает Виктор, – шума много, а толку мало – осколки мелкие, душманы такие ранения переносили легко, поскольку они от природы очень хорошо переносили боль. К тому же ночью АГС сильно демаскирует позицию. Не всегда эффективен был автомат калибром 5,45 мм, особенно в «зеленке». Бывает, бьешь по духу, знаешь, что должен попасть, а пули отлетают от веток, и никакого результата. Для этого лучше подходил «АКМ», калибром 7,62 – он давал меньше рикошетов. Такие автоматы были у духов, в основном китайского и египетского производства. Но ввозить на территорию Союза мы не могли. Поэтому у нас сложилась любопытная практика. В районах, где была «зеленка», мы создавали тайники, куда закладывали трофейные автоматы 7,62 мм. А так как воевать приходилось в одних и тех же местах по нескольку раз, эти тайники иногда пригождались. В тайниках оказывалось и совсем экзотическое оружие, такое, как английская винтовка «Ли Энфилд». В просторечии ее называли «бур». Этот «бур» имел сумасшедшую убойную силу и отличную точность, поэтому на операциях очень сильно пригождался. Конечно, это все выглядит партизанщиной. Но подобное лечат подобным.
Постепенно война получала все большее ожесточение. Капшук вспоминает, когда во время прочески одного из кишлаков он со своими бойцами обнаружил труп женщины. Она была местной учительницей. Душманы выкололи жертве глаза, вырвали язык и распяли на кресте. Наших солдат это просто шокировало – до какой степени ненависти и безумства нужно было дойти, чтобы сотворить такое!
– Это была простая женщина, которая хотела, чтобы афганские дети были грамотными, – говорит Виктор. – Не только дети богатеев, но и бедняков. А они с ней такое… Ведь мы там были не только, чтобы воевать. Я видел, как благодаря советской помощи там появлялись дороги, строились школы, предприятия. Но сейчас об этом никто не вспоминает!
Изменился и характер боевых действий. Чувствовалось, что противник постоянно усиливается. Духи постоянно получали новое лучшее снаряжение и вооружение, бороться с ними было все сложнее. Заметно это было и возросшему среди пограничников числу раненых, контуженых, а то и убитых. Летом восемьдесят пятого в группе погиб молодой офицер – лейтенант Колмыков. Капшук особенно остро почувствовал эту потерю, так как все произошло на его глазах.
Неожиданно на той стороне возникла «обстановка». Личный состав ДШМГ подняли по тревоге. Группа построилась на плацу, и тут выяснилось, что всех опытных офицеров отправили в отпуск. За старшего оставался лейтенант Колмыков. Он был совсем неопытным, лишь недавно перевелся в ДэШа. К тому же накануне к лейтенанту из России прилетела жена с ребенком. Словом, по всему Колмыков мог не лететь. Капшук слышал, как начальник отряда предложил вызывать из военного городка более опытного офицера, находившегося в отпуске, либо найти для группы кого-нибудь из штаба. Но Колмыков поступил по совести – отправился на операцию сам.
– Пока мы загружались в вертолет, Колмыков посмотрел на ребеночка, поцеловал его, попрощался с женой, она, конечно заплакала. Но лейтенант успокоил, мол, операция простая, – вспоминает Виктор. – Действительно, нужно было всего лишь прикрыть колонну. Часто такие операции обходились вообще без стрельбы. Но не в этот раз… Высадились, рассредоточились, там был кишлак у подножия небольшой горы. Колмыков и Игорь Чувгай решили разведать эту высотку. Только поднялись, как по ним сверху открыли огонь. Мы тут же рассредоточились и стали окапываться. Но это было трудно – грунт одна щебенка. Слышу – по рации Чувгай кричит: «Лейтенанта ранили!» Сержант Вася Хамко, командир второй боевой группы, говорит, нужно идти на помощь. Побежали – я впереди, за мной Хамко, следом наш доктор – Геннадий Конников. Бежали «переставкой» – я бегу, подавляю огнем противника. Патроны у меня заканчиваются – бежит Хамко. Пока он стреляет, я перезаряжаюсь. Тут выяснилось, что еще одна группа духов засела в одном из домов в кишлаке, справа от группы Капшука, совсем близко. Они отрыли огонь и попали в Хамко, в живот. Доктор с аптечкой кинулся к нему и вдруг кричит: «Витя, смотри справа!» Смотрю – из-за дувала выскакивают трое духов, наверное, хотели нас добить или взять в плен. Мы оказались в пяти-шести шагах. Все происходило почти мгновенно. На автомате я успел как-то перезарядится и навскидку ударил по ним. Они оказались близко друг к другу – положил всех одной очередью. Тут подбежали остальные бойцы, оттащили Хамко в укрытие, а я побежал дальше. Добрался до Колмыкова с Чувгаем – смотрю, все. По лейтенанту определенно стрелял снайпер, попал в голову. Колмыков был без каски, в берете. Хоть и говорят, что от пули каска не спасает, но на большой дальности она, может, и защитила бы. А так пуля точно попала в кокарду на берете и ушла в череп…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});