Читать интересную книгу 100 великих тайн России XX века - Василий Веденеев

По данным фронтовой и стратегической разведок и по сообщениям, поступавшим от разведки внутри нацистской Германии, немцы не ожидали сюрпризов с воздуха и не допускали мысли об ответном бомбовом ударе советской авиации. Немцы нанесли нашим авиационным частям огромный урон и практически безраздельно господствовали в воздухе. Нацисты справедливо полагали, что линия фронта отодвинулась настолько далеко от границ рейха, что ни один самолёт русских не сможет долететь до немецких городов. Это было верное предположение, однако они не учли той единственной возможности, которую сумели отыскать советские лётчики.

Они стартовали с островного аэродрома на Сааремаа в ночь на 8 августа 1941 года. После взлёта самолёты быстро набрали предельную высоту и пошли к цели. Ночь выдалась тёмная, но облачность отсутствовала, спрятаться от врага в случае обнаружения было негде. При подлёте к Штеттину немцы обнаружили наши самолёты. Но они были настолько самоуверенны, что… приняли советские бомбардировщики за свои! С земли последовало приглашение совершить посадку на подготовленном аэродроме. Наши пилоты предпочли поскорее покинуть опасный район и не стали отвечать на сигналы немцев и их запросы по радио. Но даже эти странные обстоятельства не насторожили нацистов, полностью уверенных, что врага в небе над ними просто быть не может!

Берлин пилоты увидели издали — город сиял морем электрических огней: немцы не считали нужным даже на третьем году мировой войны прибегать к светомаскировке своей столицы. Такая иллюминация цели давала возможность без помех произвести прицельное бомбометание. Бомбардировщики легли на боевой курс, и на головы немцев вывалился из бомболюков смертоносный груз. Внизу поднялись тёмные султаны разрывов бомб, кое-где заполыхали пожары. Стрелок-радист одного из советских дальних бомбардировщиков Владимир Коротенко, как было условлено заранее, немедленно связался с ожидавшим сообщения командованием:

— Задание выполнил. Возвращаюсь на базу. Моё место — Берлин!

И тут опомнилась противовоздушная оборона противника: она открыла плотный зенитный огонь, и в воздух немедленно поднялись ночные истребители немцев. Нашим бомбардировщикам пришлось приложить все силы и умения, чтобы сманеврировать и без потерь вырваться из огневого мешка, а потом уйти от атак истребительной авиации нацистов. Наши бомбардировщики не ушли из неба над Берлином, пока не сбросили весь бомбовый груз. Удалось пробиться к морю, и наши самолёты благополучно вернулись на остров Сааремаа.

Нацисты практически сразу сумели установить, откуда взлетают самолёты, наносящие удары по Берлину, — на следующую ночь советские бомбардировщики вновь бомбили столицу Германии. Зато потом на остров обрушились тонны смертоносного железа, его беспрестанно подвергали бомбёжкам и атакам с моря. Нашим самолётам приходилось взлетать и садиться прямо на грунт, однако налёты на Берлин продолжались. Бомбовые удары нанесли также по Кёнигсбергу, Данцигу и ряду других городов. До 4 сентября 1941 года наши лётчики произвели несколько налётов на столицу фашистской Германии. Потом это стало просто невозможно. Тем, кто первым долетел до Берлина и накрыл его бомбами, присвоили звания Героев Советского Союза.

Долгие годы подготовка этой операции и имена героев были неизвестны и являлись одной из тайн Второй мировой.

Фугас в Большом театре

Великая Отечественная война. С той поры осталось немало нераскрытых тайн и секретов. Одна из тайн — минирование столицы в 1941 году.

ПРИКАЗ: ВЗОРВАТЬ!

Осенью 1941 года были потеряны практически вся Прибалтика, Белоруссия, большая часть Украины. Враг стоял под Ленинградом и на подступах к Москве. Было принято решение о проведении ряда секретных мероприятий в столице, которая находилась под угрозой сдачи фашистам. На некоторых направлениях, откуда враг наступал на город, не было никаких советских войск, и многочисленные прорехи на фронтах торопливо затыкали дивизиями народного ополчения и курсантами военных училищ. Они ценой своей жизни задерживали продвижение немецких танков и мотомеханизированных ударных частей к Москве.

В городе не исключались уличные бои. В Кремле из правительственной охраны создали специальные группы, вооружённые пулемётами, гранатами и лёгким стрелковым оружием. Им предписывалось стоять насмерть на кремлёвских стенах и башнях. На самих кремлёвских башнях оборудовали позиции снайперов, все здания Садового кольца расписали как долговременные оборонительные сооружения и заранее предусмотрели превращение их в большие огневые точки: окна и дверные проёмы закладывались мешками с песком и кирпичами, а внутри квартир должны были обороняться сотрудники НКВД и Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН).

3 февраля 1941 года Указом Президиума Верховного Совета СССР принято решение о создании наряду с НКВД Народного комиссариата государственной безопасности — НКГБ СССР, который возглавил В. Е. Меркулов. После начала Великой Отечественной войны Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 июля 1941 года НКВД и НКГБ объединили в единый Народный комиссариат внутренних дел СССР под руководством Лаврентия Павловича Берии. Именно ему Сталин поручил разработать план спецмероприятий и срочно приступить к его реализации. Берия через пару дней доложил Верховному главнокомандующему, что конкретно предполагается сделать.

— Существуют разработанные нашими специалистами телефугасы, — сообщил Верховному нарком внутренних дел. — Мы можем заложить заряд взрывчатки огромной мощности и соединить взрыватель с миниатюрным приёмным радиоустройством. Когда наша агентура, оставленная в городе, подаст условный знак, послать радиосигнал, и фугас сработает.

— Хорошо, — мрачно кивнул вождь. — Главное, чтобы техника не подвела и враг не сумел обнаружить смертельной западни.

— Предусмотрим разные варианты, товарищ Сталин, — заверил Берия. — В том числе использование подрывников-добровольцев.

Речь шла о камикадзе, готовых пожертвовать собой, чтобы нанести ощутимый урон врагу. В этом не усматривали ничего удивительного: на фронтах тысячами гибли подобные камикадзе, брошенные с гранатами под гусеницы немецких танков. Их посылали в бой неспособные командовать военачальники и «воодушевляли» грозившие расстрелами комиссары. Позднее создали специальные заградотряды из пограничников и войск НКВД, которые встречали огнём отступающие части Красной армии, заставляя их вернуться на оставленные позиции.

Лаврентий Павлович развернул карту города и показал Сталину объекты, которые предстояло заминировать в первую очередь.

— Разведка доносит, что немцы устраивают торжественные мероприятия по поводу взятия каждого крупного города. Они могут использовать Большой театр или это здание, — Берия ткнул пальцем в квадратик на карте, обозначающий Дом союзов.

— Взорвать! — глухо буркнул Сталин и, помолчав, добавил: — Мы должны предусмотрительно готовиться к самому худшему. Но Москву сдавать врагу не собираемся…

«ДО ОСОБОГО РАСПОРЯЖЕНИЯ»

Для работ по минированию спецобъектов создали несколько групп из Отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД СССР. Личный состав групп получил приказ проводить «литерные» мероприятия в обстановке строгой секретности и хранить полученное задание в глубокой тайне. Каждый член группы в обязательном порядке давал подписку: разглашение государственной тайны, связанной с порученным заданием, карается высшей мерой наказания — расстрелом!

По личному указанию Лаврентия Павловича Берии предполагалось заложить очень мощный фугас в здание Большого театра. Как считали чекисты, после захвата Москвы, если такое произойдёт, немцы могут устроить своё торжественное заседание в здании Большого театра. Вслух о возможности захвата города противником не говорили, но каждый сотрудник понимал, что это может произойти в самое ближайшее время. Слишком много городов осталось на территории, оккупированной немецко-фашистскими захватчиками. Считалось, что это «временно оккупированные территории», но сколько продлится оккупация, не знал никто. Кроме Большого театра, минированию подлежали гостиницы «Националь» и «Метрополь», Дом союзов, многие исторические памятники, храмы, правительственные здания и даже объекты Кремля. Нужно отдать должное Лаврентию Павловичу Берии: в совершенно секретные бригады подрывников и минёров по его личному приказу отбирались только добровольцы, которым ничего не сообщали о сути секретного задания.

Телефугасы уже применялись и были заложены в ряде зданий в Минске, Киеве, Одессе и других городах. Ряд из них взорвали и нанесли врагу существенный урон, а некоторые фугасы не сработали. Насколько известно из архивных данных, секретность минирования соблюдалась неукоснительно, и работы производились настолько тщательно, что ни один из секретных телефугасов противнику обнаружить не удалось. Такую же секретность намеревались соблюсти и в столице. Как показало время, это вполне удалось. Сомнений в том, что они выполняют крайне важное задание, у минёров не оставалось. Работали круглосуточно, не щадя себя. Технология закладки фугасов огромной мощности отрабатывалась до мелочей, и скрупулёзно проверялось качество работы: враг стоял уже очень близко к Москве.