Это все он. Невозможно устоять перед движениями Кэла. В этот момент мое тело подчинилось его.
Каллус тянет меня к себе, кладет руки на бедра и поднимает в воздух. Не то, чтобы я была миниатюрной девочкой, но он подкинул меня так, будто я вообще ничего не вешу. Мы делаем несколько оборотов, мои руки лежат на его плечах, наши взгляды устремлены друг на друга. Здесь почти нет света, только он экрана его телефона, но этого достаточно, чтобы разглядеть эмоции в его глазах.
Из слишком много, словно цветной калейдоскоп — нежно голубой, лазурный, темно-синий.
Мои ноги касаются пола, и мы продолжаем движение, его руки везде, гладят, ласкают, направляют. Он умудряется проскользнуть пальцами по внутренней стороне бедра, обжигая меня силой своего прикосновения, а потом вытягивает мою ногу. В итоге я обнимаю ногой его талию, и мы падаем на зеркало.
Я ударяюсь спиной о стекло, и наши лица оказываются близко, слишком близко, губы парят в сантиметрах друг от друга. Наше дыхание смешивается, но в комнате почти не осталось кислорода, он был высосан, его место заняли страсть, тепло и желание.
Мы так плотно прижаты друг к другу, что я чувствую, как твердеет Кэл, но он не обращает на это внимания. Когда песня разгоняется, он делает шаг назад, ведя меня за собой, делает круговое вращение, и снова приближается. Он кружит меня, держа за талию, и все это в кольце его рук.
Песня, которая играет следующей — «The Diary» Hollywood Undead. Мелодия куда более оптимистичная, но слова о таких же людях, как мы — слоняющихся по улицам, чувствующими себя пустыми и без своего места. Мне приходится дважды сглотнуть, чтобы прогнать комок из горла.
Кэл все еще смотрит на меня, его глаза окрасились в темно-синий, а его тело дрожит от не высказанных слов. Про стекает бусинами по его лбу, приклеивая светлые волосы к коже. Всего на долю секунды мне кажется, что я живу совсем другой жизнью. В этой жизни я нахожусь в танцевальной студии, меня держат руки самого талантливого танцора, которого я когда-либо видела, а мое сердце сходит с ума. Это похоже на альтернативную реальность, где для боли прошлого нет места.
Пальцами пробегаю по челюсти Хаэля, я чувствую все места, в которых соприкасаются наши тела, наши губы отчаянно хотят встретиться, чтобы завершить эту фантазию, в которой мы живем.
А потом вернулись огни, ослепив нас. На фоне играет «Losing My mind» от Falling Universe, и Кэл аккуратно отпускает меня, словно одно лишнее движение, и я сломаюсь. Он выстраивает между нами некоторую дистанцию, моргает и качает головой, будто вот-вот очнется ото сна.
Не уверена, что должна сказать, так что даже не делаю попытки открыть рот, просто дожидаюсь, когда Каллум вытаскивает свои спортивные штаны из сумки и кидает их мне. Я влезаю в них, а сверху накидываю свою куртку, надеваю ботинки, и прячу свои кожаные брюки и розовые танцевальные туфли в рюкзак.
— Приходи еще как-нибудь потанцевать со мной, — произносит он и ведет меня к двери. Я жду, что он поцелует меня, когда мы расстаемся в дверном проеме, но он этого не делает, хотя не могу понять, почему эта мысль стала первой, что пришла мне в голову.
Как будто я этого хотела.
Глава 31
На протяжении двух недель мы ждали, что директор Ван наконец-то ступит на территорию школы, но утром в понедельник, мисс Китинг сделала объявление о том, что директор заболел и выйдет, как только ему станет лучше.
К пятнице же мы получили совсем новую историю.
— Он пропал без вести? — повторяю я, сидя за нашим столиком и буравя взглядом Билли, Кали и их компашку в другом конце кафетерия. Напряжение в школе было готово вылиться через край, но я не знала, когда и в каком виде. Это ощущалось, словно зуд, который путешествовал по всей коже, от него подташнивало.
— Судя по всему, — вторит Хаэль, сидя в своем угрюмом настроении. Он все еще был одержим Бриттани. Очевидно. Я также одержима Бриттани. Плевать, по какой причине, но я правда-правда не хочу, чтобы ребенок оказался его. Потому что, ты девочка Хавок, как ты всегда того хотела, но себе ты никогда не признаешься.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И это не очень хорошо, потому что, мы, черт возьми, сожгли его домик.
— Почему бы тебе не попробовать повторить это еще громче, чтобы вся школа услышала наверняка? — щелкает Аарон, махнув своими каштановыми волосами.
— Все под контролем, — говорит Вик, он был спокоен, как удав. В прошлый понедельник я обнаружила в своем шкафчике оставшиеся таблетки от тех, что мы покупали. Ясно, как день, что это он вскрыл шкафчик и подбросил их туда. Но он не потрудился спросить, принимаю ли их я. Принимаю, но он об этом не знает.
— Что бы там не случилось с Ваном, это не наша забота. Он поплатился за свои грешки, так пусть живет себе спокойно. Надеюсь, пока он носился по лесу, ему на пути попалась пума. Оскар, есть какие-нибудь новости о Бриттани?
Я соскальзываю со столешницы и присаживаюсь рядом с Каллумом. Он ест без остановки, но я стала замечать, что во время обеда на его подносе обычно только банка «Pepsi» и пачка сигарет. Будто он считает выделенное время для обеда неподходящим. Сидя вот так рядом с ним, я не могла не думать о наших телах, движущихся с идеальной синхронностью.
— Ничего такого, что стоило бы внимания. Она посещает тренировки по чирлидингу, ходит в зал и ездит в родительский дом. Ее редко можно заметить на вечеринках, а когда она это делает, то не пьет. Я почти уверен, что она действительно беременна.
Хаэль издает вымученный звук и смотрит в окно, словно только и мечтает о том, чтобы забраться в свою Камаро, сорваться с места и никогда не оглядываться. Он мог бы, если бы захотел. Но, может, он слишком печется об остальных Хавок, чтобы это сделать?
— А Кали и ко? — спрашивает Вик, и Оскар делает паузу, чтобы поправить очки.
— Продают товар, и не только траву. Меф. Кокаин. Пилюли. Любое, что ты назовешь — и я скажу, что это есть в их ассортименте. Должно быть, они добывают наркоту из другого места.
— Они работают с другим дилером, — бросает Вик, изучая их, как хищник в саванне. Лев с большой, пышной гривой стоит на солнце и глядит на газель, не предоставив им и шанса догадаться, что те являются ему добычей. — Точнее, на другого дилера, — исправляется он, выдохнув и откинувшись на спинку. Вик сидит на противоположной от Каллума стороне. Он был осторожен и старался не сидеть рядом со мной в последнее время. Это сводило меня с ума. Я ждала, что он в один момент, он выследит меня и толкнет в холодный металл школьных шкафчиков, впившись взглядом. Но до сих пор он этого не сделал.
Может, Вик ждет, что я сама к нему приду?
Если это окажется правдой, то пусть ждет целую вечность. Чертов ублюдок.
Я стиснула зубы и продолжила выцеживать свое шоколадное молоко через трубочку.
— Единственная вечеринка, о которой болтают абсолютно все — это вечеринка Стейси Лэнгфорд, — добавляет Аарон, и я вдруг понимаю, что всю неделю провела в одиночестве. Не поступило ни единого приказа или места, в которое я должна была немедленно отправиться. И почему это?
— Я уже обсудил ее с ней. Она знает, что их нужно просто впустить, а потом мы со всем разберемся.
— Как именно мы это сделаем? — интересуюсь я, наконец-то — наконец-то, взгляд Вика смотрит в моем направлении.
— Я еще не решил. Не тебе переживать об этом. Кали была твоей целью, так что расправой с ней мы и займемся.
— Но Билли и Кайлер, а еще Митч, — добавляю я, вспомнив, как Оскар сказал мне, что «Медсестра о-да, Скотт» не помешает, потому что ее в списке не было. — Они — прямая угроза для Хавоков, а я являюсь их частью, так значит…
— Теперь ты стала их частью? — переспрашивает Вик, склонив ко мне голову. — Всего минуту назад ты была полна решимости быть нашей шлюхой и все такое. Сейчас же, ты уже стала одной из нас. Так на чем ты решила остановиться?