Он пододвинул мне фотографию.
— Вы обнаружили кое-что потенциально разрушительное и не можете просто оставить все, как есть. У вас есть моральные обязательства перед ними, передо мной, и перед своей семьей. Обладая этим опасным знанием, вы теперь частично ответственны за наше выживание. Пожалуйста, имейте это в виду.
Мы вышли из кабинета, и пошли по залитой вечерним солнцем парковке к машине.
— Мы пойдем к властям? — спросил Берн.
— Если мы это сделаем, у нас будет только одна попытка убедить их, что все серьезно. Если мы правы, и Адам хочет этот артефакт, и имеет возможность как-то его получить, это может означать массовую эвакуацию. Они не будут ничего делать без каких-либо серьезных доказательств. Сейчас у нас есть только теории из неопубликованной диссертации и фотография какой-то ювелирной безделушки. Я на все готова, но нам нужно что-то посущественнее.
— Так что теперь? — спросил Берн.
— Мы отправимся домой, и проведем поиск информации.
Утром, если другого выхода не останется, я попрошу Рогана достать семейные документы Эмменсов. Профессор Ито был прав. Семья не станет разговаривать с ним или со мной, но им придется поговорить с «Ураганом».
Я посмотрела на своих домочадцев, собравшихся вокруг кухонного стола. Две сестры, два кузена, мама и бабушка Фрида. Я только что в общих чертах рассказала о Великом чикагском пожаре и артефакте, который может быть с ним связан.
— Мне нужна ваша помощь в писках артефакта, — сказала я.
— У меня домашняя работа, — возразила Каталина.
Арабелла уставилась на нее.
— Серьезно? Ты можешь хоть раз в жизни не быть такой занудой?
Лина ощетинилась.
— Ты позволишь ей так со мной разговаривать?
— Я напишу вам, какую захотите, объяснительную, — сказала я. — Но у нас в обрез времени, и мне очень нужна ваша помощь. — Я подвинула к ним ноутбук. — Это карта Британской империи в 1850, когда Эмменс, вероятно, находился на военной службе. — Рядом я положила телефон с фотографией ювелирного украшения. — Это — то, что мы ищем. Вероятно, часть чего-то еще, своего рода артефакта. Мы поделим регионы между собой и попытаемся поискать артефакт, похожий на этот. Каталина и Арабелла, вы берете Китай. Леон — Индия. Берн — Египет. Мама — Турция и Аравия. Я возьму Дальний Восток. Бабуля Фрида, можешь выбрать себе команду, если хочешь. И чтоб никому об этом ни слова. Никаких Фейсбуков, Инстаграмов и особенно «Геральд».
Они разбежались.
Я отсиживалась в своем офисе. Там было хорошо и тихо. Я поставила свечу под аромалампу, капнула несколько капель розовой герани и погрузилась в работу.
Иголка в стоге сена — это еще мягко сказано. Я испробовала поиск по картинке, исторический поиск. Просмотрела Википедию и музейные галереи, выложенные в сети.
Ничего.
В итоге у меня разболелась голова. Я оттолкнулась от стола, потерла глаза, взглянула на часы: 21:17. Я занималась этим в течение двух часов, и у меня не было абсолютно никаких результатов.
По крайней мере, часть артефакта, если это именно она, была надежно заперта где-то в недрах драконьей пещеры Рогана.
Призрачное воспоминание об его прикосновении скользнуло по коже. Да что, черт возьми, со мной не так? Я почти переспала с ним в Галерее. После того, что он сделал с Харпер, я должна была бежать прочь, спасая свою жизнь. Одно дело находить плохих парней привлекательными, обычно я этим не грешила. И совсем другое — запасть на плохого мужчину. Чокнутый Роган был действительно плохим, очень плохим человеком. Если он чего-то хотел, то покупал это, или убеждал, чтобы ему отдали, или просто брал сам. Мне нужно убедиться, что он не хочет меня. Потому что если он так решит, это будет на его условиях, и мне это совсем не понравится.
Нет, мне бы это понравилось, что было бы еще хуже. Если бы Чокнутый Роган внезапно объявился посреди моего офиса, подхватил меня с этого стула своими сильными, мускулистыми руками и унес в спальню, бросив на кровать — пятьдесят процентов меня были бы совершенно не против. Это было бы захватывающе. Просто увидеть его обнаженным, увидеть это отточенное, мощное тело, коснуться его — это было бы вершиной моей взрослой любовной жизни.
Остальные пятьдесят процентов меня были бы в ярости. Вот урод. Никаких тебе «спасибо, что спасла мне жизнь», ни «ты в порядке?». Никакого упоминания о том, что я чуть не умерла. Нет же, он решил покритиковать мой рисунок мелом, когда я сидела на тротуаре, истекая кровью и пытаясь перевести дыхание. Я по горло сыта ими всеми. Их выходками с огнем, летающими автобусами и взрывающимися зданиями. С меня хватит.
Было совершенно ясно, что Чокнутый Роган — красивый, атлетичный, богатый Превосходный — окажется эгоистичным ублюдком. Но что абсолютно не имело смысла — почему каждый раз, когда он произносил мое имя или смотрел на меня, мне требовалось десять секунд, чтобы вернуться обратно в реальность.
Дело не просто в физическом удовольствии или дурманящей мысленной штуке, которую он сегодня проделал. Это та пугающая, несомненная сила, которую он излучал, когда сосредотачивался. Я просто чувствовала какой-то женской интуицией, что, когда он занимался сексом, то полностью отдавался процессу. Он занимался любовью так же, как другие идут в бой. Я хотела быть единственной в целом мире, кто его заботит, путь даже всего на несколько минут. Я хотела, чтобы он целиком, и душой и телом, принадлежал мне.
И это было камнем преткновения. Чокнутый Роган никогда не будет моим. Я не та женщина, с которой он бы, в конце концов, остепенился. И дело даже не в отсутствии у меня денег. У меня не было правильной родословной. Превосходные женились ради магии. Моя магия не его уровня, и уж конечно она не того типа. Его сила относилась преимущественно к телекинезу, а телепатия была вторичной. Он будет искать телекинетика или телепата. Моя магия основывалась преимущественно на силе воли и четко не относилась ни к одной категории. Я могу заполучить Чокнутого Рогана, только если он действительно меня полюбит. Понятие влюбленности, вероятно, вовсе отсутствует в его словаре.
Если я продемонстрирую симпатию, он, скорее всего, не отвергнет меня. Он почти переспал со мной в Галерее. Я молодая и симпатичная, а он — свободный мужчина. Ладно, я предполагала, что он свободный. Даже если бы он был помолвлен, это, вероятно, не остановило бы его. Это была ужасная мысль.
По сути, единственное, на что я могла надеяться от отношений с ним — это пара ночей великолепного секса.
Боже, это почти бы того стоило.
Нет, нет, не стоило бы. Я достаточно хорошо себя знала. Я привяжусь к нему. Да и трудно было бы поступить иначе — в нем все было исключительным. Подобные люди не часто появляются на горизонте. Если я прыгну в эти глубокие воды, то непременно утону. Я не могла позволить себе утонуть. У меня была семья, работа…