— Ну, — теперь замялся я, — Ксения была так любезна, что мне рассказала о твоих работах, и мы решили на них глянуть, — чуть улыбнулся, хотя далось мне это тяжко.
— Ага, — кивнул Сэм, а на лице ни капли веры, — в выходной день? — вскинул брови вопросительно. — Ночью? — ещё сильнее подивился, опровергнув моё убеждение, что пьяные плохо соображают.
— А почему нет? — на идиота не тянул, но дожимать момент было просто необходимо, не признаваться же в конце концов, что именно его каракули могут спасти мой бизнес.
— Потому что это не логично, — буркнул Польски, выудив из ящика толстую папку, и возможно мне бы пришлось отвечать, да Ксю проворно её перехватила:
— Она! — восторженно закивала рыжая. Открыла и принялась быстро ворочать листы, жадно глазами обшаривая каждый.
— Ты же сказала фуфло, — хмуро уличил Саймон, следя за Ксенией.
— Так и есть, — прикусила губу от усердия Ксю, выискивая что-то. — До сих пор так думаю, но… Вот!!! — засияла и, глядя на меня, быстро продемонстрировала разворот:
— Та-дам!
Среди нечётких карандашных линий вырисовывались дерзкие орнаменты на библейские темы. И вам Иисус превращающий вино в воду, и апостолы. Всё очень в рамках приличного, но… как он на такую дичь решился? Гениально! На грани! И точно убедит, что мы не готовили старую концепцию. Польски предлагал превращать воду в вино, а деньги… в золото.
— Концепция… охренительная, — от моих слов Польски пьяно просиял. — Быстро в кабинет, — велел я командным голосом и так, чтобы ни у кого не возникло желания спорить. Сэм и Ксения поспешили выполнить указ, а вот Кравчик явно была намерена пререкаться:
— А я не ваша сотрудница, — язык немного заплетался.
— Тогда что вы тут делаете? — я ещё был мягок, но желание отшлёпать по заднице эту пьяную нелепость разгоралось всё сильнее. Знает ведь, что не права. Уверен, понимает, что влипла в подсудное дело, но, мать её, ослицу отрыгрывала!
— За своими вещами пришла! — раздумывая над каждым словом, отозвалась невнятно Кристина.
Я даже прищурился, рассматривая эту красоту неразумную.
— Вы их уже забрали, — напомнил, пристально смотря, что ещё придумает девчонка.
— Вспомнила, что кое-что оставила, — развела руками.
— Совесть? — подсказал услужливо.
— Пф… — закатила глаза, явно не находя других оправданий.
— Вот именно! — заключил я. — А у меня два варианта развития событий. Первый. Я звоню в полицию и вы им объясняете, что делали у меня в офисе в это время и будучи уволенной. И тут, матерь божья, на свет выползет жуткая правда: вы обманом проникли ко мне на фирму, чтобы шпионить…
— Я поняла, а второй? — присмирела нелепая девчонка. И теперь уже я смаковал радость. Да подло вот так получить прощение, но почему бы и нет? В конце концов, с чем чёрт не шутит?! Может, получится… мне её вернуть. Ей как следует оправдаться. Нам сработаться и…
— Второй, — я выдержал небольшую паузу, — вы быстро трезвеете и помогаете нам за… — метнул взгляд на наручные часы, — за оставшиеся пять с половиной часов придумать новые логотипы, концепцию и, главное, презентацию по Крымскому проекту.
С тем, как приходило осознание полнейшей засады, глаза Кравчик увеличивались в размерах.
— Вы что, думаете я к вам вернусь, после всего, что пережила по вашей вине? — поперхнулась Кристина, и мой пыл поумерился.
— Мне между прочим тоже не легко пришлось, — напомнил реалию.
— Да, — рьяно кивнула Кристина, — но я вас не обвиняла! Не выгоняла… и… — запнулась, больше не находя, чем таким-эдаким я ей насолил, — не сбивала своим присутствием ваши мысли в желе. Не целовала вас и не заставляла вечно приходить на работу в чём-то, к чему моя душа совсем не лежала…
А я и слова позабыл разумные. Поистине, что у пьяного на языке, то у трезвого на уме. Значит, не только я себя не в своей тарелке ощущал рядом с ней. Значит не только я тупел от её близости. Значит не только мои поступки выходили за рамки нормального. Это придало уверенности:
— Об этом мы поговорим потом, — нашёл силы зазвучать, — а сейчас, Кристина Анджеевна, быстро в кабинет! — голос лился ровно и внушительно резонно. — У меня нет времени решать личные дела тогда, когда судьба моей фирмы висит на волоске.
— Всё так плохо? — перестала артачиться Кравчик, закусила губу и выглядела маленькой провинившейся девочкой. Руки зачесались сгрести в объятия и зацеловать.
Боже! Как же мне её не хватает! Твою мать! Мне нужна Кристина. Так нужна, что слепну и глохну…
— Херовей не бывает, — признался как на духу.
— Это я виновата, — закивала Кристина, а на глазах сверкнули слёзы. — Простите…
Бл*, это было выше моих сил:
— Кравчик, — я сглотнул пересохшим горлом, — вы конечно нанесли мне удар, но в случившемся, как оказалось, нет вашей вины. Я узнал, что слив был из другого источника и…
— Быть не может, — мотнула головой упрямо Кристина.
— Хорошо, вы мне расскажите свою версию, если конечно, готовы к откровению, — согласился я. — Но сейчас нам кровь из носу нужно спасать фирму.
— Да, да, — опять болванчиком закивала нелепая девчонка и, пошатываясь, побрела к выходу, но равняясь со мной, притормозила:
— Мне правда жаль.
Я едва удержался, чтобы не обнять её.
И поцеловать. Бл*, а горело… нестерпимо. Губы её до трясучки хотел ощутить и вкусить. И опять хозяйство набухало. Кравчик всё же творила нечто невероятное с моим телом и мозгом.
— Но я к вам не вернусь, — буркнула, гордо голову задрав.
— А я этого и не хочу, — парировал, подтолкнув прочь из приёмной Вадима. Нам некогда тут пороги отбивать. — У меня на вас другие планы, — охрипло бросил, чуть голос понизив. Даже горло сушило от собственной наглости и того, что не шутил. Я знал, где хочу видеть Кристину, в каком качестве и на какой должности. И нарушать рабочий устав не собирался.
— Я для этого слишком пьяна, — промямлила Кристина, пытаясь идти по коридору и не упасть. А я помогал ей в этом, придерживал за плечи и как маньяк вдыхал её нежный аромат.
— Мне слышится подтекст… — бубнила себе под нос, но я хорошо различал её рассуждения. Меня это вполне забавляло, жаль нельзя всё решить наши разногласия и согласия здесь и сейчас. Фирма на данный момент была куда важнее личных низменных желаний. Но я заполучу Кравчик! И мне плевать на женихов… помолвку… И я её затрахаю.
Только бы спасти фирму и я её затрахаю!
Бог видит я это сделаю. А потом попрошу прощения.
— КАрочи, — Польски активно жестикулировал. — Вот тут, луч! Он светит, п*здец в светлое денежное будущ-щ-щие. А тут, значит е*ашим шрифт. Вот такой. Будет такое всё фа-а-ау, стильно! Эту херню забубеним ве-е-езде, — взмахнул рукой, нечаянно выбив из руки Ксю кофе, и она негодующе выматерилась.
Кристина зачем-то спряталась за спину Польски, а потом я понял, что она неприлично громко хихикает. Придурковато, к слову, потому что хмельной смех над идиотским поступком нормальным быть априори не может. Но при всё этом отвращения не вызывал, я ловил себя на том, что мне даже дурь в Кравчик нравилась. И она дурная и пьяная нравилась.
Клиника в моей башке!
— И концепция зашибись! — продолжал нетрезвую браваду Сэм. — Мы превращаем деньги в золото! И все такие: “Вау!”! А мне… — улыбка стёрлась с губ, Польски скривился:
— Мне нехорошо! — и он, тихонько извинившись, “отъехал” в уборную.
Следом убежала отмывать блузку Ксю, а мы с Кристиной остались одни. Меньшее чего я хотел сейчас, и большее о чём мог мечтать. Ведь последние минут тридцать только на ней застревал мой взгляд. То на стол облокачивалась, то свежий воздух у открытого окна жадно ловила и так непристойно эротично при этом выглядела, что мозги мои утекали вместе со спермой в пах.
— Кристина… — я ещё толком не знал, как предложить и даже цельной мысли что именно хочу предложить не созрело. Я хотел: точно знал что и как, а вот как это предложить, чтобы не оскорбить, и не позволить отказать, потому что отказа меня убьёт, пока не придумал.