Услышав у двери в конце коридора чьи-то шаги, Дрейк выпрямился и подошел к двери камеры. Так как в этом крыле тюрьмы он оставался последним якобитом, значит, посетитель пришел к нему. Все остальные заключенные были давно повешены.
Звеня ключами, охранник открыл дверь и, усиленно жестикулируя, попытался объяснить что-то второму посетителю. В коридор, помахивая тростью, вошел Эдмунд. Его короткий парик и прекрасно сшитый темно-коричневый сюртук придавали его облику аристократическую утонченность. Дрейк зло блеснул глазами, но от двери не отошел.
– О, мой дорогой кузен! Как великодушен наш король, что позволил осужденному предателю провести последние минуты своей жизни в кругу семьи! – проговорил Эдмунд, лицемерно улыбаясь.
– Не нужно делить шкуру неубитого медведя, Эдмунд, – ответил Дрейк и выжидающе посмотрел на кузена.
– О, в исходе дела я не сомневаюсь, дорогой братец. У меня есть союзник, который в любую минуту готов дать показания о том, где ты был тогда. Ему очень не нравится, что ты интересовался его прошлым. Интересно, какую выгоду для себя ты думал извлечь, гневя де Лейси?
Дрейк рассмеялся, чтобы его кузен не услышал удивленный вздох стоящего позади юноши сэра Джона. Если Эдмунд подумает, что они говорят наедине, из него можно будет вытянуть гораздо больше информации.
– О, это было крайне увлекательно, дорогой Эдмунд. Но, несомненно, даже ради забавы лорд де Лейси не станет давать ложные показания под присягой. Ты слишком далеко зашел.
– А я так не думаю, – сказал Эдмунд уже серьезно. – Чтобы вернуться сюда, ты должен был быть уверен в своем положении. Сдается мне, что де Лейси так же, как и я, заинтересован в том, чтобы убрать тебя с дороги. Эта его племянница сидит у него в печенках, а твой непристойный к ней интерес только подлил масла в огонь. По-моему, с твоей стороны было крайне глупо думать, что тебе удастся скрываться от де Лейси на его территории. У этого человека многому нужно поучиться.
Дрейк посмотрел на своего кузена с отвращением.
– Де Лейси – негодяй, а ты – просто помешанный на нем идиот. Разве тебе мало Памелы и твоей любимой политики? Зачем тебе все это?
Эдмунд неопределенно пожал плечами:
– Памела оказалась крайне скучной особой. Теперь я понимаю, почему ты в ней разочаровался. Но она носит в себе нового наследника Шерборнов, и будет гораздо лучше, если титул достанется мне, а не тебе. А когда ты не будешь мешаться у него под ногами, де Лейси сможет беспрепятственно увезти эту свою племянницу. После этого все мы заживем счастливо. Все, кроме тебя. И девчонки. Так кто же из нас идиот?
Дрейк в ярости вцепился руками в решетку, словно хотел вырвать ее из каменной стены, чтобы добраться до Эдмунда.
– Если ты тронешь хотя бы волосок на голове Эйлин, обещаю, тебя и де Лейси забьют камнями, как последних собак. Клянусь!
Эдмунд в испуге попятился назад.
– Тебе придется сделать это, восстав из мертвых, братец. Очень скоро тебя повесят, и ты никогда больше не увидишь ее! – злобно прошипел он.
Взяв свою трость, он зашагал прочь от камеры, оставив Дрейка терзаться от безысходности и собственной беспомощности.
– Шерборн, я думаю, что нам лучше поехать к Эйлин как можно скорее, – сказал сэр Джон, о присутствии которого Дрейк почти забыл. – Де Лейси не такой человек, чтобы действовать сгоряча, если только его к этому не вынудить. Думаю, именно Эйлин и подтолкнет его к решительным действиям.
– Думаю, что вам нужно попросить Майкла собрать друзей и отправиться прямо к ней, – решительным тоном произнес Дрейк. – Я обязательно найду способ выбраться из этой дыры, но боюсь, что тогда может быть слишком поздно.
Сэр Джон пристально посмотрел Дрейку в лицо.
– После всего, что я услышал, ты станешь свободным человеком еще до следующего заседания суда. Назови мне имена своих адвокатов.
Сидя под дождем из опадающих золотых и красноватых листьев, Эйлин читала письмо от дяди Дрейка из Версаля. В нем говорилось, что, если де Лейси связался со своим дружком д'Авиньоном, ничего хорошего из этого не выйдет. Граф привел свою угрозу в исполнение и рассказал ирландцу о том, где во Франции скрывается Эйлин. Если де Лейси решит положить конец поступающим от нее угрозам, то лучшего сообщника, чем д'Авиньон, ему просто не найти.
Закончив читать, Эйлин опустила письмо на колени и задумалась. Если Дрейк с такой легкостью нашел ее мать, то что мешает де Лейси сделать то же самое?
Кто-кто, а уж он-то должен был знать, что Элизабет не умерла. А вычислить местонахождение дочери, зная, где находится мать, проще простого.
Сильный толчок внутри ее огромного живота напомнил Эйлин, как сложно ей будет теперь скрываться. Больше она не сможет прятаться среди деревьев и лесных тропок. С каждым днем передвигаться ей становилось все труднее, и Эйлин чувствовала себя все более и более неуклюжей и неповоротливой. На этот раз бегство не спасет ее от опасности.
Но самым ужасным было полное отсутствие новостей от Дрейка. Если суд признает его виновным, то он так никогда и не признается ей в любви. Она узнает о том, что с ним случилось, только из соболезнующих писем его адвокатов.
Молчание Дрейка означало только то, что рассказать ему было просто нечего. Она пообещала ему оставаться здесь. А что, если ему так и не удастся сбежать? Тауэр был ужасным местом. Возможно, он пообещал ей вернуться только для того, чтобы уменьшить ее страхи. Он лгал ей с большей легкостью, чем она ему.
Яростно скомкав письмо, Эйлин медленно побрела вниз по склону. Молоденькая послушница, которая все это время была с ней, с тревогой наблюдала за ее передвижениями, но не смела предложить свою помощь. Хоть эта леди за последние недели стала очень тихой и замкнутой, ее язык все еще был острым, и она не задумываясь пускала его в ход с теми, кто смел нарушить ее уединение. Все говорили, что это все из-за беременности. Но, судя по тому, как Эйлин поступила с этим письмом, молодая монахиня решила, что дело обстоит гораздо хуже. Когда они добрались до монастыря, послушница поспешила найти Элизабет.
Не успела Эйлин вернуться к себе в комнату, как на пороге появилась ее мать. Что, впрочем, нисколько не удивило девушку, В этом молчаливом обществе новости распространялись почти мгновенно. Не обращая на Элизабет внимания, Эйлин продолжала аккуратно вшивать кольцо Дрейка в подол своего плаща.
– Что ты делаешь?
Элизабет не стала и пытаться объясняться жестами. Когда дело касалось ее дочери, правила монастыря не действовали.
– У меня нет цепочки, чтобы повесить его на шею, а потерять я его не хочу, – спокойно ответила Эйлин.