Читать интересную книгу Резервация монстров: Одна среди них (СИ) - Ан Тая

Но мне отчего-то не захотелось лишний раз этого делать. Мне подумалось было выразить готовность посочувствовать их нелегкой судьбе, но я вспомнила свое неоднозначное положение, и передумала.

– Те, кто выжил в борьбе не стали мириться с ролью угнетенных, – продолжал Ктиаран, – в разные годы ими было предпринято множество попыток вернуть себе свою землю, как видишь, безуспешных. Клан Карателей не зря ест свой хлеб, – горько усмехнувшись, он вновь моргнул, возвращая глазам куда более привычную зелень, – тогда мы поняли, что наша стратегия нуждается в корректировке, и решили действовать хитростью. Что ты знаешь об исключительных особенностях эрсиорхов, Рин?

К подобным вопросам я была не готова, поэтому лишь отрицательно покачала головой в ответ. Полуящер понятливо кивнул, и стал нарезать неспешные круги вокруг нас с Гером.

– У некоторых из нас имеется определенный дар. Мы можем внушать человеку желаемое при прямом зрительном контакте.

Ах, ну да, Царним же получается тоже наполовину эрсиорх, или на четверть? Все братья Хоррсге оказались потомками коренных жителей Тсарниан. Интересно. Все мои худшие версии подтверждались, но это ожидаемо не радовало.

– И еще один нюанс, – истинные эрсиорхи способны на некоторое время менять собственный облик. У нас, потомков от смешанного брака эта особенность выражается только в способности менять цвет глаз. Однако отец, как истинный эрсиорх, будучи еще ребенком, смог измениться и внушить твоей родне, чтобы те приняли его в семью и вырастили как собственного сына. План удался, но лишь частично. Как выяснилось позже, не без помощи нашего драгоценного Тсарге, – злой взгляд на бессознательного мужчину, – нашему внушению могут быть подвержены далеко не все. Золотая кровь, понимаешь ли, не позволила его влиянию завладеть ими в полной мере. Со временем оно сошло на нет. Да было поздно. Твои родственники, приютившие нашего отца, несвоевременно скончались.

Он сделал многозначительную паузу, из которой я смогла понять, что не без помощи, собственно, эрсиорхов.

– Но это не сделало его преемником власти. Несмотря на то, что отец заблаговременно озаботился сделать весь ваш род неспособным к деторождению, появился твой отец, – такой же обладатель редчайшего мутагена, позволяющему иметь в жилах золотую кровь, как и ты, Рин.

Я сглотнула. Пригрели, выкормили, вырастили, так эта змея их еще и отравила.

– Он и занял пост правителя вместо Вестиана. Казалось бы, путь к власти наметился чуть более долгий, чем предполагалось. Тогда мы решились на очередную попытку захвата власти с помощью силы, и в очередной раз не преуспели.

Ага, помню, налоги им тогда повысили, ха!

– В результате чего мы потеряли двадцать лет в резервации, но… – Он остановился напротив, и склонил голову, пристально разглядывая мое лицо, – приобрели нечто большее. Еще один шанс вернуть свою землю. С твоей помощью, Рин.

– А причем тут Гер? – Пискнула я, пытаясь увести тему в сторону от собственной персоны.

Полуящер скривился.

– Он обещал сотрудничать при условии, что мы никого больше не убьем. Тсарге тогда научил нас многому, что знал сам. Благодаря этому мы смогли создать собственную лабораторию и синтезировать некоторые полезные вещества самостоятельно. Например такие, с помощью которых отец смог бы поддерживать человеческий облик постоянно. Но в самый ответственный момент он нас предал, отказавшись от сотрудничества. И этого мы ему не простим.

– Я полагаю, отказом от сотрудничества ты называешь то, что он не пожелал отдать меня?

– И не только, – ледяным тоном констатировал Кти.

Ситуация оказалась простой и незамысловатой. Несправедливо угнетенные аборигены всего лишь хотят выбраться из душных подземелий на свежий воздух. И для этого им крайне необходима я. С одной стороны прекрасная перспектива послужить на благо ущемленного в правах народа, но с другой было нестерпимо жаль себя. Вот если бы они попросили по-хорошему, я бы еще подумала, но тоже вряд ли согласилась. Я так полагаю, мирную жизнь нынешнему населению Тсарниан их приход к власти отнюдь не гарантировал, скорее наоборот.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– А если я не соглашусь? – Мои едва заметные поглаживания лица Германа стали судорожно-нервными.

Полуящер улыбнулся во все тридцать восемь, обнажив удлинившиеся клыки, и мне стало ощутимо более жутко, чем было всего за секунду до этого.

– Конечно, не согласишься, – прошипел он тоном удава, медленно, и со вкусом обвивающегося вокруг обескураженного близлежащей перспективой крольчонка. – Только есть один крошечный нюанс. Напомни-ка мне, где сейчас твоя драгоценная кровь?

А, ну да. Приехали. Я отвернулась от торжествующего монстра, и уткнулась лицом в жесткие волосы Германа, так вкусно пахнущие фиолелями, равнодушно констатировав про себя наш общий конец. Свою кровь я отдала добровольно и на благое дело, не оставив ни капли для себя, о чем, в общем то и не жалела. До этого момента. А тот ее синтетический аналог, который я получила взамен, вряд ли обладал свойствами, способными защитить от дара внушения, как и от некоторых одаренных.

– Что будет с Гером?

Не услышав ответа, я повернулась обратно, оценила выражение глаз полуящера и убедилась, что ничего хорошего. Сделав почти болезненное усилие, я прошептала:

– Я соглашусь на все добровольно, без внушений, если ты оставишь его в живых.

Сжав зубы, посмотрела ему прямо в глаза, будто пытаясь поменяться ролями, и внушить безжалостному эрсиорху свои собственные мысли.

– Пусть он вернется в резервацию, и остается там так долго, как будет нужно. Он же помог вам, Кти, научил всему, не выдал.

Я постаралась подключить всю свою убедительность, пытаясь повлиять на убийцу. Мои глаза заблестели, к щекам прилил румянец, а мысли лихорадочно заметались в поисках более успешных доводов.

– Я сделаю все, что от меня потребуется, и буду делать это столько, сколько понадобится. Я ни разу не вспомню о нем, и никогда ни в чем не стану тебе перечить, только пожалуйста, не убивай.

Внимательно выискивая в выражении его лица малейший знак того, что меня поняли, я постепенно осознавала всю тщетность этого занятия. Ктиаран глядел с холодной насмешкой, в полной мере осознавая степень собственного превосходства, как и мою беспомощность. В сущности, зачем ему расщедриваться на поблажки, идти на опасные уступки, если всегда существует вариант, что все это сможет обернуться против него же. Наивная я.

Кто бы мог подумать, что все окажется так удручающе безнадежно. И сейчас, крепко обнимая дорогого человека, прижимаясь щекой к теплым волосам, я ясно поняла, что не смогу жить с этим тошнотворным чувством внутренней пустоты, если этого человека вдруг не станет. Вышло так, что все эти годы, проведенные бок о бок, не прошли даром. Каждая минута рядом с ним шла в копилку чего-то пронзительно-настоящего, монументального, незаменимого, и вот теперь эта копилка оказалась полна с горкой. Чувство одиночества, мой постоянный спутник с самого детства, оставляло меня по-настоящему лишь тогда, когда Гер был рядом. И почему подобное понимание озаряет лишь в такие моменты? Отчего истинная ценность настоящих людей открывается только тогда, когда этих людей начинаешь неумолимо терять?

Ну что ж, живой я этим тварям не дамся точно. Лучше уж выколоть собственные глаза, чем сделаться безвольной марионеткой в их кровожадных лапах. Я решительно распрямилась, не разжимая судорожных объятий, и вспомнила, что хотябы одно оружие у меня в запасе имеется. Пусть только подойдет. Я не побрезгую, и откушу любую конечность, которую он рискнет протянуть в моем направлении.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Ну что ж, – лениво бросил Кти, – раз мы все так успешно выяснили…

– Один момент, – хрипло отозвалось где-то в районе моей груди. Я вздрогнула, отстраняясь, и автоматически потянув за ленту, освободила глаза Гера от темной удавки. Тот запрокинул голову, наши взгляды встретились, и я увидела его улыбку, слабую, но такую спокойную и обнадеживающую, что не смогла не улыбнуться сама. Глаза наполнились слезами в очередной раз.