– Угомонись, – сказала я. – Пожалей пленку. Нам выделили под репортаж всего одну полосу. А ты делаешь фотоальбом на тему «Разорение латышского села».
– Это будет кадр века, – возразил Гунар и полез в самое грязево, откуда ему померещился изумительный вид на недостроенный хлев.
– Ну, как? Поснимали? – спросил, подходя, хозяин хутора, Арнис, из той породы, которую в народе определяют просто – «мужик что дуб». В плечах он был – как два Гунара.
Я пожалела, что не взяла с собой Милку. Ей такие белокурые гиганты были по душе. Но Милка вкалывала как вол. Эрик не то чтобы сидел без работы, нет! Его никто не увольнял. Но всю его лабораторию отпустили в бессрочный отпуск без содержания. Примерно на полгода… Если Милка теперь и сидела на работе до восьми, то именно работала – сочиняла уставы для новых фирм и прочие регистрационные документы.
– Обидно, – ответила я, показывая на хлев.
– Вот и напишите, чтобы эти рижские господа поняли, – весомо потребовал Арнис. – Чего они добиваются? Чтобы мы вконец разорились?
Через двор ковыляла бабка в наброшенной на плечи пестрой спортивной куртке и резиновых сапогах. У меня к ним ко всем уже сложилось подозрительное отношение. Но эта вроде была обычная и нормальная – беззубая.
– Пишите, пишите! – приказала она, подходя. – Это русские во всем виноваты! Они нас разорили со своими колхозами!
– Колхозов давно нет, бабушка, – сказал Арнис. – А разорили нас подкупленные идиоты. Их там всякие жулики прикормили…
Я не стала спрашивать, что он имел в виду – наш Сейм или наше правительство.
– Почему все не так? – спросила бабка. – До войны наше масло в Англии и во Франции покупали! И теперь должны покупать! Масло хуже не стало!
– Да и мы хуже вроде не стали, – добавил Арнис, показывая нам огромные, мускулистые, жилистые руки. Такими руками гордился бы культурист, попавший в первую шестерку всемирного чемпионата.
– Во всем виноваты русские! – бурчала бабка.
– Во всем виноваты идиоты! – вдруг рявкнул Арнис. – Какой идиот придумал, чтобы нам вернули эти самые отцовские хутора?!. Это только злейший враг мог изобрести! Жили здесь люди, работали, детей растили – чуть ли не сорок лет жили. Приехали мы – подавай нам наш хутор! Подавай нам наш клочок отцовской земли в семь с половиной гектаров!
– На этом хуторе твой дед свиней растил и в Америку бекон продавал! – возмутилась бабка. – Пока не пришли русские!..
– А ведь умные люди предупреждали, – сказал, подходя, Гунар, – что оптимальная величина фермерского хозяйства – то количество земли, которое крестьянин может обработать с семьей или с одним батраком. Сколько ты на своей технике мог бы вспахать и засеять?
– Гектаров пятьдесят. А лучше бы семьдесят, – уверенно ответил Арнис.
– Вот и ученые то же самое сказали. И немецкие, и американские, – покосившись на бабку, заявил Гунар. – И у кого себестоимость масла будет ниже – у тебя с твоими тремя коровами на семи гектарах, или у соседского Янки с тридцатью коровами на сорока, скажем, гектарах? Где-нибудь в Видземе сидит такой же, как ты, умник на сотне гектаров и без единого трактора!
– Вернуться на родной клочок отцовской земельки им захотелось… – проворчал Арнис, имея в виду неугомонную бабку. – Я вот думал у соседа в аренду взять – не дает. А дает двоюродный брат – так это в соседней волости, ездить туда-сюда – на один бензин разоришься. Что там в Риге слышно – опять бензин подорожает?
– Зато восстановили историческую справедливость и каждому вернули дедово наследство, – Гунар вздохнул. – В Риге, думаешь, легче? Моя тетка себе пятиэтажный дом вернула.
– Дом – это хорошо. Ходи себе раз в месяц по лестнице и собирай с жильцов деньги, – улыбнулся Арнис. – И спи хоть до обеда.
– А капитальный ремонт в пятиэтажном доме за свой счет делать? – поинтересовался Гунар. – Дом на глазах разваливается! Ей разбитое стекло в подъезде вставить не на что!
Мужик что дуб почесал в затылке.
– Денационализация… – проворчал он. – Надо было каждому возвращать имущество в приличном состоянии. Дом перед тем, как вернуть хозяйке, отремонтировать…
– На какие шиши? – хором спросили мы с Гунаром.
– А меньше бы они по заграницам ездили! – взорвался Арнис, имея в виду наше ненаглядное правительство и наш с такими воплями избранный парламент.
– Эти русские так загадили дома, что их теперь и за десять лет не отремонтируешь! – встряла бабка.
Арнис махнул рукой.
– На хутор ей захотелось, внуков растить и овечку пасти! Купил я овец – все газеты трещали, что овцеводство спасет Латвию. Породистых, голландских! И кому она нужна, эта шерсть? Продал на мясо.
– Чтобы обрабатывать шерсть, нужна промышленность. А промышленность у нас была на импортированной рабочей силе. Так что в ближайшие двести лет нам придется обходиться без промышленности, – объяснил Гунар.
– Понавезли этих русских, дали им квартиры! – прокомментировала бабка. – Русских школ пооткрывали!
Подумала и добавила:
– Европа нам должна помочь.
– Уже помогла! – взорвался Арнис. – Сбросила сюда все свои протухшие консервы! А я бычка не могу на мясокомбинат сдать! Холодильники у них полны, магазины наше мясо по такой цене брать не хотят, так не могу же я отдавать им бычка за гроши, себе в убыток!
– Русские виноваты, – подытожила бабка.
Я оглядела двор в поисках навозных вил. Внутренний голос подсказывал, что другим средством старую дуру не проймешь.
– Кредит получить – проблема! Закупочные цены – гроши! Что весной сажать – уму непостижимо! Раньше был госзаказ – теперь орудуй на свой страх и риск. Вы, сударынька, записывайте! – разбушевался Арнис. – Молокозавод со мной за молоко с февраля рассчитаться не может! Денег у них нет! А все холодильники маслом забиты! Продать не могут!
– Они за высокую цену держатся, – сказала я, корябая исписавшимся стержнем по блокнотному листку. – А на базаре полно импортных маргаринов, которые не хуже масла. И дешевле вдвое.
– Так наше масло же лучше! – прямо взвыл Арнис. – Мы же им всю Европу в тридцатые годы снабжали!
– Когда каждый сантим считаешь, то покупаешь маргарин, а не масло, – заметил Гунар. – Масло моя Лига теперь только для детей берет. И хорошее мясо тоже…
– Это русские во всем виноваты… – безнадежно прошептала бабка. – Все испортили, все разорили, маргарин привезли…
– Не в город же возвращаться… – Арнис громко вздохнул. – Кому мы там нужны, в городе?..
– Вы были нужны на баррикадах, – отрубила я, закрывая блокнот.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});