Читать интересную книгу Плотское желание (ЛП) - Джеймс М. Р.

Я прижимаю руку к животу, и на меня накатывает очередная волна тошнотворного страха. Я понятия не имею, может ли лекарство, которое мне дали, навредить ребенку, но уверена, что тому, кто похитил меня, было бы все равно. Я закрываю глаза, пытаясь побороть панику.

Сейчас я ничего не могу с этим поделать. Поэтому мне нужно сосредоточиться на том, чтобы понять, где я нахожусь.

Я немного неуверенно подхожу к французским дверям и отодвигаю шторы. Достаточно одного взгляда на улицу, чтобы понять, что я снова в Лос-Анджелесе. Я прожила здесь всю свою жизнь, я бы узнала городской пейзаж в одно мгновение. Я смотрю на вид, открывающийся из дверей, тянусь к ручке, чтобы выйти, и понимаю, что она заперта.

Черт.

И тут возникает очевидный вопрос: как я снова оказалась в Лос-Анджелесе? И почему?

Я ни на секунду не могу поверить, что это дело рук Данте. Даже если он каким-то образом узнал, что я беременна, может быть, пригрозил Брендану, я не верю, что он стал бы накачивать меня наркотиками и похищать. Даже если бы он счел это приемлемым способом справиться с ситуацией, а я не думаю, что он бы так поступил, он не стал бы так рисковать ребенком.

Но я не могу отрицать, что вернулась домой и нахожусь в незнакомой комнате.

Кто-то другой привел меня сюда.

Я поворачиваюсь на пятках, борясь с волной тошноты, которую вызывает это движение, и быстро иду к двери. Я ожидаю, что она будет заперта еще до того, как я попытаюсь повернуть ручку, но все равно испытываю волну разочарования, когда она не сдвигается с места. Тот, кто приложил столько усилий, чтобы вернуть меня, не позволил бы мне просто бродить по дому, не поговорив со мной, но еще одно препятствие на пути к выяснению того, что произошло, только еще больше затягивает меня.

Я действительно не имею ни малейшего представления о том, что происходит.

Проходит час, потом еще один. Мне нужно в туалет, но здесь нет пристроенной ванной, поэтому я сажусь на кровать и стараюсь не думать об этом. Через некоторое время мне становится интересно, придет ли кто-нибудь. Наверняка меня вытащили из Сиэтла не для того, чтобы оставить в одиночестве чахнуть в этой комнате?

Наконец, когда я уже подумываю о том, чтобы встать и стучать в дверь, пока кто-нибудь не придет и не выяснит, что за шум, я слышу щелчок замка. Мгновение спустя дверь открывается, и в комнату заходит высокий темноволосый мужчина, которого я сразу не узнаю.

А еще через мгновение узнаю.

— Это ты. — Я не успеваю додумать мысль до конца и остановить себя, как мои глаза расширяются. — На вечеринке. Я не помню твоего имени, но...

Хитрая ухмылка подергивает уголки его рта.

— Альтьер. Мне немного обидно, что ты меня не помнишь, Эмма. Обычно я произвожу большее впечатление.

Мой желудок неприятно скручивается при звуке того, как он произносит мое имя.

— Я была немного занята.

— Ах, да. Своим свиданием. — Ухмылка Альтьере не ослабевает. — Данте Кампано. Он немного заноза в моем боку. Уверен, ты заметила, что мы не очень-то ладим. — Он прислонился спиной к комоду, скрестив руки на груди, и смотрит на меня. — И теперь ты собираешься дать мне возможность получить то, что я хочу.

Мой желудок опускается.

— О чем ты говоришь?

Альтьер хихикает.

— Я забыл, что ты не знакома с тем, как мы ведем дела. Такие, как Данте и я, я имею в виду. Данте - мой соперник. Босс мафии с лучшей родословной и большим богатством, который думает, что он лучше меня из-за этих вещей.

Я пристально смотрю на него.

— Я не думаю, что это причина, по которой он считает себя лучше тебя.

— Хм. — Ухмылка еще больше закручивается вверх, почти издевательская улыбка. — Как бы то ни было, Данте должен получить урок. И ты станешь тем средством, с помощью которого он усвоит этот урок.

По моей коже снова ползет холодное, ползучее чувство.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что теперь ты моя. — Альтьер улыбается, у него довольное выражение лица хищника, загнавшего добычу в угол. — Я знаю все о тебе и Данте, о вашей маленькой интрижке. Я знаю, что вы спали вместе. Я знаю, что ты привела его в свою лачугу, которую называешь домом, после того как мои люди закончили попытки проучить его в первый раз...

— Это был ты? — Я поднимаюсь со своего места, и меня охватывает жаркий гнев. Альтьер поднимает руку, на его лице появляется предостерегающее выражение.

— Не перенапрягайся, Эмма. И даже не думай пытаться что-то сделать. Тебе не сбежать из этого дома, и ты не сможешь причинить мне вред. Только если в ответ с тобой не случится что-то очень плохое, что-то, что может навредить ребенку. Ты ведь этого не хочешь, правда? Я могу так легко ударить, защищаясь, и причинить вред твоему драгоценному ребенку. Уверен, это бы тебя раздавило. — Взгляд фальшивого сочувствия сменяется предупреждающим выражением, и я чувствую новый прилив тошноты от его откровенной манипуляции.

— Ладно, — шепчу я, откидываясь на подушки. — И что? Ты держишь меня в плену, и это расстраивает Данте? Это не кажется очень хорошим планом.

— О, но это так. Видишь ли, бедный Данте делал все возможное, чтобы найти тебя. Но ты очень эффектно исчезла, впечатляюще, правда, для человека, не имеющего опыта в подобных делах. Никаких кредитных карт, все наличные, смена номера, мне стоило больших усилий найти тебя. Но у меня было преимущество, которого не было у Данте, мне удалось получить записи твоих старых звонков. Все, что мне было нужно, это разыскать ту милую девушку Эбби, верно? Она позволила тебе остаться в ее квартире, а остальное было просто. И если ты хочешь сохранить ее в безопасности, а также своего ребенка, ты будешь мне подыгрывать.

Я в ужасе и ярости одновременно. Эти две эмоции сплелись воедино, превратившись в болезненный узел в моем нутре.

— Как подыгрывать?

— Я засуну Данте Кампано в глотку, что ты теперь моя. Завтра вечером нас с тобой увидят на кое-каком мероприятии, ты будешь выглядеть красивой и любящей на моей руке, и Данте увидит, что у меня есть женщина, которую он любит. И если он захочет вернуть тебя, ему придется прийти и забрать тебя, что поставит его в очень невыгодное положение в Семье. Он может даже лишиться титула дона, начав войну из-за женщины, не имеющей никаких связей с Семьей. И тогда... ну, вся эта территория потребует нового дона, не так ли?

— Это безумие. — Я уставилась на него, с трудом осмысливая услышанное. — Что это за средневековое дерьмо? Тебе нужно переехать в двадцать первый век, потому что все это...

— О, теперь я понимаю, почему ты ему нравишься. — Альтьер смеется. — У вас так много одинаковых идей. Жаль, что я не смогу позволить ему дожить до конца его фантазий о том, что он будет жить с тобой до конца своих дней.

Я изо всех сил стараюсь не показывать этого, но слова пронзают до глубины души. Я боялась именно этого, что влечение Данте ко мне связано с новизной того, насколько мы отличаемся друг от друга, а не с реальными чувствами. Но этот человек ничего не знает о нас с Данте. Не совсем. Он может знать детали, но не то, чем мы были друг для друга. И я планирую, чтобы так оно и было.

Когда Альтьер отталкивается от комода и направляется ко мне, я отшатываюсь назад. Меня охватывает новый страх, в ушах звенят его слова о том, что он сделает меня своей, и я прикусываю губу, готовясь дать отпор. Но он останавливается на краю кровати и ухмыляется, видя, как я трушу.

— Мне нравится, как ты меня боишься. Но тебе придется поработать над этим до завтрашнего вечера, ты должна хотя бы правдоподобно выглядеть, будто рада быть со мной. Позволь мне развеять хотя бы один из твоих страхов - я не прикоснусь к тебе. Не в том смысле, в котором ты, похоже, сейчас переживаешь.

Я смотрю на него с подозрением.

— Нет?

— Нет. — Его бесстрастный взгляд окидывает меня, и я почти верю ему. Но в его взгляде есть и странная нотка отвращения, которая была бы почти оскорбительной, если бы он не был моим похитителем. — Мало что меня так отталкивает, как беременность. Мысль о том, как ты будешь выглядеть через несколько месяцев..., — он вздрогнул. — У меня нет желания к тебе. Не в этом смысле. Все, чего я хочу, это поставить Данте Кампано на колени, и мне не нужно трахать тебя, чтобы сделать это. — Он снова улыбается, медленной, хищной улыбкой, и тянется вперед, чтобы грубо взять меня за подбородок. Его большой палец скользит по моей скуле, насмехаясь над тем, как Данте когда-то прикасался ко мне, и мне остается только не заблеять.