Читать интересную книгу Талисман огненного ветра (СИ) - Павельева Марина

Получается, что артефакт в квартире Романовского воры не нашли, потому что продолжили искать у Ани, зная, что она с ним разговаривала. Следили за профессором некоторое время, вот она и попала в поле их зрения. Подумали, что раз девчонка с ним в дружеских отношениях, то может прятать оберег у себя.

- Не прячешь, кстати? — спросил Саша и пристально посмотрел на Аньку.

Она чуть заметно вздрогнула от неожиданности, но тут же пришла в себя и отрицательно помотала головой, ответив:

- Да ну тебя, Саш. Я тут вообще ни при чем, я ведь его почти не знала. Только здоровались при встречах, да и все. Рассказывай дальше. И перестань задавать дурацкие вопросы.

- Не дурацкие, а профессиональные, - с гордостью поправила ее Саша и продолжил. — Потом Костян залез к тебе в сумку в раздевалке на тренировке и украл ключи. Только тогда залезть в квартиру они не смогли, потому что в подъезде было много полицейских, и постоянно шлялись любопытные соседи. Кражу ключей с ворами помог связать опер из Центрального ОВД Лоскутов, с которым ты недавно разговаривала. А потом, раскручивая цепочку, мы вышли на Колядина. Он, кстати, сейчас лежит в больничном морге. Представляешь? Его вчера в Медведевскую больницу привез помощник после того, как у него случился инфаркт. Но не успел довезти живым. Так что дело закрыто. Все участники оказались мертвы. Какой-то парадокс. Я даже начинаю подумывать, что оберег этот проклят, и все, кто к нему прикасаются, умирают.

- Ты мистических фильмов насмотрелся? — засмеялась Анька, но тут же подумала «А почему бы и нет? Хотя вряд ли так сила действует» и сказала, пытаясь убедить опера в обратном. — Это же оберег, он оберегать должен. А ты ерунду с проклятием выдумываешь. Да и кто вообще во все это верит?

- Ну не скажи, - не согласился с ней Саша. — Народ верит. Носят же для чего-то славянские обереги до сих пор. Я когда в интернете стал интересоваться этим вопросом, то кучу сайтов нашел, где эти обереги продаются. Даже решил себе какой-нибудь купить.

Анька рассмеялась еще громче. Ей показалось забавным увидеть на шее опера под галстуком резной оберег. Саша смущенно посмотрел на нее и стал оправдываться.

- Чего ты смеешься? Я же не купил. Но кто знает, вдруг с этим артефактом что-то не так. Не зря же его профессор прикарманил. Может он действительно очень-очень старинный и действующий. Ведь Власов рассказывал, как в нем что-то двигалось. А это неспроста. И может сначала он оберегом был, а потом с ним что-то случилось, и стал он другим. Не оберегающим, а убивающим людей. И да, фильмы мистические я смотрю. Так вот, там такое сплошь и рядом.

- А талисман где? — Анька перестала смеяться и серьезно спросила. — Так и не нашли?

- Не нашли. Помощник Колядина всячески отрицал, что они вообще его искали. Говорил, что Колядин приехал к профессору мириться, все-таки старые знакомые. Мол, его дядя очень этого хотел, ведь они уже не первой молодости, чтобы ненавидеть друг друга до самой смерти.

- Он тоже умер? — удивилась Анька.

- Нет, вполне благополучно поживает. И даже работает в универе, хотя и на пенсии. Просто старый, а у них с возрастом всякие заморочки вылезают. А может дело в другом, но нам по фигу, чего он там хотел. Так что как говорится, нет тела, нет дела. Это я про оберег. К тому же никто не доказал, что он вообще был. А показания доцента Власова сочли за предположения. Дело закрыто.

- И все? А открытие Романовского? Что про него известно? — Аньку ошеломило наплевательское отношение полиции к загадочной истории.

- Ах да. Я тут принес записи профессора о поисках какого-то Грааля. Так у него написано. Если тебе не лень будет разбираться, можешь почитать, а мне потом вкратце расскажешь. У меня совсем нет времени читать эту псевдонаучную лабуду. Записи даже к делу не стали приобщать. Потому что какая-то ахинея написана. Записки из дурдома, так их следак назвал и мне кинул. Мол, интересно тебе, забирай. Я и вспомнил, что ты очень профессорскими изысканиями интересовалась. Вот так. Вроде бы все, - закончил Саша, доедая последний кусок пирога. — И пироги тоже вкусные. Ты хоть сама умеешь что-то готовить, кроме бутербродов, или у тебя все мама делает?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Умею, но у мамы вкуснее, - усмехнулась Анька. — А ты на что намекаешь?

- Ну, пока ни на что. Просто хотел узнать, вдруг надумаю на тебе жениться, а ты готовить не умеешь.

- Ишь какой шустрый. Так уж и жениться?

- Не-не, пока ни о чем не думай, это я предположительно. Спасибо за завтрак, - Саша встал из-за стола и направился к входной двери. — Как-нибудь зайду к тебе еще. Ты не против?

- А если у меня парень будет? Как я объясню ему, кто ты такой? — Анька улыбнулась, уже не удивляясь Сашиной наглости.

- Скажешь, что брат троюродный. Подумаешь, чепуха какая. Я-то на тебя не буду дуться за то, что ты парня заведешь. Твой выбор. Но если не помиритесь с предыдущим, то я всегда могу помочь. По-братски. Чаю перед сном принести, например, или еще чего поинтереснее.

- Ой, да ладно, иди уже, а то наговоришь лишнего, а я обижусь, - Анька открыла дверь и попрощалась с опером. — Пока, Саш. Но я запомнила твое предложение про чай на ночь.

- Вот, вот, помни и звони, если понадобится, - ответил Саша со смешком и вышел.

А Анька, щелкнув задвижкой двери и вернувшись на кухню, тут же развернула листки профессора и стала с жадностью их читать. Она надеялась, что узнает что-то новое о талисмане. Хотя бы как им пользоваться, или для чего он предназначен. Но об этом в записях ничего не оказалось. Все сводилось к тому, как Романовский открыл движение линий в талисмане, но дальше не продвинулся, а затем искал потерянного родственника хозяина старинного особняка. Сопоставив все факты, о которых она уже знала, Анька поняла, что профессор искал именно ее. Ведь Илларион тоже говорил о потерянной жене и сыне колдуна из их рода. Подумала еще, что надо спросить маму с папой о бабушках и дедушках. Позвонила:

- Мам, привет. Как у вас дела?

- Да как обычно. Отец уже до чердака в бане добрался. Порядок там наводит. Вот вытащил оттуда зачем-то две жердины. Ругаемся теперь. Я ему говорю, положи обратно, пригодятся. А он мне, что никуда не пригодятся, а лучше их распилить на дрова. А я ему…

- Мам, помнишь, ты мне про своего деда Яшу рассказывала, - перебила Анька мамин рассказ о сельской жизни, - что он с мамой Варварой откуда-то из-под Казани приехал? Еще по-русски тогда разговаривать не умел, хотя ему уже девять лет было.

- Конечно, помню. Ты же должна знать свою родословную.

- А откуда они приехали, ты знаешь?

- Я уже не помню. А может, мне и не говорили. Нет, не помню, - мама задумалась и немного помолчала, вспоминая. — Помню, что жили они где-то недалеко от Казани. А потом наступил голод перед революцией, и они поехали на пароходе вверх по Волге в Москву искать лучшей жизни. Но не доехали, потому что прабабушка на теплоходе заразилась тифом или холерой, точно не помню, и их с сыном, то есть с дедом Яшей, высадили в Козьмодемьянске. Они так и остались там жить. Домик купили, значит, деньги имелись. По тем временам немалые. Я даже помню, что у прабабушки серьги с бриллиантами были, которые во время войны пришлось продать. Всю жизнь там и прожили. А я вот в Йошкар-Оле осталась после института. За папу твоего замуж вышла.

- Это я слышала, ты мне уже сто раз эту историю рассказывала, - остановила мамины воспоминания о замужестве Анька. — А может, ты еще чего про деда помнишь? Про родственников других, например.

- Нет, почти ничего. Помню только, что документы прабабушка тогда на теплоходе потеряла или сожгли их вместе с зараженной одеждой. Что-то такое она рассказывала. И говорила, что фамилию Легкова ей дали в больнице, пока она в жару лежала. Так и оставила эту, не стала менять документы. Тогда неразбериха несусветная была. Считай революция, гражданская война, голод, эпидемии всякие. Так что с тех пор у деда и у меня фамилия Легковы была. Пока я за Лопухина не вышла, папочку твоего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})