Читать интересную книгу Опричник (СИ) - Теплова Арина

Милолика, чуть оглядываясь и, видимо чувствуя, что за ней следят, стояла одна, явно ожидая кого-то. Спустя некоторое время, со стороны конюшен появился Олег Алябьев. Сотник приблизился к боярыне, и та быстро что-то всунула ему в руку и сказала ему пару слов. Тот понятливо кивнул. Когда Алябьев скрылся в высокой избе для дворни, Милолика плавно проплыла к воротом и вышла на улицу со двора усадьбы.

В сопровождении двух личных охранников Нестерова, Милолика, накинув на голову капюшон, устремилась по пустынной улице. Сабуровы и Людмила следовали от них на довольно большом расстоянии, чтобы быть незамеченными. Спустя полчаса на окраине города, Милолика отправила охранников обратно, а сама последовала далее. Молодые люди, дождавшись пока слуги наместника уйдут довольно далеко, вновь последовали за Милоликой, которая так быстро перемещалась, что молодым людям приходилось почти бежать. Через некоторое время ее стройная высокая фигура оказалась на том же злосчастном пустыре, где днем они упустили “лешего”. И вновь увидев издалека, как Милолика прошла на пустырь, и едва приблизившись сами, Сабуровы вновь оказались на пустыре одни. След молодой боярыни простыл и, оглядываясь по сторонам, Мирон и Василий не понимали, куда она испарилась, ведь они явно видели ее только что.

— Да куда они все с этого пустыря деваются то! — уже в сердцах возмутился Василий.

— Дак, явно тут тайный ход под землю, где-то есть. Только мы не знаем где, — ответил мрачно Мирон.

Стало совсем темно. Сабуровы вновь начали перемещаться по пустырю и крайним заборам изб, пытаясь разглядеть что-то в темноте. Луна еще не поднялась, и ничего не было видно вокруг.

— Здесь что-то светится! — громко прокричала вдруг Людмила. Она уже находилась почти на середине пустыря.

Сабуровы быстро приблизились к ней, и увидели некий свет, исходящий из земли. Быстро присев на корточки, Мирон начал осматривать небольшое отверстие – дыру в земле, размером не более половины головы человека, из которого лился неяркий свет наружу. Уже через миг, упав на траву, Мирон вклинил свое лицо в эту небольшую ямку, отделанную с боков тонкими досками, дабы земля не обваливалась, и увидел через полуаршинный свод некое помещение под землей. Обложенная белым камнем, довольно большая горница освещалась десятью горящими факелами на стенах. И именно свет от них вырывался наружу и был едва заметен в густой траве.

— Вот еще один, — произнес Василий, приникнув также к другому небольшому отверстию в земле.

Людмила чуть поодаль нашла и третью дыру и, умастившись на траве, как и Сабуровы на животе, устремила взор в открытое небольшое оконце.

Эти дыры, в которые смотрели молодые люди, были словно отверстия в потолке каменной горницы и служили видимо для пропуска дневного света или для притока воздуха. Посреди комнаты, что виднелась внизу, стоял небольшой каменный стол, а на нем красовалась большая деревянная круглая невысокая миска, размером с полтора аршина диаметром. Шесть толстых черных восковых свечей возвышались на каменном столе у одного края чаши, а у другого края покоился длинный нож.

— Странное какое-то убранство, — невольно выдохнул Василий, обращаясь к Мирону.

— Явно не для трапезы, — ответил Мирон. — Только для кого оно?

— Тише! — выпалила громко Людмила. — Смотрите!

И вправду в подземную горницу кто-то вошел. Это была стройная женщина в черном плаще. Она прошествовала внутрь и остановилась у каменного стола. В следующий миг она скинула с плеч плащ, упавший к ее ногам и молодые люди узнали в ней Милолику Нестерову, жену наместника. Она была без головного убора и ее черные, как вороново крыло волосы спадали на ее плечи и спину. В длинной, просторной и простой белой рубахе, босая - она выглядела довольно странно. За ней в горницу вошел косой Игнат.

— Я все приготовил, моя царица, — благоговейно произнес он.

— Зажги свечи, — велела Милолика.

Слуга быстро засеменил к одному из факелов и, схватив деревянное древко, проворно зажег шесть черных свечей. В это время Милолика медленно развязала шнурок на горловине рубахи, белое одеяние упало к ее ногам, и она оказалась обнаженной, ее прекрасное молодое тело было освещено факелами и, было совершенным. Видя это, Василий глухо выдохнул, а Мирон только нахмурился, уже инстинктивно ощущая, что теперь произойдет какое-то нелицеприятное зрелище. Милолика подошла босиком к каменному столу и встала на небольшой подиум с торца стола, там, где лежал нож. Она вскинула обнаженные руки вверх и чуть встряхнула длинными достающими до колен густыми черными волосами. Она начала громко бормотать некие странные непонятые фразы, закрывая глаза и устремив лицо вверх. И Сабуровы отчетливо увидели на ее правой руке, на запястье золотой браслет. Он был единственным одеянием и украшением на обнаженной Милолике. Она повторяла и повторяла магические слова, а потом вдруг замерла и, резко открыв глаза, направила фосфорический ненормальный взор вперед на пламя черных свеч, которые горели перед ней через огромное блюдо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Неси! — выдохнула жутким голосом Милолика приказ, и Игнат, почтительно замерший чуть сбоку, быстро засеменил к двери. Милолика в это время опустила руки, и начала чуть раскачиваться из стороны в сторону.

Через некоторое время появился вновь Игнат. На руках у него был плачущий голый годовалый младенец. Игнат, который уже не хромал, видимо лишь играя роль хромого на людях, быстро приблизился к столу и положил младенца в большую деревянную чашу. Малыш уже довольно большой, проворно встав на четвереньки попытался вылезти из чаши. Но Игнат, который услужливо стоял рядом жестко перевернул его обратно на спину. Милолика же стремительно схватив в руки кинжал, лежащий перед нею на столе, занесла руки над младенцем и  прохрипела:

— Пусть кровь сего чада дарует мне неземную красоту и колдовское могущество! Да будет так!

Сжав кинжал двумя руками, Милолика подняла выше руки и со всего размаху всадила лезвие кинжала в младенца. Малыш жутко вскрикнул, и в следующий миг безжизненно упал в деревянную чашу. Милолика вновь подняла нож и еще пару раз жуткими ударами вклинила его в тело младенца.

— Едрена вошь! — прохрипел Мирон от ужасающего зрелища, и тут же отпрянув от дыры в земле, он стремительно просунул руки в отверстие и начал бешено и дико ломать его, чтобы проникнуть внутрь и остановить дьявольскую колдунью.

А Милолика пребывая в жутком трансе, быстро подставила руки к кровавым ранам младенца и, набрав полные пригорошни крови, выпрямилась и начала жадно пить кровь младенца из своих рук, а кровавые подтеки стекали по ее лицу на горло и обнаженную грудь. Она вновь и вновь проворно черпала из чаши кровь, которая стекала из убиенного тела младенца и уже поливала себя ею. Леденящее кровь зрелище было до того мерзким, что Людмила невольно отпрянула от дыры. А Василий также прохрипев проклятие начал тоже выламывать оконную щель сильнее, дабы смочь протиснутся внутрь.

Милолика, услышав некий грохот наверху, обернула к оконцам окровавленное лицо, по губам которого стекала кровь и, устремив свой взор на Сабурова, прохрипела Игнату:

— Закрой ставни!

Вмиг Игнат дернулся в сторону и в следующий момент оконца закрылись деревянными засовами, скрыв дальнейшее действо от Сабуровых. Мирон начал в неистовом бешенстве бить кулаками в дерево, пытаясь пробить его. Пытаясь сосредоточиться на силе, он ощущал, как его существо наполняется мучительным ознобом оттого, что на их глазах страшная колдунья убила младенца, а они ничего не смогли сделать, чтобы спасти его. Ощущая именно свою вину в произошедшем, Мирон неукротимо сосредоточил свою энергию и усилил мощь своих сильных ударов, желая прорваться внутрь каменной залы и растерзать гнусную Милолику – упыря.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вдруг послышался громкий топот лошадей и Людмила, которая стояла над закрывшимся окном на четвереньках, устремила взор вперед и выпалила:

— Надо бежать!

Но Сабуровы проигнорировали ее слова. Словно одержимые, вновь и вновь, они попытались разбить ненавистные дерево – ставни. Мирон уже мощным ударом пробил деревянную ставню, но в следующую минуту на его шее очутилась толстая веревка, вмиг оттянувшая его от ямы. Пролетев пару аршин, Сабуров невольно схватился руками за веревку на горле, душащую его и невольно вклинил взор на всадника, который стоял над ним.