Читать интересную книгу Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны - Александр Помогайбо

Вопреки Суворову-Резуну «принципиально новая система вооружений», то есть реактивные установки, «которых не было ни в одной армии мира», были у немцев — причем раньше, чем у русских.

Читаем в журнале «Моделист-конструктор» (2000. № 8):

«Сухопутное реактивное оружие, или, используя современную терминологию, реактивные системы залпового огня, первыми в истории Второй мировой войны применили… немцы. Да, да, аналогичные системы поступили на вооружение вермахта задолго до первого залпа отечественных реактивных установок, прогремевшего под Оршей 14 июля 1941 года. Начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал-полковник Ф. Гальдер записал 4 сентября 1939 года в своем дневнике: «Один дивизион реактивных минометов типа «Небельверфер» будет готов к концу сентября». Спустя полгода, 11 апреля 1940 года, он сделал следующую запись: «Шестиствольные минометы будут показаны главкому через неделю после 17 апреля. К 1 октября их будет выпущено для 10 дивизионов (по 3 батареи, по 8 минометов в каждой; итого — 240 шт.). К 1 октября будет произведено 100 тыс. осколочно-фугасных и 80 тыс. дымовых боеприпасов к ним (за две минуты дивизион выпускает 300 шт.)».

В этих записях фигурируют два самых распространенных названия этого оружия: «Небельверфер» (Nebelwerfer — метатель дыма) и «шестиствольный миномет». В этом первом случае Гальдер, по-видимому, имел в виду так называемый Do-Gerat 38, разработанный под руководством генерала Дорнбергера (отсюда и «Do» в названии системы). Его 15-см реактивный снаряд массой 40 кг, запускавшийся со станка решетчатой формы, оказался неудачным: черный порох, использовавшийся в качестве метательного заряда, имел склонность к детонации, что приводило к частым взрывам на стартовой позиции. Массовое производство снарядов и станков так и не было развернуто.

Что касается второго образца, то под названием «Nebelwerfer-15 cm-41 (15-cm-Nb. W. 41)» он выпускался с марта 1940 года и вплоть до конца войны (изготовлено 5769) и стал наиболее массовым и популярным реактивным минометом вермахта. Шесть гладких стволов калибра 158, 5 мм (не единственный случай у немцев, когда истинный калибр артсистемы существенно не совпадал с заявленным) были смонтированы на усиленном лафете 37-мм противотанковой пушки Рак 35/36 с увеличенной колеей колесного хода. Вслед за 15-cm-Nb. W.

41 последовали и другие конструкции минометов и реактивных снарядов различных калибров вплоть до 320 мм. Одна из них запускалась со стационарных пусковых рам, другие, например, 30-cm-Nb. W. 42, из специальных пусковых контейнеров, размещенных по бортам полугусеничного бронетранспортера Sd. Kfz. 251. У 1487 пятиствольных минометов 21-CT-Nb. W. 42 в качестве станка также использовался лафет 37-мм орудия».

В конце главки своей книги о самолете Су-2 Суворов-Резун многозначительно вопрошает:

«… О чем может свидетельствовать подготовка к выпуску СТА ТЫСЯЧ боевых самолетов?»

Опять я должен отвечать на эти вопросы? Вся книга из вопросов!. -

Ладно, отвечу.

Не знаю!

Ибо на весь 1941 год было запланировано выпустить самолетов Су-2: 165 в первом квартале, 240 — во втором, 330 — в третьем, 415 — в четвертом.

С такими темпами 100 тысяч самолетов Сталин выпустил бы как раз к своей смерти. А после этого — разве не самое время нападать на Европу?..

Глава 14

ПОЧЕМУ СУВОРОВ — РЕЗУН НОЧЬЮ НЕ СПАЛ

Глава 13 называется неожиданно просто: «О 186-й стрелковой дивизии».

В этой главе, Суворов-Резун опять делает свои умопомрачительные открытия.

И какие! Он объявляет всем, что Вторая мировая война началась не 1 сентября, а — ни за что не догадаетесь — 19 августа 1939 года!..

Но — обо всем по порядку.

«В 1923 году была сформирована стрелковая дивизия с номером 100…

100-ю стрелковую дивизию, как и 1-ю Пролетарскую стрелковую дивизию, содержали в лучшем виде: этими номерами как бы очерчена вся Красная Армия… Совсем не случайно в ходе войны 100-я стрелковая дивизия самой первой была удостоена гвардейского звания и стала называться 1-й гвардейской стрелковой».

Суворов-Резун хорошо знает историю, как всегда.

Да, в лучшем виде содержали 100-ю стрелковую. Для этого ее послали на линию Маннергейма. С трехлинейками на финские доты.

Другие дивизии содержались куда в худшем виде.

В июне 1941-го командующий Западным фронтом Павлов — видно, от большого ума — приказал 100-й стрелковой отдать всю артиллерию другим частям; самой же дивизии он приказал занять оборону в радиусе 25 километров от Минска. Без артиллерии!..

Тогда командир 100-й стрелковой дивизии Руссиянов решил испробовать метод, о котором случайно знал: заполнять бутылки керосином, вставлять в горлышко пропитанные керосином затычки и поджигать их. Конечно, такую бутылочку можно было метнуть в танк с расстояния не более чем в несколько метров — боец при этом был обыкновенно обречен.

Тем не менее дивизия, в которой было много белорусов, смогла на целых два дня остановить немцев на подходах к Минску и уничтожила большое количество их танков. Видя, как загораются их танки, немцы сочли, что против них применяется новое оружие. Им и в голову не могло прийти, что на танк способен идти один человек с бутылкой керосина…

Самоотверженная защита Минска 100-й дивизией запечатлена в «Воспоминаниях и размышлениях» Г. К. Жукова:

«На ближних подступах к Минску развернулись упорные бои. Особенно хорошо дрались части 64, 100 и 161-й стрелковой дивизий. Они уничтожили более сотни танков противника и тысячи фашистов»…

Опыт 100-й стрелковой, ордена Ленина (за Финляндию) дивизии по использованию бутылок с керосином быстро распространился по всем фронтам. Дивизия стала знаменитой еще раньше наступления под Ельней, за которое и получила звание гвардейской.

Но Суворов-Резун все это не знает.

«7 сентября 1939 года германская армия напала на Польшу, и эту дату официально принято считать началом Второй мировой войны. Этот день столь ужасен и трагичен, что все остальное случившееся в тот день оказалось в тени.

А между тем в тот самый день в Москве 4-я внеочередная сессия Верховного Совета СССР приняла «Закон о всеобщей воинской обязанности». Немедленно началось развертывание новых стрелковых дивизий. Пустоты в ряду номеров с 1 по 100 заполнили, и тут же появились стрелковые дивизии с номерами 101, 102, 103… а потом и 110, 111, 120… 130…

… Глянем в исторические формуляры наших прославленных дивизий и удивимся тому, что многие из них создавались одновременно».

Вместе глянем и дружно удивимся. Закон о всеобщей воинской обязанности от 1 сентября 1939 года поставил под ружье одновременно сотни тысяч людей. Удивительно, что дивизии для них возникли в одно время. Следовало создать новые дивизии в разное время: чтобы одни призывники уже разучивали строевой шаг, а другие спали на чемоданах, а третьи болтались на вокзале, а четвертые стреляли мелочь на хлеб у прохожих…

Но этого не было. Дружно удивимся.

«Советские официальные источники об этом скромно говорят: «С осени 1939 года началось развертывание всех родов Сухопутных войск. Формировались десятки новых дивизий» (Советские Вооруженные Силы. С. 242)».

Да, говорят об этом советские исторические источники. Но как говорят? Конечно, скромно.

А Суворов-Резун говорит нескромно. Режет правду-матку вовсю:

«Процесс создания новых дивизий начался не плавным наращиванием, а рывком. Только за сентябрь 1939 года номера стрелковых дивизий подскочили со 100 до 186».

Вот так! Не десятки новых дивизий, а только 86. Открыл Суворов-Резун правду.

«Дивизии в те времена росли густо, неудержимо и быстро, как бамбуковые побеги после тропического ливня», — вдается в поэзию Суворов-Резун. У читателя сразу возникает в воображении гора Фудзияма, великие тропические ливни и дико, неудержимо растущие бамбуковые побеги. Вот так же неудержимо у него росли и дивизии:

«Из всех дивизий, о которых известно, что они были сформированы в сентябре 1939 года, я выбрал одну с самым большим номером — 186-ю, и начал искать день первого ее упоминания в документах, день, когда дивизии еще не было, но командир уже был назначен, получил тощий отпечатанный мешок с биркой «186 сд» и приказ на формирование».

Тоже почти лирично. Получаешь этакий тощий мешок — и собираешь дивизию. Тут возникает в воображении гора Фудзияма — и одинокий самурай со страшной вестью, идущий, собирающий ополчение, а потом, после победы, уходящий прочь, тоже одинокий, с одним лишь мешком, не требующий почестей и наград. Все на белом свете войны выигрывают эти одинокие самураи.

«Командиром 186-й стрелковой дивизии был полковник (с 4 июня 1940 года — генерал-майор) Н. И. Бирюков. Оставалось найти дату, когда его назначили командиром. На поиск даты я истратил три года»…