— Где моя сестра? Где Сэм? — бормотала она.
— Тс-с, малышка, тс-с, — успокаивала Эмма, покачивая ее на руках. — Мы отнесем тебя в больницу. А потом туда придет Сэм.
Разумеется, это была ложь, и я видел, как от необходимости обманывать Эсме сердце Эммы разрывается на части. То, что и нам, и малышке удалось выжить, означало два чуда за одну ночь. Мне казалось, что рассчитывать на третье не стоит.
Но все же произошло и третье чудо или что-то очень близкое к нему. Ее сестра отозвалась.
— Эсме, я здесь, — раздался откуда-то сверху ее голос.
— Сэм! — закричала малышка, и мы все задрали головы.
Сэм висела на одном из деревянных стропил. Балка сломалась и свисала под углом в сорок пять градусов. Сэм болталась на нижнем конце, но дотянуться до нее мы все равно не могли.
— Отпускай руки! — крикнула Эмма. — Мы тебя поймаем!
— Я не могу!
Я присмотрелся повнимательнее. Когда я увидел, что мешает ей прыгнуть вниз, я едва не упал в обморок.
Руки и ноги Сэм болтались совершенно свободно. Она ни за что ими не цеплялась. Она вообще не висела набалке. Толстое стропило пронзило ее туловище посередине. Тем не менее ее глаза были открыты, и она моргала, внимательно всматриваясь в нас.
— Похоже, я застряла, — совершенно спокойно сообщила нам она.
Я был уверен, что Сэм в любую секунду может умереть. Она была в шоке, и поэтому не чувствовала боли. Но когда адреналин, гуляющий по ее крови, рассосется, она сникнет и покинет нас.
— Снимите же ее, кто-нибудь! — заплакала Эсме.
Бронвин полезла наверх. По осыпающейся лестнице она поднялась к проваленному потолку и потянулась к балке. Она тянула и тянула, нагибая обломанное стропило, пока оно почти не коснулось засыпанного мусором пола. Это позволило Еноху и Хью схватить болтающиеся ноги Сэм и очень осторожно подтянуть ее к себе. С тихим шлепком она соскочила с балки и приземлилась на ноги.
Сэм угрюмо разглядывала дыру у себя в груди. Она представляла собой идеальный круг около шести дюймов в диаметре, но почему-то не особенно ее беспокоила.
Эсме вырвалась из рук Эммы и подбежала к сестре.
— Сэм! — кричала она, обхватив раненую девочку за талию. — Слава Богу, ты в порядке!
— Я не думаю, что она в порядке! — возразила Оливия. — Более того, я думаю совершенно иначе!
Но Сэм беспокоилась только об Эсме, даже не думая о своем ранении. Едва не задушив ее в объятиях, Сэм опустилась на колени и отстранила девчушку на расстояние вытянутой руки, высматривая синяки и порезы.
— Где у тебя болит? — наконец спросила она.
— У меня звенят уши, я ободрала коленки, и мне в глаз попала какая-то грязь…
Тут Эсме начала дрожать и плакать, ее настиг шок от всего, что здесь происходило. Сэм обнимала ее, приговаривая на ухо:
— Ну, будет, моя хорошая, будет…
Казалось непостижимым, что тело Сэм продолжает действовать в каком бы то ни было качестве. Более того, ее рана даже не кровоточила, и в ней не было видно обрывков плоти или внутренностей, чего я ожидал, насмотревшись фильмов ужасов. Честно говоря, больше всего Сэм напоминала бумажную куклу, подвергнувшуюся нападению гигантского дырокола.
Хотя всем не терпелось услышать объяснение этому феномену, мы решили предоставить сестрам несколько минут уединения, в немом изумлении наблюдая за их встречей со стороны.
Впрочем, Еноха весь этот этикет нисколько не интересовал.
— Прошу прощения! — заявил он, вторгаясь в их личное пространство. — Ты не могла бы объяснить нам, как так получилось, что ты до сих пор жива?
— Да ведь ничего серьезного не произошло, — успокоила его Сэм. — Хотя, возможно, мое платье этого не переживет.
— Ничего серьезного?! — воскликнул Енох. — Да я в буквальном смысле вижу тебя насквозь!
— Ну, разве что немного саднит, — призналась она. — Но буквально через пару дней все заполнится. Такие раны всегда затягиваются.
Енох захохотал, как безумный.
— Такие раны?
— Во имя всего странного, — тихо произнес Миллард. — Вы ведь понимаете, что это означает, верно?
— Она одна из нас, — кивнул я.
* * *
У нас были вопросы. Множество вопросов. Эсме уже не плакала навзрыд, и мы набрались смелости их задать.
Осознавала ли Сэм то, что она странная?
Она знала, что не такая, как все, но впервые услышала термин «странная».
Жила ли она когда-нибудь в петле?
Не жила («В чем?»), и это означало, что ей именно столько лет, на сколько она выглядит. («Двенадцать», — сообщила нам она).
За ней никогда не приходили имбрины?
— Кто-то когда-то заходил. Говорил, что где-то живут такие люди, как я, но, чтобы присоединиться к ним, мне пришлось бы бросить Эсме.
— Может, Эсме умеет… что-нибудь делать? — спросил я.
— Я умею считать от ста обратно голосом утенка, — пробормотала Эсме, чередуя слова с громким шмыганьем носом, и тут же закрякала, демонстрируя свой талант: — Сто, девяносто девять, девяносто восемь…
Продолжить ей не позволил вой сирены. Он был необыкновенно пронзительным и быстро приближался. В переулок влетела карета скорой помощи. Ее фары были затемнены так, что свет едва пробивался наружу. Машина резко затормозила рядом с нами, и из нее выскочил водитель.
— Кто-нибудь ранен? — спросил он, подбегая к нам.
Он был одет в «жеваную» серую форму и такую же мятую каску. Казалось, его переполняет энергия, хотя, судя по осунувшемуся лицу, он не ложился спать уже несколько дней.
Его взгляд упал на дыру в груди Сэм, и он остановился как вкопанный.
— Бог ты мой!
Сэм поднялась со словами:
— Да ничего страшного! Я в порядке!
Чтобы продемонстрировать, насколько она в порядке, она несколько раз вставила в дыру кулак, а потом подпрыгнула на месте.
Медик упал в обморок.
— Хм, — пробормотал Хью, потрогав лежащего на земле мужчину ногой. — Я думал, эти ребята покрепче.
— Поскольку он явно непригоден к службе, — провозгласил Енох, — я предлагаю одолжить у него машину. Кто знает, куда сейчас полетит этот голубь? Если мисс Королек находится далеко, то пешком мы будем идти к ней всю ночь.
Гораций, который сидел на обломке разрушенной стены, вскочил на ноги.
— Отличная идея! — воскликнул он.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});