Читать интересную книгу Детство Чика - Фазиль Искандер

«Никак молния ударила по буку!» – сказал кто-то.

«Нет, – смеется другой, – у Михи ворон ученый. Он любую молнию отведет!»

И вот проходит полчаса, и как это летом бывает – ливень смолк, тучи разошлись, брызнуло солнце. Мы – в поле. А где Миха? Нет Михи. Смотрим на бук – стоит, как стоял. А Михи нет. Куда делся? Подходим к буку и видим: Миха с той стороны сидит на земле, привалившись спиной к стволу. Вот так сидит…

Охотник слегка откинулся, прикрыл глаза, и лицо его стало важным и неподвижным.

– Мертвый? – ужаснулся Чик.

– Мертвее и не бывает, – кивнул охотник и продолжил: – Ну, тут, конечно, шум, крик. Смотрим на бук и видим: по всему стволу идет черная трещина. Значит, молния ударила, но он не загорелся, слишком сильный ливень был. А беднягу Миху убило. Кричим в деревню, сбежались люди, и вдруг один из них находит в траве мертвого ворона.

Подивились сельчане, а некоторые вспомнили, как Миху жена проклинала: «Чтоб я вас обоих в один гроб положила!»

– Так и получилось, хоть в один гроб клади. Покойника тут же взяли домой, а родственники его зароптали: жена накликала, ведьма. Но потом мудрые старики успокоили их и сказали, что наши женщины, что поделаешь, издавна так ругаются. Нет такого абхазского мужчины, чтобы жена ему не сказала: «Чтоб я тебя с твоей лошадью в один гроб положила!» А тут просто случайно совпало.

– И их вместе похоронили? – не выдержал Чик.

– Нет, – улыбнулся охотник, – кто же ворона положит в гроб с человеком? Насмешка получится. Но главное не это. Ты понял, Чик, почему ворон полетел на этот бук?

Чик словно хлопнулся в муравейник: мурашки так и побежали у него по спине!

– Не может быть! – воскликнул он, ужасаясь такой мести и как бы в глубине души желая, чтобы так оно и было, но чтобы ему это точно доказали.

– Да, Чик, – сказал охотник, загадочно улыбаясь, – ворон ему отомстил за ворониху. Шесть лет он вынашивал эту месть! Шесть лет!

– Случайное совпадение! – воскликнул Чик, в глубине души желая, чтобы так оно и было, но чтобы ему это неопровержимо доказали.

– Ты когда-нибудь слышал, – спросил старый охотник и хитро взглянул на Чика, – что молния убила человека?

– Конечно, – сказал Чик.

– А я, как видишь, не только слышал, но и видел. А теперь ты мне скажи, ты когда-нибудь слышал, что молния убила козу, собаку или буйвола?

– Нет, – ответил Чик, порывшись в памяти, – а что?

– А то, что животные чувствуют, где ударит молния, – уверенно сказал охотник – Скажем, в горах гроза. Козы в загоне. На самом возвышенном месте, как всегда, старый козел. Вожак. Если молния должна ударить в то место, где он сидит, знаешь, что он делает?

Когда Чик жил в горах в доме дедушки, он часто видел таких козлов. Они всегда шли впереди стада. Важный вид, огромные рога и длинная пожелтевшая борода. И сейчас Чик ясно увидел такого старого козла. Кругом гроза, а он сидит на возвышенном месте, мокрой бородой тыкаясь в траву. И у Чика в голове вдруг мелькнула гениальная догадка.

– Он мокрой бородой заземляется, – воскликнул Чик, – и рога служат громоотводом!

– Нет, – сказал старый охотник, улыбкой оценивая затейливость Чика, – если в то место, где сидит старый козел, через минуту должна ударить молния, он… – Тут охотник придал своему лицу глуповато-величественное выражение и стал похож на старого козла. Он застыл на несколько секунд, изображая на своем лице правильную догадку тупой головы. – Он тихонько встанет с места и пересядет вон туда, – показал рукой старый охотник на то место, куда пересел козел, – а молния ударит в то место, где он сидел.

– А-а-а, – вспомнил Чик, – это как землетрясение. Наукой доказано, что животные чувствуют землетрясения.

– И без твоей науки, – сказал старый охотник, – народ это всегда знал. И не только землетрясение. Животные все чувствуют. Вот что было со мной в моем доме. Это было лет восемнадцать-двадцать назад. К вечеру завыла собака, и вся скотина забеспокоилась. Мы приуныли. Что-то нехорошее должно случиться. Соседи перекликаются. У них то же самое. Старики советуют не ложиться, дежурить всю ночь. Мы ждали, ждали, но ничего не случилось, и, немного успокоившись, легли. И вдруг я просыпаюсь, сам не знаю отчего. Вроде что-то скрежетнуло. Открываю глаза… Не дай бог тебе, Чик, увидеть такое!

– Что случилось? – спросил Чик.

– Открываю в постели глаза, – сказал охотник и слегка запрокинулся, показывая, как человек просыпается среди ночи, – звезды над головой! Оказывается, нет ничего страшнее, как в собственном доме открыть глаза и увидеть звезды над головой. Женщины в крик! Все повскакивали с постелей и во двор. Дурной ветер прошел над нашим селом, вот что случилось. Налетел – и нет его! У нас крышу как бритвой срезало! У других и скот погиб, и много всякого убытка имели люди от этого ветра. Никого не убило, но кое-кого поранило.

И вот скотина за пять-шесть часов это почувствовала. И птицы тоже. Ты можешь сказать, что ворон случайно полетел на этот бук. А я тебе скажу – за двенадцать лет, пока он жил у бедного Михи, сколько раз дождь заставал нас на табачной плантации. Один аллах знает! И мы всегда уходили в табачный сарай – и ворон с нами. Иногда он даже раньше нас туда влетал. Видит – дождь. Мы побросали мотыги – значит, туда. Мы – в табачный сарай, а он уже там сидит на сушильной раме и смотрит, смотрит. Отчего же он только в этот раз полетел на бук?! Потому что уже почуял, что молния тянется к буку, и он понял, что пришел его час. Сам погиб, но отомстил за ворониху.

– А если б молния промахнулась? – спросил Чик.

– Молния бьет без промаха, – сказал старый охотник. – Ястреб еще может промахнуться, а молния никогда. Если уж чего наметит, бьет без промаха.

– А если б Миха все же побежал с вами, что тогда? – спросил Чик.

Охотник удивленно взглянул на Чика.

– Нет, не мог он побежать с нами, – сказал охотник задумчиво, – потому как его срок пришел. Не мог он побежать с нами.

– А если б все-таки побежал? – допытывался Чик.

– Ну если б он с нами побежал, – сказал старый охотник, – ворон прилетел бы к нам и ждал другого случая. Ворон ждать умеет. Знаешь, сколько он живет?

– Триста лет, – подсказал ему Чик.

– Вот такие чудеса бывают в жизни, – сказал охотник, блаженно улыбаясь, и, взглянув на своего ястреба, добавил: – А мой ястреб сейчас слушает и злится: чего ты не охотишься, чего ты разболтался, старый?! Да и тебя, бедняга Чик, я словами заморил, ты уж прости старика!

– Что вы, что вы! – поспешно ответил ему Чик, умиляясь покаянию старого охотника. – Я никогда ничего такого интересного не слышал!

Чик взглянул на ястреба, и тот полыхнул на него глазами с такой ненавистью, что Чику стало немного не по себе. Может, еще отомстит?

– Ну, я пойду, Чик. Вон уже где солнце, – сказал старый охотник, – мне еще кукурузу ломать надо. Заходи! Видишь наше село? Спроси Бадру, все тебе скажут, где я. Много чего видел на охоте… Снежок! Снежок! Куда ты провалился?

Чик распрощался со старым охотником, снова вытряхнул из сандалий травяную труху и пошел назад. Очень уж он далеко зашел. Солнце стояло все еще высоко, а Чику казалось, что прошло страшно много времени. Он и в самом деле не успеет домой к обеду.

Он шел назад, уже не останавливаясь и не заставляя Белку искать. Он насытился охотой и все время думал о вороне и его мести. Конечно, жалко этого беднягу, но все-таки он был большой эгоист. Зачем он убил ворониху? Ворон иногда улетал бы к своей воронихе, иногда прилетал бы к хозяину. Так бы они и жили. Почему он хотел, чтобы ворон любил только его? Если бы Миха ради любви к ворону ушел бы от своей крикливой жены и жил отдельно, тогда другое дело. Тогда все было бы честно.

Теперь выстрелы раздавались гораздо реже, и Чик видел, что многие охотники бредут в сторону города. Вдруг он услышал слева от себя сразу много беспорядочных выстрелов. Он взглянул в ту сторону и увидел далеко в небе мечущихся голубей.

Один из них отделился от стаи и полетел в сторону моря. Чик решил во что бы то ни стало держать его взглядом, пока он совсем не исчезнет в далеком струящемся мареве. Голубь летел в сторону моря, то сливаясь с воздухом, то выблескивая из него, и Чик напрягал зрение, чтобы как можно дольше не упускать его, а он все летел и летел в сторону моря. И вдруг он повернул, исчез, появился гораздо ближе. И все ближе, и ближе, и ближе и внезапно, примерно в двадцати метрах от Чика, опустился и сел на ветку дикой хурмы.

Силуэт голубя был такой отчетливый, что Чик решил попробовать выстрелить в него, хотя он сидел все-таки далековато. Чик снял лук с плеча, вставил в него стрелу, совсем не волнуясь, прицелился и пустил стрелу повыше голубя, чтобы она долетела. Описав в воздухе плавную дугу, у самой хурмы стрела пошла вниз и ударила голубя. Чик за несколько мгновений до удара почувствовал, что стрела летит удивительно точно, и, когда она стала снижаться, сам слегка присел, как бы помогая ей правильно снизиться. Стрела слилась с голубем, и он на глазах у Чика упал в кусты под хурмой.