Змеи Хьюза вызывали всеобщую зависть. Они могли с неба спикировать вниз к земле и затем вновь взмыть вверх, совершая сложные фигуры высшего пилотажа.
Хьюз был чемпионом эдинбургских пустырей.
Он мечтал быть летчиком, но врожденная близорукость помешала ему воевать в Первой мировой войне под флагом английского военно-воздушного флота. Четыре года провалялся он в окопах, в грязи, в тифозном бреду, в малярийной лихорадке. Вернулся с фронта с осколком в голове, с тоской по воздушным полетам, так и не поняв, зачем воевал, с кем воевал.
– Ты нужен Англии! Ты нужен королю! – сказали вернувшемуся с войны Хьюзу.
– Готов служить! – ответил он и завербовался в смотрители Королевского телеграфного агентства. Хьюз был чрезвычайно исполнительным. В нем горел гений служения приказам, уставам, параграфам. Отметим два качества его характера. С одной стороны, романтик, наивное дитя, готовый днями напролет запускать в небо воздушные змеи. С другой стороны, дотошный служака, готовый сам стать телеграфным столбом и пропустить через себя провода, лишь бы Королевская телеграфная линия работала бесперебойно, без помех, ныне и во веки веков!
Он был не очень общительным человеком. За два года деревня ни разу не смогла заманить его на пирушки, будь то празднество по окончании сбора винограда или просто случайное мужское застолье, неожиданно разгоревшееся под звуки гармоники. От всех этих приглашений Кристофер вежливо отказывался. В отличие от его предшественника, краснощекого, толстобрюхого раблезианца Джона – заводилы всех кутежей, нового телеграфиста деревня не очень-то любила, но дети деревни его боготворили. С ними он был дружен. Каждому построил по змею, научил запускать и управлять им в воздухе.
Аграфина Сихарулидзе:
– Мне было пятнадцать лет, но я, как маленькая, бегала с мальчишками вслед за Хьюзом, когда он запускал в небо свои “этажерки” – так называл он цветные квадраты, которые парили в воздухе. Они были разрисованы фигурками драконов.
А по ночам небеса окрашивали цветные фейерверки. Кристофер Хьюз был мастером бенгальских огней. Порох, смола и что-то еще неведомое – всё перемешивалось, поджигалось и с грохотом, шипением взвивалось в ночную мглу. Разноцветные гирлянды нависали над деревней Маффет, салютуя детской радости Хьюза, а заодно мальчишек и девчонок, стоявших на вершине холма.
Догорающие огни опускались в сады, огороды, дворы деревни, возмущая местных жителей, вызывая гневные разговоры о пожарах.
– Это же холодный огонь! – говорили дети своим родителям, без страха беря в руки цветные брызги.
Однажды во время фейерверка я побежала за падающим с неба огнем – мне всегда хотелось поймать в ладонь догорающие искры. Они падали то в речку, то в кусты, и мы, дети, гонялись за ними. И вот в темноте, в кустах я налетела на целующуюся пару. Я увидела Сусанну в объятиях Хьюза. Я была младше нее на три года и помню, как я завидовала их поцелуям…
Потом я видела их на чайных плантациях – это были первые чайные плантации, китаец Цин Лю высадил их.
Я видела, как Хьюз полз на четвереньках меж рядов чайных кустов, не поднимая над кустами головы, а ему навстречу, тоже на четвереньках, ползла Сусанна. На тайное свидание… В деревне встречаться им нельзя было. Я единственная была посвящена в их дела…
* * *Ранним утром, когда туман только-только начинал сходить с полей, Хьюз отправлялся на осмотр телеграфных столбов. Насвистывая, шел долгие мили до последнего столба своей осмотровой зоны. Там он иногда встречался с другим англичанином, телеграфистом соседней зоны. Кристофер и Ален вежливо здоровались друг с другом, обменивались двумя-тремя фразами и расходились.
Но если Ален был нетрезв, а такое иногда случалось, он заводил долгие разговоры о йоркширских коровах, которых разводил до войны, о жене, которая продала коров и сбежала со священником их деревенской церкви за неделю до его возвращения с фронта. Вспоминал египетских девочек времен службы в Каире. В офицерском клубе, где Ален был кельнером, девочки эти исполняли танец живота. Одна из них по имени Тахия была к нему неравнодушна.
Ален садился на траву у столба, приглашал Кристофера посидеть на их “английской земле”, доставал из кармана письмо, которое прислала Тахия в далекую Грузию из далекого Каира, и читал вслух. В сто первый раз, будто впервые, Кристофер слушал, наперед зная, при каких словах Ален начнет лить пьяные слезы и целовать письмо.
– Тахия, девочка моя, повремени еще два года, и ты больше не будешь танцевать перед этой офицерской сволочью. Я приеду и увезу тебя в Англию!
Надвигалась гроза мировой революции. В России шла Гражданская война. А два служителя Королевского телеграфного агентства, затерянные в горах, не ведали, что творится в мире.
Один думал о красивом животе египетской танцовщицы, другой – о юной грузинке Сусанне Квирикадзе, которая страстно целовалась с ним на чайных плантациях, у развалин старой церкви и сводила его с ума запретами и табу на свое упругое семнадцатилетнее тело…
* * *Была сырая осень. В горах выпал снег. Во время очередного обхода телеграфной линии Кристофер Хьюз обнаружил, что около деревни Маффет сорваны провода. Словно чья-то большая острая бритва полоснула по ним, и они разом рухнули на землю. Хьюз с ужасом представил себе Британскую империю, стоящую у онемевших телеграфных аппаратов, кричащую в телефонные трубки, молчаливые и безответные.
Стиснув зубы, соединял он Лондон с Дели. Под вечер тело его гудело от усталости, руки были в кровавых ссадинах, но он был горд собой: он, никому не известный телеграфист Кристофер Хьюз, устранил национальную катастрофу.
Через несколько дней перед изумленным взором Хьюза предстал обрубленный телеграфный столб. Лишь верхний край его с фарфоровыми изоляторами висел в воздухе как крест, как распятие, возносящееся к небу.
Кто совершил это злодеяние?
На другой день длинноухий мул тащил по извилистой тропе новый столб.
Хьюз с лопатой в руках брел за ним по извилистой горной тропе. Подозрительно разглядывал лица встречных. Все они приветливы, пастух предлагает свои услуги, крестьянин с горой хвороста на плечах улыбается ему, семейство местного знахаря вышло из леса с охапками лечебных трав и цветов, вежливо здоровается.
Но кто срубил столб? Кто сорвал провода? Ведь кто-то из них.
* * *В Батуми и Поти высадилась дивизия шотландских стрелков, прибывшая на поддержку меньшевистского правительства Грузии.
Меньшевики, теснимые Одиннадцатой Красной армией, взмолились о помощи и обратились к Лиге Наций. Лига послала шотландцев. Спасители прибыли в юбках. Целыми днями маршировали они на набережных под унылые звуки волынок. Стрелки в клетчатых юбках выглядели и грозно, и смешно.