Читать интересную книгу Русалка на суше (СИ) - Максонова Мария

Священника тоже заметила, он стоял один и что-то делал с высокими металлическими подставками, на которых располагались светящиеся артефакты. Если бы мы были в моем родном мире, я бы сказала, что он начищает подсвечники, но тут не знаю, может, артефакты поправлял. А, он заменял тусклые на более яркие, поняла я, и заодно протирал подставку тряпочкой. То есть никаких добровольных помощников при храме тут не водилось. Может, он и пол сам моет?

Заметив меня, он явно напрягся, но я отвернулась и поехала к алтарю воды. Остановившись напротив своей стихии, я прикрыла глаза и активировала магическое зрение. Мир немедленно раскрасился разнообразными всполохами и переплетениями разных нитей. Вот перевита магией подставка для светящихся амулетов, а сами они окружены будто цилиндрами из красных нитей — это магия огня. В то время, как обычным зрением освещение голубое. Вот выше затянуты сетью магии витражи: желтый и зеленый, воздух и земля. Наверное, защита, чтобы они не разбились.

А вот алтарь в магическом зрении совершенно не был освещен, ни узелка, ни ниточки. Я объехала его с разных сторон, оглядела внимательно — ничего. Очень странно, он же реагировал на подаяния.

Я бросила взгляд на все еще напряженного священника, ожидая увидеть защитные плетения и на нем, но ничего не было. Ни амулета, ни какого-то плетения. Почему же тогда я не могла на него повлиять в прошлый раз? Хотелось попробовать еще раз, но Ярис, хотя вроде бы не обращал на меня внимания, почему-то я была уверена, что заметит, если я начну колдовать.

Вновь перевела взгляд на чашу.

Подумав, прикрыла глаза и постаралась расслабиться, как во время испытания на магическую силу. Моментально в ушах зашумел океан, по коже будто заскользили соленые капли, я даже губы облизала, желая ощутить вкус соли, но это была иллюзия. Сила здесь была, она била сквозь меня ключом, разве что стена не светилась, как на тестировании, потому что задачи определить мою силу не было.

Я вновь приоткрыла глаза. Нет, магии тут не было, или была такая, что не оставляет следов в магическом спектре. Зрение само собой перестроилось, соскальзывая на другие уровни реальности. Вода… она не только наполняла магическую чашу, оказалось, что в середине каменной емкости было отверстие, и вода уходила вниз, и там соединялась с каким-то подземным ключом. Удивительно. Я внимательно проследила за водными потоками в глубине, вот где-то за границами храма ключ выходит на поверхность и бежит дальше веселым ручьем…

И как же Кракен мог сказать, что в этом храме слишком мало силы Воды? Вот же она, пронизывает мое тело, бьет через край, наполняет землю под зданием…

Зрение само собой перестроилось дальше на то, в котором я могла видеть магические способности людей, и я поняла. Там, в глубине, под этим холмом, на котором поставили храм, притаились две звездочки: зеленая и голубая. Через последнюю и шла водная жила, выведенная в чашу. Землю я так увидеть не могла, но, вероятно, и чаша земли было соединена с ней.

Но почему только две стихии?

Я подняла взгляд вверх, и осознала. Нет, не две. Две под землей, а две — над нею, под куполом я увидела еще желтую и алую звездочки. И все четыре находились почти над центром храма. Вот оно как работает. И все здание будто было окутано их энергией, едва заметным легким флером, свечением. Я глубоко вздохнула, надеясь хоть немного этой энергии поглотить.

Перевела взгляд на священника, и теперь увидела. Это была не звездочка магии, он не был одаренным, не был магом, разве что слегка благословлен стихией Земли — наверное, посаженные им цветы лучше растут, чем у других людей. Но он был тем, кто руководил этим местом, и на его груди теперь я смогла увидеть след благословения. Словно стилизованный четырехлистный клевер, каждый листик которого — отдельная стихия. Древний амулет. Религиозные имперцы носили нечто подобное и в случае опасности чертили две восьмерки: вертикальную и горизонтальную, просили, чтобы Стихии уберегли их от бед. Перейдя на обычное зрение, я могла увидеть этот предмет — крупную копию религиозного символа, вроде бы из серебра, без камней и украшений. Магии в нем не было, но он был благословлен стихиями, вероятно, он и защитил священника от моего влияния.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глава 50

— Господин жрец, — я все же подъехала к нему для продолжения разговора. Он вздрогнул и глянул на меня с выражением страдальца на лице. — Извините, но нас… прервали, а хотелось бы договорить.

— Я не думаю, что нам есть, что обсуждать, но, если у вас какие-то религиозные вопросы, готов ответить, — он отложил осветительные амулеты в коробку и развернулся ко мне, сделав тот привычный для имперцев религиозный жест из двух восьмерок.

— Простите меня, я иностранка, с далеких Жемчужных островов, и у нас куда больше почитают стихию Воды, ведь она нас кормит и оберегает. И она покровительствует семье, связывает крепкими кровными узами мать и дитя… — попыталась я воспроизвести все то, что слышала до того об их религии, — разве вы думаете иначе?

— Конечно, и в наших местах почитают стихию Воды. Она дарует людям радость любви между мужчиной и женщиной, между детьми и родителями.

— Разве участие в изъятии детей из семьи не является попранием воли стихии Воды? — попыталась достучаться до него я. — Разве вы не должны почитать все стихии одинаково?

— Но разве это не воля Стихий, что ребенок рожден в неподходящей семье, где он не сможет развивать свои способности? Если дитя получило дар Стихий, то каждый почитающий их человек обязан сделать все, чтобы этот дар не пропал бесследно, а был развит и реализован.

— Но есть же другие методы — не обязательно отнимать его у семьи, можно помогать семье, открыть школы магии при храмах или сделать что-то еще…

Он смотрел на меня, как на неразумное дитя:

— Мы поддерживаем все благотворительные организации города. Если кто-то пожелает открыть новую стипендиальную программу в академии, он будет благословлен Стихиями. Но люди слабы, и таких программ слишком мало…

— Но если дар Стихий получен именно этим ребенком, рожденным в конкретной семье, разве это не воля Стихий? Разве они не решили, что именно эти родители должны его растить…

— А если эти родители алкоголики, которые избивают ребенка и морят его голодом, разве мы не должны противостоять этому? Стихии даровали нам свободу выбора, дабы нашими руками нести в мир справедливость и исправлять несправедливость.

Я глухо рыкнула — этот человек был совершенно непробиваем.

— И кто же будет судить, когда Стихии ошиблись и творится несправедливость, а когда все нормально? Откуда знать, что в приемной семье будут любит ребенка, а не только растить его как постороннего, но многообещающего работника? Откуда вы знаете, что в своей семье ему было бы хуже, если вы не проверяете условия жизни ребенка? Вы ведь не ходили ко мне домой и не осведомлялись о жизни Барби и ее сына, просто сразу решили, что их нужно разлучить, несмотря на то, что она ни в чем не нуждается и любит своего сына.

— Она живет лишь вашей милостью и не сможет содержать ребенка сама, а жить с клеймом байстрюка… ох, госпожа Бороув, вы так наивны и чисты! Мне жаль, что приходится огорчать вас, но такова жизнь в нашем мире. Быть может, на ваших благословенных островах все иначе, но здесь ответ весьма прост. Ребенку всегда лучше жить в полной и богатой семье, чем в бедной и неполной. Поверьте моему опыту…

— Даже если приемным родителям на него наплевать, а воспитывают его лишь нанятые воспитатели? Даже если он скучает по кровным родителям, братьям и сестрам? Даже если все это причиняет ему боль?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Он это перерастет, но зато сможет стать сильным магом и опорой Империи, — пафосно закончил он.

Я лишь стиснула зубы, понимая, что с ним ничего не сделать — меня заметят. После общения с Ярисом я немного поостыла и не была готова рисковать. Пожевала губы, а потом решилась:

— Я собираюсь поговорить с господином Укерверсом о том, чтобы создать свою стипендию в местной академии, чтобы, если в ней есть места, самые способные, но бедные абитуриенты могли занять их с условием, что они выплатят мне обратно деньги после выпуска.