Читать интересную книгу Разгневанная земля - Евгения Яхнина

— И студенты туда двинулись… с артиллерией.

— Студенты пошли! Студенты!

Каталина шагнула вперёд. Её первая мысль была о Франце. Он должен быть там.

С тех пор как в мартовские дни не имевший политического опыта студент волей толпы стал её вожаком, прошло много времени. Студенты в Вене были немалой силой. Теперь Франц был одним из сознательных руководителей венского студенчества. Командир одного из отрядов академического легиона, Франц был всегда в первых рядах борцов за свободу.

Майские дни… Венцы выходят на улицу, требуя пересмотра конституции, которая не дала народу обещанных прав. Оружия мало. И Франц первый начинает ломать свинцовые переплёты окон университетской столовой. Из этого свинца рабочие льют пули.

Конец августа… Снова демонстрация. На этот раз — из-за расценок, установленных министром общественных работ Шва́рцером. Когда процессия, во главе которой шёл Франц, подверглась обстрелу «чёрно-жёлтых»[56], Франц не дрогнул, организовал вооружённый отпор и удержал ряды демонстрантов… Вот и сейчас Франц где-нибудь здесь, в студенческих отрядах.

— Каталина!

Перед девушкой выросла фигура старого ткача.

Карл Мюллер укоризненно сказал:

— Вся Вена поднялась на защиту твоей родины, а ты стоишь сложа руки!.. Иль ты не знаешь, что убийца твоего отца, граф Фения, казнён за измену? Господин Франц приходил, но не застал тебя.

Каталина безмолвно схватила ткача за руку и вместе с ним влилась в толпу. Карл рассказал ей, что произошло. Венгры разбили армию Елашича, он отступил с остатками своих войск и перешёл австрийскую границу. Военный министр граф Латур отдал приказ венскому гарнизону выступить на подмогу Елашичу. Однако несколько гренадерских полков отказались выйти из казарм. Большинство же воинских частей послушно направились к Северному вокзалу, чтобы отбыть на венгерский фронт. Для того чтобы их задержать, на улицу вышли национальные гвардейцы, студенческий легион и рабочие. Все спешат к вокзалу.

Каталина была потрясена. Казнили Фению!.. Она рванулась, увлекая за собой Карла. Продвигаться вперёд становилось с каждой минутой всё труднее, а вскоре толпа и вовсе застыла на месте. Кавалерия, высланная для подавления восставших, заградила подходы к мосту через Дунайский канал.

— Переждём. Сейчас тут не пройти, — сказал Карл. Он устал и тяжело дышал.

— Я попытаюсь! — И Каталина стала пробираться вперёд.

Северный вокзал и прилегающие улицы были запружены народом. Часть железнодорожного моста разрушена, рельсы выворочены, провода перерезаны. Восставшие сорвали доски с мостового настила, чтобы солдаты не перебрались на другую сторону Дунайского канала. Гренадерские части, которые не примкнули к народу, стояли, прижатые толпой к самой набережной.

Каталина протиснулась сквозь толпу и упёрлась в стену солдат.

— Пропустите меня! Мне очень нужно!

— Но вам не пройти, фрейлейн…

— Я пройду! — воскликнула Каталина и стала пролагать себе путь через ряды солдат.

Голос девушки звучал так властно, что гренадеры невольно расступились перед ней, и скоро она очутилась у моста. Увидев под ногами зияющие пролёты, она на мгновение задержалась, но тут же шагнула вперёд и ступила на балку. Первый отчаянный шаг был сделан, Каталина уже не думала об опасности. Путь был один: вперёд! Не отрывая глаз от балки, Каталина осторожно переставляла ноги, постепенно ускоряя шаг.

Столпившиеся на набережной люди громко поощряли девушку. Когда же она пробежала по балкам оставшееся расстояние и ступила на землю, все так и ахнули.

Но в ту же минуту с Вокзальной площади донеслись шумные возгласы. Каталина устремилась туда и увидела, что посреди площади на возвышении из бочек стоит Франц. Он был в костюме офицера Академического легиона. Длинный тёмный карбонарский плащ прикрывал серый студенческий сюртук. Широкополую шляпу украшало чёрное страусовое перо. Конец драгунской сабли, прицепленной к поясу, волочился по земле. Засунутый за чёрный лакированный пояс, торчал пистолет.

— Нас обманули и предали, — говорил Франц. — Мы были так наивны, что принимали всерьёз заверения правительства о том, что конституция будет свято соблюдаться. До сегодняшнего дня и я верил, что выступления хорватов — дело рук Елашича, что он действует вопреки воле императора. Но всё оказалось обманом. Из Пешта прибыл курьер, и вот что он привёз! — Франц потряс в воздухе пакетом. — Граф Фения и военный министр Латур в союзе с Елашичем договорились задушить свободу, которую мы добыли вместе с мадьярами. Венгерский военно-полевой суд приговорил к смерти изменника Фению. Теперь очередь за его сообщниками. Вы видите, они сбросили маски и действуют открыто… Разбитый Елашич укрылся со своими войсками в Австрии.

Толпа загудела:

— Измена!

— К ответу Латура!

— За решётку Елашича!

Каталина не вслушивалась в эти гневные выкрики. Она неотрывно глядела на Франца, ловила каждое его слово.

— Австрийский двор устраивает тайные заговоры, натравливает славян против их братьев мадьяр. Руками наших солдат душат революцию в Италии и Чехии[57]. Виндишгрец залил кровью Чехию и теперь спешит из Праги сюда, чтобы вместе с Елашичем обрушиться на мадьяр. Неужели мы будем молчать, дожидаясь, пока австрийский двор…

Словно отвечая Францу, раздался первый ружейный залп, за ним второй, третий. Это по приказу Латура генерал-майор Бреди без всякого предупреждения открыл огонь по безоружной толпе.

Толпа зашевелилась. Крики: «Стреляют! “Чёрно-жёлтые” стреляют!» — пронеслись по толпе.

Стоны первых жертв, жестокость и предательство «чёрно-жёлтых» офицеров привели народ в ярость. Хлынувшие со всех сторон люди атаковали солдат, захватили пушки, повернули их и стали стрелять по противнику. Бросив орудия, солдаты под натиском восставших обратились в беспорядочное бегство.

Услышав выстрелы, Каталина заметалась. Кругом стонали раненые. Не рассуждая, она бросилась навстречу пулям. На земле лежала раненая женщина. Каталина поспешила к ней на помощь и с трудом приподняла её. Пожилой мужчина отбросил в сторону зонтик, который держал раскрытым и подбежал к Каталине. Ни о чём не сговариваясь, они вместе понесли пострадавшую.

Было трудно протиснуться сквозь ряды повстанцев. Каждый толчок причинял раненой мучительную боль. Двое рабочих сменили обессилевших добровольцев, подняли женщину над головами людей и понесли её на вытянутых вверх руках.

Каталина вернулась на ту же улицу, чтобы оказать помощь другим раненым. Навстречу ей из-за угла вышли два студента-легионера. Они поддерживали залитого кровью раненого. Это был Франц.

Он увидел Каталину и, превозмогая боль, через силу произнёс:

— Като! Я жив… — и попытался улыбнуться.

— Франц! Франц! — вскричала Каталина.

Но до сознания Франца уже не дошли её слова. Его ноги становились всё менее послушными, голова склонилась набок. Легионеры сплели руки, посадили на них Франца и понесли. Он был настолько слаб, что не мог обхватить шею своих товарищей Каталина подняла с земли упавшую шляпу и пошла рядом, поддерживая запрокинутую голову студента. У самого входа в здание, где уже разместился перевязочный пункт, Франц совсем лишился чувств.

Повсюду на скамьях, на столах, на полу лежали раненые. Около них хлопотали люди. Появились врачи, перевязочные материалы. Подоспевший военный врач с помощью легионеров снял с Франца плащ и окровавленный сюртук. Пуля застряла в груди. Врач перевязал рану.

— Положение серьёзное. Скорее в больницу.

— Может быть, отвезти его к нам? Мы живём здесь неподалёку. — Каталина умоляюще смотрела на врача.

— Мы отвезём его в больницу. Вы приходитесь ему родственницей, фрейлейн?

— Нет, мы друзья. Он живёт в одном доме с нами.

— К сожалению, фрейлейн, рана серьёзная. Без операции, и немедленной, не обойтись!

Взяв сюртук, шляпу и пистолет Франца, Каталина последовала за носилками, на которых лежал Франц, прикрытый плащом.

Когда носилки осторожно переложили на повозку, Каталина робко попросила санитара:

— Разрешите мне сопровождать раненого.

— Нет, фрейлейн, поверьте — в этом нет необходимости. Мы отвезём его в больницу на Баварской улице. Приходите завтра справиться о его состоянии. До свиданья, фрейлейн, не беспокойтесь. Всё, что надо, будет сделано.

Каталина склонилась над Францем. В лице ни кровинки. Глаза закрыты. Она едва преодолела искушение коснуться губами его высокого гладкого лба.

Повозка тронулась. Каталина инстинктивно протянула к отъезжающим окровавленные вещи Франца, но, спохватившись, что они ему сейчас не нужны, застыла на месте.