Читать интересную книгу История Литвы с древнейших времен до 1569 года - Эдвардас ГУДАВИЧЮС

Деятельность Швитригайло говорила о том, что он хорошо усвоил приоритеты и приемы политики Витовта, однако следовать великому предшественнику было непросто, особенно в подготовке к военным операциям, которые стали неотложными. Польское войско под номинальным командованием самого Ягайло переправилось через Буг. В конце июля поляки заняли Владимир-Волынский. Обе стороны обменялись посольствами (к Швитригайло прибыли Войцех Мальский и Лавр Заремба, к Ягайло – князь Константин и Шедибор), но согласия не достигли. 31 июля на реке Стырь поляки разбили литовское войско, которым командовал сам Швитригайло. В плен попали великий и дворный маршалки Румбовд Валимонтович и Иоанн Гаштольд. Поляки осадили Луцк. В замке был большой и хорошо вооруженный (имелись даже бомбарды) гарнизон. Его храбрый и умелый командир Юрша организовал оборону изобретательно и надежно. 13 августа поляки начали штурм, но были отбиты. Их стали тревожить партизаны из местных жителей, которых поддерживали соотечественники с Червонной Руси, находившейся под управлением Польши. На сторону Литвы перешел замок Ратно. Положение противоборствующих сторон несколько выровнялось, и, хотя бои продолжались, перего- /277/ воры были возобновлены. Тем временем Тевтонский орден, следуя договору в Скирснямуне, 17 августа объявил Польше войну, а молдаване разорили окраины Галича (Галиции). Особенно страдало польское пограничье, атакуемое крестоносцами с 23 августа. В таких условиях 2 сентября 1431 г. в Чарторыске было заключено двухгодичное (до 24 июня 1433 г.) перемирие.

Чарторыское перемирие обозначило первый этап открытого литовско-польского конфликта. Инициатива и военное превосходство Польши были отчасти уравновешены успешной обороной Луцка и симпатиями русских к Литве по обе стороны государственной границы. Оправдала себя и локальная литовская дипломатия: действия Тевтонского ордена в некоторой степени остановили войну на Волыни. Не распались и связи с Польшей: было условлено о встрече представителей двух сторон 2 февраля 1432 г. для обсуждения условий прочного мира. Однако с точки зрения европейской дипломатии перевес Польши был очевиден. Европейские дворы были настроены против «схизматической» Литвы и ее сторонника – Тевтонского ордена. Папа Евгений IV повелел Тевтонскому ордену прекратить войну с католиками-поляками и наказать еретиков-чехов. Базельский церковный собор, открывшийся в январе 1431 г., был оппозиционен папе Евгению IV, потому достаточно нейтрален и склонен вникнуть в суть разногласий между Литвой и Польшей. Это влияло и на поведение папы. Довольно успешно пользуясь политическим наследием Витовта, Швитригайло пополнил его своими личными связями на Руси. Новгород согласовывал свои действия с правителем Литвы, дружественную позицию занял Псков, Литву поддерживали Тверь и Одоев. 15 мая 1432 г. была окончательно утвержден Скирснямунский договор (дополнение его новыми печатями отнесли на 15 августа). Однако всё это не могло уравновесить главную победу польской дипломатии: придав Швитригайло образ «схизматика и узурпатора», она договорилась с гуситами о совместных военных действиях против Тевтонского ордена. Полякам также удалось перетянуть на свою сторону Молдавию. В начале 1432 г. расстроились намеченные между представителями Литвы и Польши переговоры. Общими усилиями удалось назначить встречу монархов обеих стран на 15 сентября. В Литву наезжали польские посланники. Сандомирский воевода Петр Шафранец предложил себя посредником в устранении Ягайло и провозглашении Швитригайло королем Польши. Это была не только его идея: то же самое предложение привезли условно освобожденные из-под стражи Иоанн Гаштольд и Румбовд Валимонтович. Эта комбинация была единственным способом устранения помехи, каковой для Польши являлся Швитригайло. В целом же польские политики неуклонно стремились к своей главной цели – присое- /278/ динению Литвы. Это направление еще более укрепил сейм в Серадзе в апреле 1432 г. Хотя официально объявлялось, что Швитригайло может быть признан правителем Литвы на условиях Вильнюсско-Радомского договора, однако по сути сейм более заботился о средствах продолжения войны. В июне в Польшу для обсуждения будущих военных действий прибыли представители гуситов. Великолепно отлаженная явная и тайная политика Польши создала для Литвы и Тевтонского ордена угрозу нового вторжения – еще более серьезную, чем в 1431 г.

Однако наибольшая опасность таилась в самой Литве. Швитригайло, несмотря на всю свою недюжинную энергию, оказался намного слабее Витовта в качестве организатора. Особенно это ощущалось в делах военных. Государственные должностные лица утратили чувство уверенности и безопасности: каждый боялся оказаться в положении Довгирда, Гаштольда и Румбовда. Всем этим питалось глубочайшее неудовольствие литовского дворянства и знати: люди из русских краев приобрели значительный вес, пришлось потесниться некоторым выкормышам Витовта, а особенно его дворянской клиентуре. Врагами Швитригайло стали дворный маршалок Иоанн Гаштольд, новогрудский наместник Петр Мантигирдович, дядя Софии Ягайловой Семен Ольшанский. Исходя из личных мотивов, их поддержал сын бывшего киевского князя Владимира Ольгердовича Олелко (Александр). К этой группе не принадлежали, но отдалились от Швитригайло великий маршалок Румбовд, вильнюсский каштелян Христин Остик и Вильнюсский епископ Матфей. Это были влиятельные люди. Начал складываться заговор, душой которой стал Лавр Заремба, часто посещавший Литву как польский посланник (последний раз он наведался в Вильнюс в мае 1432 г.). Служебная биография этого человека изобиловала незавидными ситуациями, из которых ему всегда удавалось выпутаться. Польская дипломатия нашла замечательного мастера интриги. Конспиративные способности Зарембы и его щедрые посулы произвели впечатление на литовских сановников, утративших чувство реальности и недовольных своим владыкой. Польские политики попали в самое уязвимое место литовского государственного механизма: деформированная Кревской унией династическая структура и молодой, еще не осознавший преимуществ солидарности, государственный совет – не сумели мобилизовать все усилия для воплощения важнейших державных интересов.

В конце августа Швитригайло отбыл в Брест, где, как было намечено, 15 сентября он должен был встретиться с представителями Польши. Во время ночевки в Ошмянах (с 31 августа на 1 сентября) на него совершили нападение люди Лавра Зарембы. О готовящемся ударе в последнее мгновение узнал и предупредил /279/ верный сподвижник Швитригайло Иоанн Монвидович. Швитригайло удалось вырваться, и он, покинув беременную жену, в сопровождении 14 человек (среди которых был вильнюсский воевода Георгий Гедговд) бежал в Полоцк. Избранное направление указывает, что в этнической Литве уже хозяйничали заговорщики. Уже в пути Швитригайло успел получить обещание поддержки из Вильнюса, но столицу уже захватили его противники. Они также утвердились в Гродно, Бресте, Подляшье. В великие князья мятежники выдвинули младшего Витовтова брата – Сигизмунда. Стремление к литовской национальной гегемонии смешалось с государственной изменой. Русские земли Великого княжества Литовского остались верны Швитригайло, их боярство также стремилось к национальной гегемонии.

Литовское государство раскололось, гражданская война стала очевидной. Ситуация в чем-то напоминала 1382 г., только теперь тракайская ветвь Гедиминовичей ощущала себя увереннее в самой этнической Литве, и ее поддерживали интервенты. Как в свое время у Ягайло, так теперь у Сигизмунда I не было иного выхода, как принять условия интервентов. В противном случае нашлась бы другая креатура, и противоборствующие литовские лагеря ожидал бы еще более страшный раскол. Сигизмунд I ознакомил Краков с ситуацией и попросил утвердить его великим князем. В Польше зазвонили церковные колокола, в конце сентября в Гродно было отправлено полномочное посольство короля Ягайло под началом Збигнева Олесницкого. 15 октября 1432 г. был заключен Гродненский договор, который повторял условия Вильнюсско-Радомской унии, но за наследниками Сигизмунда Кейстутовича закреплялись Тракайские владения. Волынь отдавалась Литве, Западное Подолье – Польше. Направленные против Польши договоры были аннулированы. Сигизмунд I обязался не претендовать на корону. От имени Ягайло Збигнев Олесницкий исполнил ритуал посвящения, вручив Сигизмунду меч. Спустя три дня грамоту о согласии с договором признал сын Сигизмунда Михаил. 3 января 1433 г. Ягайло утвердил Гродненский договор.

Трехлетний «луцкий» период литовского суверенитета, годы осуществления программы объявления Литвы королевством, – канули в прошлое. Переступая порог Европы, Литва споткнулась, – не без помощи Польши. Великий труд Витовта на сей раз не дал ощутимых результатов. Это произошло спустя два года после того, как в мир иной отправился незаурядный правитель, умевший совершать невозможное. Ирония судьбы – Витовтов труд продолжил его смертельный враг, еще большая ирония – судьба прервала этот труд руками его брата. Польша с успехом осуществляла Кревскую программу, глашатай ее исторического величия – Збигнев /280/ Олесницкий – ликовал. Витовт выволок Литву из той бездны, куда ее ввергла вековая отсталость. Историческая наука дала ему имя Великого, но умолчала о главном: если бы у Литвы не было Витовта, вряд ли она сохранилась и ныне такой, какова она есть. В 1432 г. над ней снова нависла огромная опасность.