– А я вообразить даже не могу, чтобы кто-то хоть к чему-то осмелился прикоснуться в этом жутком городе!
Бисеза и ее товарищи последовали дальше по церемониальной дороге в сопровождении Евмена и горстки его советников и телохранителей. Они миновали несколько огороженных стенами площадей и наконец оказались перед постройкой вроде пирамиды, которую Бисеза заметила издалека. На самом деле это был зиккурат, ступенчатая башня. Семью террасами она вздымалась ввысь от основания, сторона которого равнялась метрам ста, не меньше[26]. Бисезе, хорошо знавшей, как выглядят египетские пирамиды, показалось, что такое сооружение могло бы возвышаться над каким-нибудь затерянным городом племени майя. К югу от зиккурата стоял храм, который, судя по сообщению телефона, назывался Эзагила, или храм Мардука – главного бога вавилонян.
Телефон добавил:
– Вавилоняне называли этот зиккурат «Этеменан-ки», что переводится как «Дом – основа Неба и Земли». Навуходоносор привел сюда иудеев, взятых в рабство.
В Библии говорится о том, что за это унижение иудеи потом долго мстили вавилонянам… Джош порывисто сжал руку Бисезы.
– Пойдем. Я хочу взобраться на эту громадину.
– Зачем?
– Как – зачем? Это же Вавилонская башня! Посмотри, с южной стороны есть лестница. – Он был прав. Ступени этой лестницы были шириной не меньше десяти шагов. – Догоняй! – И он сорвался с места и побежал.
В общем, Бисеза была крепче Джоша физически. Тренированная по-военному, происходящая из времени, где все гораздо лучше обстояло с питанием и здравоохранением. Но Джош был моложе ее, и его закалили многократные пешие походы. Бисеза догнала его, и потом у них было честное соревнование. Какое-то время они бежали вверх, взявшись за руки, но, одолев около сотни ступеней, решили передохнуть и, тяжело дыша, сели на камни.
С этой высоты Евфрат выглядел широкой серебристой лентой и сверкал даже несмотря на то, что небо затягивали пепельно-серые тучи. Река протекала через центр города. Западную часть Вавилона Бисеза видела не слишком четко, но на восточной стороне очень близко друг от друга стояли высоченные постройки – храмы, дворцы и, наверное, здания, где размещались городские власти. Город был спланирован удивительно четко. Все главные улицы идеально ровные, все они сходились под прямыми углами, все начинались и заканчивались у каких-либо из многочисленных ворот в городских стенах. Дворцы соревновались между собой в яркости цветов, не нашлось бы ни одной стены, не покрытой изразцами с изображением пляшущих драконов и других фантастических зверей.
Бисеза спросила:
– В каком же мы времени?
Телефон с готовностью ответил:
– Если это эпоха Навуходоносора – значит, это примерно шестой век до нашей эры. Персы захватили Вавилон за два столетия до рождения Александра Македонского и опустошили страну. Когда сюда прибыл Александр, Вавилон все еще был процветающим городом, но его лучшие дни уже остались далеко позади. Но мы, однако, лицезреем его в состоянии, близком к этим самым лучшим дням.
Джош пристально смотрел на Бисезу.
– У тебя такой печальный вид, – заметил он.
– Я просто задумалась.
– О Майре…
– Как бы мне хотелось, чтобы она оказалась здесь – чтобы я могла все это ей показать.
– Может быть, в один прекрасный день ты сможешь ей об этом рассказать.
– Да, пожалуй.
Редди, Абдыкадыр, Евмен и де Морган тоже поднимались вверх по зиккурату, но помедленнее. Редди дышал тяжело, с присвистом, но все же не останавливался. Когда он уселся рядом с Джошем, тот похлопал его по спине. Евмен садиться не стал. Он даже не запыхался совсем. Секретарь Александра стоял и смотрел на Вавилон.
Абдыкадыр попросил у Бисезы очки ночного видения и обозрел с их помощью окрестности.
– Взгляни-ка на западный берег реки, – сказал он чуть погодя.
Линия стен пересекала реку, заключая город в периметр прямоугольника. Но на дальнем берегу реки Бисеза хотя и различала улицы, не видела никаких цветов, кроме оранжево-коричневой краски саманных кирпичей, а стены там осыпались и превратились в гребешки из щебня. Ворота и сторожевые башни лежали в руинах.
Джош проговорил:
– Выглядит так, будто полгорода растаяло, расплавилось.
– Или выжжено атомной бомбой, – мрачно пробормотал Абдыкадыр.
Евмен наконец обрел дар речи.
– Тут все было не так, – перевел его слова де Морган. – Не так, как сейчас…
По словам секретаря получалось, что восточная часть города была средоточием церемониальных построек и дворцов, в то время как в западной части Вавилона стояли жилые дома, лавки ремесленников и рынки. Евмен видел город таким всего несколько лет назад, и тогда Вавилон искрился жизнью и процветал. Теперь же всего этого не стало.
– Вот вам еще одна накладка, – невесело выговорил Абдыкадыр. – Сердце юного Вавилона пересажено на труп состарившегося.
Евмен сказал:
– Я полагал, что уже успел примириться со странностями капризов времени, поразивших всех нас. Но видеть это… Чтобы лик великого города истерся в песок, чтобы тысячелетнее могущество исчезло в один миг…
– Да, – подхватил Редди. – Жуткая жестокость времени.
– Более чем жестокость, – отозвался Евмен. – Наглость.
Бисеза была защищена от эмоций царского секретаря переводом с древнегреческого и тем, как изменились мимика и жесты за две тысячи лет. И все же она вновь почувствовала закипающую холодную ярость.
Снизу послышались окрики. Командир-македонянин звал Евмена. Отряд разведчиков кого-то разыскал, какого-то человека, прятавшегося в храме Мардука.
30
Врата богов
Человека, взятого в плен македонянами, привели к Евмену. Его волокли, держа под мышки, двое здоровяков-пехотинцев. Пленник явно был сильно напуган. Вытаращенные от страха глаза сверкали на чумазом лице. На нем были красивые одежды из дорогой, синей с золотом парчи. Но одежда изорвалась и запачкалась и висела на мужчине, как на вешалке. Похоже, он не ел несколько дней. Видимо, когда-то его лицо и макушка были чисто выбриты, а сейчас у него отросла черная щетина. Когда его подвели поближе, Бисеза отшатнулась – так от него разило мочой.
Пленнику ткнули в спину острием копья, и он затараторил. Но его древнего наречия никто из британцев и современников Бисезы не понимал. Командир отряда македонян, нашедших его, сообразил разыскать воина-перса. Тот понимал этот язык, так что слова вавилонянина сначала переводились на древнегреческий для Евмена, а потом де Морган переводил его слова на английский.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});