Читать интересную книгу В интересах государства. Орден Надежды (СИ) - Хай Алекс

Я вздохнул.

— Наверное, да. Но вряд ли бы подсел, кабы у меня не получалось справляться.

— Осторожнее с этим. Ты могущественен, но не всесилен. Даже императоров убивали. А ты еще слишком молод, и не позволяй горячности юности застилать разум.

— Я очень стараюсь.

— Хорошо, — согласился Корф, но вряд ли он мне поверил. — Тогда вот тебе первое задание. Со своей стороны я перепроверил всех, кто мог что-то знать или хотя бы догадываться об инциденте с Ириной. Водитель тогда погиб на месте, как и родители. Прибывших докторов и патрульных я лично обработал — просто затер память и оставил лишь констатацию смерти и осмотр выжившей. С документами в Департаментах вопрос тоже быстро закрыли. Мой прежний помощник — тогда Алексеева еще не было — погиб при исполнении несколько лет назад. Тоже не мог сказать. У меня все чисто.

— Значит, остается сторона Матильды, — заключил я.

— Да. Езжай в Лебяжье и дерни Василия. Я точно знаю, он каждый чих в конторские книги записывает. Вытащи список всех постоянных и временных слуг, кто работал в те годы. Всех гостей, торговцев, лекарей за тот период… По этому списку нужно пройтись, исключить незначительных и оставить тех, кто наделен Благодатью достаточного ранга и слуг, что больше всего общались с Матильдой. Дальше мы проверим этот список и, вероятно, нанесем несколько визитов. Но сейчас нужна отправная точка. Справишься?

— Не думаю, что это сложнее выживания в Аудиториуме, — усмехнулся я.

— Тогда вперед. Список нужен мне к полуночи.

***

Я с трудом выбрался, почти что выполз из неудобного древнего “Руссо-Балта” с наполовину отвалившимся глушителем и уставился на готические башенки поместья Штоффов. Получив от меня вожделенные деньги, таксист укатил обратно к трассе, а я с грустью взглянул на содержимое кошелька.

Сбережения заканчивались, приходилось экономить. Жаль, электрички до Лебяжьего не ходили. Так вышло бы на порядок дешевле.

Василий встретил меня в холле особняка и даже позволил себе легкую укоризненную улыбку.

— Снова без предупреждения, ваше сиятельство. Тем не менее, мы безмерно рады вас видеть. Вы привезли новости о состоянии Ирины Алексеевны?

— Состояние стабильное — я сегодня был у нее, — ответил я. — Ни улучшений, ни ухудшений. Но вообще-то, Василий, я к вам. По делу.

Дворецкий приподнял брови в легком недоумении и жестом велел остальным слугам удалиться.

— Чем же я могу услужить вашему сиятельству?

— Мы можем где-нибудь поговорить без свидетелей? Быть может, у вас есть кабинет…

Удивление Василия возросло, но воспитание не позволило забрасывать меня вопросами.

— Разумеется, Михаил Николаевич. Прошу за мной.

Дворецкий отвел меня в небольшую комнатку, что располагалась между хозяйственным помещением и кухонным залом. Все стены от пола до потолка занимали стеллажи с толстыми тетрадями. Каждый гроссбух был подписан и датирован. В углу на небольшом столе мигал лампочками старенький компьютер.

— Прошу сюда. Увы, места здесь немного.

— Ничего страшного, я привык к малым пространствам. Василий, я здесь по поручению Корфа, и мне нужна ваша помощь.

Дворецкий медленно кивнул.

— Разумеется. В чем же суть поручения?

— Я же правильно помню, родители Ирины Алексеевны погибли в четырнадцатом году?

— В пятнадцатом, ваше сиятельство.

— Тогда мне нужен список всех слуг и визитеров, посещавших Лебяжье в пятнадцатом году.

Василий, казалось, немного растерялся.

— Дозволено ли мне спросить, зачем Вальтеру Макаровичу понадобился этот список?

Я лишь беззаботно отмахнулся.

— Если честно, понятия не имею. Видимо, хочет что-то поискать или перепроверить…

— Боюсь, с подготовкой списка возникнут некоторые сложности. Дело в том, ваше сиятельство, что после трагедии, когда Матильда Карловна перебралась в этот особняк, здесь какое-то время царил сущий хаос. Понадобилось несколько месяцев, чтобы привести дела в порядок. И, что хуже всего, записи вел прежний дворецкий, и вел довольно неаккуратно…

Ну конечно. Стоило раз в пятилетку влезть в архивы, как они оказываются неполными. Мне везло как утопленнику.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Что ж, — вздохнул я. — Значит, буду работать с тем, что имеется. Доставайте все тетради, Василий. Боюсь, я немного у вас задержусь.

Дворецкий метнул взгляд на стеллажи, пробежался пальцами по корешкам и, достав несколько больших тетрадей, едва не чихнул от пыли.

— Предлагаю вам разместиться в библиотеке — там работать гораздо удобнее.

— Согласен, — кивнул я. — Благодарю.

Я подхватил гроссбухи и пошел по хорошо знакомому маршруту. Василий проследил за мной взглядом и, убедившись, что я не перепутал двери, исчез в коридоре.

А я вооружился карандашом, бумагой и терпением. И на всякий случай надел окуляры, одолженные у отца. За крюк до Ириновки пришлось здорово переплатить, но раз уж я собирался ковыряться в старых записях, хотелось быть уверенным, что я увижу все. Отец не возражал и поделился. Подарок он, к слову, оценил.

— Чаю, ваше сиятельство?

В дверях возник Василий, а за ним шел лакей с подносом. Мне в нос ударил аромат черного чая с шиповником, и я не смог отказаться.

— Большое спасибо, — я кивнул на столик у дивана. — Поставьте там, пожалуйста. Не хочу ненароком испачкать записи. И Василий…

Дворецкий обернулся.

— Да, ваше сиятельство?

— А что случилось с прежним дворецким?

— Анатолий Юрьевич служил родителям Ирины Алексеевны. Когда Матильда Карловна переехала сюда, то осуществила некоторые кадровые перестановки. Анатолий Юрьевич теперь служит в Петрополе. Улановым, кажется.

— Спасибо.

Я снова уставился на бумаги. Визитеров отложил на десерт, а начать решил с “личного состава”. Прошелся по спискам постоянных работников, перелистнул страницу — там уже начинались сезонные.

Вот с постоянных мы и начнем. У них было больше всего шансов что-нибудь подслушать или выведать.

Я поправил окуляры на переносице и внимательнее всмотрелся в список слуг. Нашел имя прежнего дворецкого — Анатолий Юрьевич Проскурякин. Но окуляры зацепились за эту строку. В очках я будто просвечивал бумагу ультрафиолетом — и увидел, что под именем Проскурякина было что-то еще. Словно сперва написали что-то одно, но затем затерли, нанесли слой и написали поверх него другое.

— Ну-ка… — я нашарил на столе лупу и поднес ее как можно ближе. Буквы стали различимы. На всякий случай я на пару секунд снял окуляры и снова взглянул на надпись — ничего. Значит, артефакт и правда работал. — Что у нас там…

“Василий Пантелеевич Фомичев”, — прочитал я скрытый текст.

Кажется, кое-кто пытался обвести меня за нос.

Глава 33

На всякий случай я снова перепроверил записи.

Затертое имя Василия отчетливо просвечивало сквозь слой корректора. Значит, Василий оказался на своем посту несколько раньше, чем говорил. И у него, навскидку, была всего одна причина отводить от себя подозрения — вина.

Я снял очки и бережно запер их в футляре, затем одним точным жестом вырвал страницу с уликами из гроссбуха. Все сунул во внутренний карман и направился к дверям.

— Где Василий? — Спросил я у первого попавшегося на глаза лакея.

— Так недавно от вас выходил, Михаил Николаевич…

— Где он сейчас? — Рявкнул я так, что бедняга подпрыгнул.

— Вроде бы вышел… На задний двор… Если я ничего не…

— Внутренний телефон сюда, живо!

Лакей, следовало отдать ему должное, не растерялся. Я набрал всего одну цифру — для внутренней связи в усадьбе использовались короткие номера.

— Охрана, — прозвучал знакомый голос Виктора Ланге. — Слушаю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Виктор Зиновьевич, это Соколов. Я действую по распоряжению тайного советника Корфа. В усадьбе обнаружен предатель, замешанный в инциденте с Ириной Алексеевной. Усильте охрану и не выпускайте за ворота дворецкого.

Я говорил, чеканя каждое слово. Не знаю, откуда во мне это взялось. Почему-то сейчас не было ни волнения, ни страха. Наоборот, я чувствовал себя борзой, взявшей след.